Лучший из врагов. На первой полосе - Вэл Корбетт

— Это как у нас с Джорджем. Ты встретила хорошего мужика, — наконец сказала она. — В чем же проблема?

Катя подошла к окну.

— Не все так просто, — тихо сказала она.

Катя стояла у окна, между двух кружевных старинных занавесок. Она завернулась в них, почти как в саван.

— Я поняла, что он женат. Он что, не может оставить жену? — спросила Джоанна.

— Нет, он не собирается оставлять жену, потому что это не… он.

Джоанна изумленно уставилась на Катю. Женщина? Катя любит женщину? Джоанна никак не могла в это поверить.

Катя ждала ее ответа, но Джоанна не знала, что сказать.

До этого Джоанна считала, что им с Лиз известно все о любовных историях Кати. Она отчетливо помнила, как нервничала Катя, когда ее очередной возлюбленный не звонил, как обещал. Она могла вспомнить, как они проводили выходные, когда они втроем ходили куда-нибудь с мужчинами. Как и большинство женщин, они редко обсуждали подробности того, что происходило в постели, но у них создавалось впечатление, что всякий раз Катя была влюблена. А сейчас она говорит, что влюбилась впервые в жизни. В женщину!

Джоанна никогда не могла представить, что такое может случиться с ней, или с ее подругой, которую, казалось, знает почти так же, как саму себя. Она была совершенно не подготовлена к тому, что услышала. Могла ли эта сторона Катиной жизни помешать их дружбе? Возможно, Катя правильно делала, что держала все от них в секрете.

Это был удар для Джоанны, словно что-то пошатнулось в ее душе. Впервые за много лет общения с Катей она ощутила неловкость.

— Не знаю, что и сказать, — произнесла Джоанна слабым голосом.

— Я понимаю. Ты, наверное, думаешь, что я чудовище, ведь так?

— Конечно, нет. Просто мне трудно свыкнуться с этой мыслью, у тебя же было столько парней.

— Как раз это я и пытаюсь тебе объяснить. Я всегда делала вид, что хорошо провожу с ними время, но на самом деле все было абсолютно не так.

— Неужели даже Алэн, к которому ты летала в Париж, ничего для тебя не значил?

— Все легко объяснимо. Я любила, когда за мной ухаживали, мне нравилась некая театральность, все эти «охи» и «ахи». Наверно, у меня было столько мужчин, потому что я надеялась: вдруг кто-нибудь из них подберет ко мне сказочный ключик. Но напрасно. Мне всегда казалось, что я фригидна и секс мне безразличен. Но теперь знаю, что это не так.

Джоанна никак не могла себе представить, чтобы Катя занималась любовью с женщиной.

Катя была рада, что ей удалось преодолеть внутренний барьер, и теперь она могла говорить на эту тему.

— Многие мужчины считают, что красивые женщины не очень хороши в постели, потому что, привыкнув к восхищению, они привыкли только получать, но не отдавать. Будто они так озабочены своим внешним видом, что не обращают внимания на мужчин. Я думаю, это относилось и ко мне тоже. Не я бросала мужчин, скорее наоборот.

Джоанна пыталась скрыть удивление. Но Катя поняла ее состояние.

— Да, я знаю. Я часто говорила тебе и Лиз, что мужчины уходили от меня. Но я никогда об этом не жалела. Мне было все равно, и откровенно говоря, я ни минуты не тосковала ни по одному из них.

Снова неожиданность. Джоанна почувствовала, что совсем не знает Катю. Словно она слушала совершенно незнакомого человека.

— Джоанна, ты понимаешь, о чем я говорю?

— Я пытаюсь. Но даже если мужчины ничего не значили в твоей жизни, неужели ты нисколько не чувствовала себя виноватой, когда убеждала нас с Лиз в обратном?

Катя наконец отвернулась от окна и села напротив Джоанны.

— Если ты об этом, то мне не часто приходилось вас обманывать. Я просто говорила, что я больше не вижусь с Майком, Ричардом, каким-нибудь мужиком, и вы думали, что я сама так решила, потому что я всегда смеялась над ними.

Катя была права. Именно так они и думали. Было время, когда у Кати была бесконечная череда романов, особенно когда они жили на Майорке. Более привлекательная, чем ее подруги, а позднее еще и телезвезда, она, похоже, играла эту роль без усилий. Размышляя о прошлом, Джоанна поняла, что они мало внимания обращали на то, что делала Катя. У Джоанны было полно своих забот: сначала она готовилась к свадьбе с Джорджем, потом один за другим два выкидыша. А Лиз была слишком поглощена своей карьерой на Флит-стрит. Они считали, что Катя ведет себя как типичная свободная женщина.

— Я сама себя часто не понимала, как же вы могли меня понять? — продолжала Катя. — Я была вполне довольна, что люди думают, будто в моей жизни есть только секс, телевидение и светские развлечения. Я думала, это нормально. — Она вздохнула. — Однажды, разговаривая с моей любовницей о друзьях, я внезапно спросила себя, как бы вы себя повели, если бы все узнали.

С любовницей? Джоанна подскочила на стуле. До нее наконец дошло, кто это. От Лиз она знала, что дом на Роланд-Мьюс принадлежит Хьюго и Дейвине Томас. Если это не Хьюго, значит, его жена.

— Это ведь Дейвина Томас? Я только что догадалась.

— Ну, если не к Хьюго, то становится совершенно ясно, к кому я ходила. Но сейчас уже все равно. Все кончено.

Готовая снова разрыдаться, Катя стала рассказывать Джоанне, как она впервые посмотрела Дейвине в глаза и была околдована ею. Пол не имел никакого значения, ее покорила личность.

Впервые сексуальные отношения перевернули жизнь Кати, наполнили ее смыслом; Катя поняла, что впервые любит.

Джоанне стало грустно. Катя описывала то, что она сама чувствовала к Джорджу. Жалко, что Кате пришлось столько ждать, пока пришла настоящая любовь. И еще с такими осложнениями.

Катя рассказывала, что они придумывали, чтобы избежать огласки. Они были вынуждены соблюдать осторожность и никогда не встречаться на людях. Правда, они обедали иногда вместе, но при этом тщательно выбирали ресторан. Наверно, не всегда тщательно, подумала Джоанна, припомнив, что однажды на них обратил внимание какой-то журналист и написал заметку.

Их расписание работы не совпадало: Дейвина допоздна засиживалась в палате общин, а Катя, наоборот, вела программу по утрам, поэтому им непросто было встречаться. Вот почему дом на Роланд-Мьюс так много для них значил.

— Катя, я никак не возьму в толк, с чего вы взяли, что связь между двумя такими известными женщинами можно сохранить в секрете.

— Прежде Дейвине это удавалось. У нее были романы с писательницей и с радиоведущей, обе довольно широко известны. Ладно, Дейвина уже в прошлом. И, Джо, в этом виновата я. Я сказала Дейвине, что какой-то репортер сфотографировал меня поздно ночью, когда я приходила на Роланд-Мьюс, после чего отношение Дейвины ко мне совершенно изменилось.