Память огня - Роберт Джордан

Эти красные вуали хорошо сражались. Траск проснулся от сна в этой жизни во время этой борьбы, хотя он убил одного из красновуалных, прежде чем упал. Танец закончился, когда оставшиеся красные вуали бежали. Руарк убил одного из лука и Балдер попал в другого. Стрелять в спину, это было той вещью, которую они никогда не сделали бы, если бы дрались с истинными Айил. Эти существа были хуже, чем Отродья Тени.

Оставшиеся в живых Айил, которым они помогли, кивнули в знак благодарности. Они присоединились к нему с Балдером, и вместе двинулись проверить защиту у Бездны Рока.

К счастью, армия здесь ещё держалась. Большинство из них были Принявшие Дракона, которые пришли на последнюю битву и, в первую очередь, простыми мужчинами и женщинами. Да, здесь было несколько Айз Седай, даже немного Айил и пара Аша'манов. Однако, в основном они сражались старыми мечами, которые не использовались годами или посохами — бывшими фермерскими инструментами.

Они сражались против Троллоков как загнанные в угол волки. Руарк покачал головой. Если бы древоубийцы сражались так же беспощадно, то возможно Ламан все ещё правил бы.

Молния ударила с неба, убивая защитников. Руарк сморгнул от вспышки, повернулся в сторону, изучая окрестности через порывы ветра. Туда.

Братьям он показал жестом оставаться сзади, затем соскользнул к земле. Он взял серый, похожий на пепел, песок, покрывавший землю и растер его по одежде и лицу. Ветер смел немного песка с его пальцев.

Зажав нож в зубах, он приник к земле. Его жертва стояла на пригорке, наблюдая сражение. Один из этих, с красной вуалью, теперь опущенной, ухмылялся. Зубы этого существа не были острыми. Те, у которых были, все могли направлять, некоторые без заостренных зубов тоже могли это. Руарк не знал, что это означает.

Этот парень был направляющим — он создал огненное копье и метнул его в тайренцев, сражавшихся рядом. Руарк медленно, но верно полз вперед, скрываясь между скал.

Ему пришлось смотреть, как красновуальный убивает защитника за защитником, но он не торопился. Он мучительно медленно полз, слушая шипение огня от плетений Единой силы, бьющей вокруг направляющего, который стоял с руками за спиной.

Мужчина не видел его. Некоторые из них дрались как Айил, но не все. Они не так тихо преследуют цель, и, судя по всему, используют лук или копье не так хорошо, как следует. Такие люди как тот, перед ним… Руарк сомневался, что им когда-нибудь нужно было двигаться тихо, подкрадываться к врагу, убивать оленя в чаще. Зачем им это, если они могут направлять?

Мужчина не заметил, как Руарк проскользнул мимо троллочьего тела рядом с его ступней, а затем вытянулся и перерезал ему сухожилия. Красновуальный с криком рухнул, и прежде чем тот успел направить, Руарк перерезал ему горло, а потом скользнул обратно в укрытие между двумя трупами.

На шум появилось двое Троллоков. Руарк убил первого, повалил второго, пока он поворачивался, и они даже не успели увидеть его. Затем он снова растворился в тенях.

Ни одного Отродья Тени больше не возникло, и Руарк отступил назад к своим людям. Пригнувшись на бегу, он прошел мимо группы волков, приканчивающих пару Троллоков. Волки повернулись к нему с окровавленными мордами и ушами торчком. Они пропустили его и тихо ушли с порывами ветра, в поисках очередной жертвы.

Волки. Они пришли вместе с засушливой бурей и теперь сражались среди людей. Руарк не было известно достаточно о том, как шла битва в целом. Он мог видеть вдали, что некоторые из отрядов короля Дарлина все еще держали строй. Арбалетчики закрепились за изнуренными Принявшими Дракона. В последний раз Руарк видел, что у них почти закончились болты, а странные изрыгающие пар повозки, что доставляли припасы, теперь лежали разбитыми. Айз Седай и Ашаман продолжали направлять против нападающих, но уже не с той энергичностью, как он видел раньше.

Айил делали то, что умели лучше всего: убивали. До тех пор, пока эти армии удерживают путь, ведущий к Ранду ал'Тору, вероятно, этого должно быть достаточно. Вероятно.

Что-то ударило его. Задохнувшись, он упал на колени. Он взглянул вверх, и кто-то прекрасный шагнул к нему из бури. У неё были поразительные глаза, хотя и косые. Он никогда раньше не понимал, как ужасно сбалансированы глаза у всех остальных. Мысль об этом вызвала у него тошноту. И у всех остальных женщин слишком много волос на голове. Это создание с тонкими волосами куда более великолепно.

Она приблизилась — прекрасная, удивительная. Невероятная. Она коснулась его подбородка, когда он склонился на одно колено, ее кочики пальцев были такие мягкие и нежные.

— Да, ты сделаешь, — сказала она. — Иди ко мне, дорогуша. Присоединяйся к остальным.

Она жестом указала на группу, которая шла следом за ней. Несколько Хранительниц Мудрости, пара Айз Седай, мужчина с копьем. Руарк зарычал. Этот мужчина старается отнять у него расположение его возлюбленной? Он убьет его за это. Он…

Его госпожа посмеивалась. — И Моридин считает это лицо наказанием.

Ну, тебя не заботит какое лицо я сейчас ношу, не так ли, дорогуша? — ее голос становился все мягче и в то же время жестче. После меня ничего не останется другим. Сам Моридин расхвалит мою красоту, когда увидит ее глазами, дарованными ему мной. Как ты, дорогой. Как ты.

Она коснулась Руарка. Он присоединился к ней с остальными и пошел через долину, оставляя за собой тех людей, которых он называл братьями.

Ранд шагнул вперед, и мостовая сформировалась из потоков света перед ним. Его ноги ступили на блестящий, чистый камень, и он перешел из небытия в величие..

Дорога была достаточно широкой, чтобы шесть фургонов разъехаться одновременно, но не они забили дорогу. Только люди. Яркие люди, в красочных одеждах, нетерпеливо болтали. Звуки жизни заполнили пустоту.

Ранд повернулся, глядя на здания, которые возвышались вокруг него. Высокие дома вдоль магистрали были с ребристые колоннами на фасадах. Длинные и тонкие, они состыковывылись друг с другом и смотрели в сторону проезжей части. За ними лежали купола и чудеса, здания и сооружения потянулись к небу. Это не было похоже на города, которые он когда-либо видел, хотя это была работа огир.

Частично работа Огир. Неподалеку рабочие восстанавливали каменный фасад, разрушившийся во время бури. Огир с толстыми пальцами раскатисто смеялись, когда работали рядом с людьми. Когда Огир пришли в Двуречье, чтобы внести плату Ранду за его жертву, намереваясь построить здесь памятник, правители вместо этого попросили помощи по улучшению их города.

За эти годы Огир и люди Двуречья тесно сотрудничали, так что теперь мастера Двуречья ценились во всем мире. Ранд шел по дороге среди людей всех национальностей. Доманийцы носили красочную, тончайшую одежду. Тайренцы — различия между простыми людьми и благородными исчезали все больше и больше с каждым днем — были одеты в мешковатые одежды и рубашки с полосатыми рукавами. Шончан в экзотических шелках. Порубежники с важностью благородных. Встречались даже жители Шары.

Все прибыли в Эмондов Луг. Город теперь имел мало сходства со своим названием, но все же намеки были. Деревьев и открытых зеленых участков здесь было больше, чем в любых других больших городах, таких как Кеймлин или Тир. В Двуречье уважали мастеров. А их стрелки были лучшими, каких только знал мир. Элитный отряд двуреченских мужчин, вооруженных огненными палками, которые люди называли ружьями, служил вместе с Айил в их походах по поддержанию мира в Шаре. Это была единственная страна, где еще знали, что такое война. О, тут и там возникали споры. Вспышка между Муранди и Тиром пять лет назад почти привела к первой реальной войне за целое столетие, начиная с Последней Битвы.

Ранд улыбался, пока двигался через толпу, не толчею, но с гордостью слушал радостные голоса людей. «Вспышка» в Муранди была динамичной по меркам Четвертой Эпохи, но по правде говоря, это было ничто. Единственный раздраженный дворянин стрелял в патруль Айил. Трое раненных, ни одного убитого, и это было худшей «стычкой» за все годы, не считая компаний в Шаре.

Солнечный свет прорвался сквозь тонкий слой облаков, озаряя дорогу. Ранд наконец достиг городской площади, которая когда то была лужайкой в Эмондовом Лугу. Кто бы мог подумать, что Карьерная Дорога теперь будет настолько широкой, что по ней сможет маршировать армия? Он обошел вокруг массивного фонтана в центре площади, памятника, воздвигнутого Огир в память о павших в Последней Битве.

Он увидел знакомые лица среди скульптур в центре фонтана, и отвернулся.

«Это еще не окончательно», — думал он. «Еще не реально.» Он построил эту действительность из нитей того, что могло быть, из зеркал мира, который сейчас разыгрывался. Все еще не было определено.

Впервые начиная с входа в это видение его собственного узора, его уверенность дрожала. Он знал, что Последняя Битва не была проиграна. Но люди умирали. Думал ли он прекратить все смерти, всю боль?