Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

Нет, его беспокоило не то, что потери могут сказаться на численности, а то, как они скажутся на боевом духе. По опыту участия в Невольничьей войне Фрейма знал, что из-за упадка боевого духа битва могла оказаться проигранной, еще не начавшись.

Но Прадо был полон решимости, а действия Прадо никто не ставил под сомнения, во всяком случае не Фрейма и даже не Сэль Солвей, которая сама одно время командовала отрядом наемников.

Он бросил взгляд на Прадо, гадая, какие мысли бродили у того в голове и что же так сильно гнало его вперед. В душе его точно поселился какой-то демон. Громкий крик привлек его внимание к хвосту колонны. Мул соскальзывал с дороги, и погонщики никак не могли остановить его скольжение.

— Снимите эти клятые вьюки! — заорал Фрейма. Он выругался себе под нос и в тщетной надежде успеть добраться, пока еще не поздно, пришпорил коня, оставив Прадо наедине с его мыслями.

Но Прадо этого не заметил. Он не видел тащившихся по грязи всадников, шедших мимо — даже тех, кто приветствовал его, и не видел, как мул упал с обочины, придавив собой одного из погонщиков. Прадо думал о Рендле и гадал, чем же сейчас занимается этот ублюдок, спрятавшийся в своем хаксусском убежище. Губы его скривились в подобии улыбки при мысли о том, как удивится Рендл, когда увидит Прадо и его наемников, обрушивающихся на его собственный жалкий отряд. Именно эта мысль согревала Прадо даже самыми холодными ночами.

Прадо был бы разочарован, узнав, что за долгие месяцы с тех пор, как Джес ускользнул из его когтей, Рендл ни разу не подумал о нем. Он был чересчур занят собственными планами, и они не имели никакого отношения к мести.

— Ну, мой друг-наемник, что ты думаешь?

Рендл оторвал взгляд от расстеленной на коленях карты. Сидевший перед ним человек выглядел преждевременно состарившимся и переутомленным, но Рендл заметил и то, как он держался, и выражение безжалостности в его глазах, и не заблуждался на его счет.

— Ваше величество?

Король Салокан из королевства Хаксус сделал слегка раздраженную гримасу.

— Что ты думаешь об этом? — Он развел руки в стороны, как бы охватывая весь лежащий перед ними военный лагерь.

— Хорош, — хмыкнул Рендл. — Четыре тысячи, как вы и обещали?

— Конечно, и все конные.

— И командовать ими буду я?

— Ну… — поджал губы Салокан.

— Это было одним из условий.

— Знаю! Знаю! — огрызнулся король, раздражение его теперь сделалось вполне искренним. — Но они люди гордые, капитан Рендл. И не привыкли служить под началом… под началом…

— Солдата удачи, — закончил за него Рендл без всякого сочувствия в голосе.

— Вот ты сам и сказал, — пожал плечами Салокан. — Трудно было убедить моих офицеров…

— Кто командир бригады? — перебил Рендл.

— Что?

— Кто командует их бригадой? Полагаю, именно он сильнее всех противился отдаче своего воинства под мое начало.

— Генерал Тевор. Преданный солдат. Много-много лет службы…

— Он сражался в Невольничей войне?

— Да. — Салокан задумчиво нахмурился. — Да, по-моему, сражался.

— Тогда в то время он, вероятно, служил под началом одного из твоих командиров наемников. Может, даже под моим.

— Возможно.

— Тогда, ваше величество, предлагаю вам напомнить ему об этом. Если он однажды мог служить под моим началом, ему может выпасть честь послужить под ним вторично.

— Не знаю, согласится ли Тевор с такой логикой.

Рендл тяжело вздохнул и отбросил карту. Король чуть подпрыгнул, а его телохранитель вперил угрожающий взгляд в Рендла — но тот знал характер первого и проигнорировал последнего. Салокан был высоким, тощим, аскетического вида мясником. Он обладал хитрым умом, острым чувством самосохранения и — на взгляд наемника, дело удивительное — огромными запасами патриотизма; вот этого последнего Рендл никогда не мог понять.

Салокан так и не простил Гренда-Лиру разгрома своего отца в Невольничьей войне много лет назад Он твердо решил найти какой-то способ и отплатить соседу за это унижение. Рендл знал, что являлся одним из ключей Салокана для этой мести.

— Я не поведу на вражескую территорию войска, которое не будет полностью подчинено мне.

— Ты поступишь так, как тебе приказано, — отчеканил Салокан.

— Нет, ваше величество. Если вам нужен Линан, то захватить его могу только я.

— Я казню тебя, — обронил король, тон которого внезапно сделался мягким. — А в Океаны Травы твой отряд поведет один из твоих старших офицеров под командованием моего генерала.

— Если бы вы действительно в это верили, ваше величество, то казнили бы меня уже много месяцев назад.

Салокан попытался прикинуться обиженным, но вместо этого смог лишь сдавленно хохотнуть.

— Мы слишком хорошо понимаем друг друга. Это опасно.

— Для кого?

— Для тебя, конечно. Ведь я же король.

Салокан произнес эти слова без всякой надменности, и Рендл знал, что это правда.

— Через несколько коротких недель я уже исчезну. Тогда вам не придется беспокоиться из-за меня.

— Но ты вернешься. По крайней мере, я надеюсь на твое возвращение с принцем Линаном в качестве пленника. В конце концов, именно ради этого все и затевается.

— Нет, ваше величество, — покачал головой Рендл. — Все это затевается ради вашего вторжения в Гренда-Лир. С Линаном или без него, вы туда все равно вторгнетесь. Это королевство переживает большее замешательство и смуту, чем оно видело за четверть века. Присутствие Линана в вашей армии придает вторжению более законный вид, но это лишь политический флер. Победите или проиграете вы благодаря своей армии.

— И часть этой армии едет с тобой в Океаны Травы, что возвращает нас к нашему первоначальному пункту разногласия.

— В самом деле. Вы хотите, чтобы мое задание завершилось успехом. А я не могу допустить, чтобы во главе этого предприятия стоял какой-то гражданский сановник. Я знаю Океаны Травы, знаю четтов. А ваш генерал Тевор, как только окажется на равнинах, сразу перестанет представлять, куда надо двигаться и не узнает четта, если тот не выскочит и не откусит ему конец.

— С этим я спорить не стану.

— Но будете спорить со своим генералом?

— Полагаю, придется. — Салокан отвел взгляд. Поражение это было небольшое, и оно в основном лишь уязвляло его гордость, но он негодовал из-за него больше, чем следовало бы; король это понимал и обуздывал свой норов. Армия у него была сильна и готова к боям, но ей остро не хватало опытных командиров; он не мог обойтись без Рендла. По крайней мере, пока. Вот после того, как он разобьет Гренда-Лир и отвоюет Хьюм — и кто знает, может, даже Чандру? — можно будет и с Рендлом разделаться. Или повысить его в чине. Салокан находил, что это хороший способ привязывать к себе людей — он вполне себя оправдывал с большинством мужчин и некоторыми женщинами, покуда их не подымали слишком высоко. Нет смысла позволять им возомнить о себе невесть что; подданные не должны заноситься мыслью выше отведенного им шестка — и определенно не выше шестка самого Салокана.