Золотые пески Шейсары. Трилогия (СИ) - Лайм Сильвия

– Постой тут, милая, – проговорил мужчина снова своим мягким проникновенным голосом, от которого внутри словно кто‑то провел кончиком павлиньего пера.

И я послушно замерла. Это его “милая” звучало странно, но неожиданно приятно.

Вдруг этот мастер ядов не такой уж и монстр?

Однако уже через мгновение я была готова резко поменять свое поспешное впечатление.

Лица невесомо коснулись мужские руки, а затем я почувствовала, как мне на глаза упала повязка.

Сердце подскочило к горлу. Вмиг стало жарко, а от непонимания, смешанного с растущим страхом, в кровь будто напрямую вкололи игристое вино.

– Зачем?.. – начала было спрашивать я.

Мало того, что это было пугающе странно, так ко всему прочему я ведь все равно ничего не видела. На кой мне повязка?..

Вот этот вопрос должен был сразу дать мне понять, что произошла чудовищная ошибка. Но, к сожалению, он не дал. Я была настолько сконцентрирована на страхах и эмоциях, настолько поглощена темнотой и шуршанием невидимого хвоста, что не смогла ничего сообразить.

Мирай не дал мне договорить, еле ощутимо коснувшись моих губ пальцем. Стало ясно, что мастер ядов снова совсем рядом со мной. Очень близко! От его кожи распространялся обжигающий жар. Тихий шелест, звучащий словно со всех сторон, подсказывал, что огромный змеиный хвост уже незаметно обвился вокруг меня, и теперь ему осталось только сжаться, чтобы я это почувствовала.

Сердце заколотилось в горле.

– Что п... – попыталась вновь спросить я, но палец на губах не давал.

Какого гессайлаха происходит? Почему он трогает меня… так?..

– Ш‑ш‑ш, – мягко прошептал мужчина. – Ты так приятно пахнешь…

Как огненная молния в голову.  

А в следующий миг я ощутила, как на плечо щекотно падают длинные волосы, в которых путалось что‑то маленькое, словно бусины…

Невидимое лицо таинственного мастера ядов скользнуло по моей щеке. В легкие проник тонкий приятный аромат, смешанный с жаром его тела. А затем я почувствовала, как мужчина зарылся носом у меня в прядях и… коснулся губами шеи.

Происходило что‑то незапланированное. Что‑то, чего я совершенно не могла понять!

И это настолько выбило меня из уравновешенного состояния, что я застыла, словно окаменев, слыша лишь стук сердца у себя в ушах. А еще ощущая, как громко и мерно пульсирует кровь в венах, как покалывает кожу от этих непрошеных прикосновений и как бьет крупная дрожь от бархатного голоса, проникающего в сердце, будто отрава.

– Я хотел дать тебе попробовать новый состав, – шепнул вдруг мужчина так, словно в его словах не было ничего особенного. – Он почти не действует на нас, а вот на маломагических расах прекрасно проявляется быстрый смертоносный эффект.

“Не действует на нас”, – словно эхо где‑то в сознании.

“На маломагических расах – смертоносный эффект”, – будто набатом – в голове.

Последнее же как раз про меня!

Я уже собиралась закричать, но внезапно все стало еще хуже:

– Ты спросишь, зачем тебе это надо? – тихо засмеялся вдруг мастер ядов и коснулся поцелуем уголка моих губ.

Будто молния пронзила позвоночник, а через мгновение мирай резко проник рукой мне в волосы, сжимая их, заставляя выгибаться ему навстречу, и поцеловал по‑настоящему.

Жарко, страстно, сильно.  

Так, что голова закружилась, а в ногах появилась неожиданная слабость.

И я потерялась.

Никто и никогда не делал такого со мной.

И хотя у меня было ничтожно мало опыта в подобном вопросе, почему‑то я была уверена, что мало кто из мужчин в принципе мог бы повторить такой поцелуй.

У меня буквально истаяла вся решимость сопротивляться.

Это было похоже на цунами, сметающее все на своем пути, на грозовой шквал, который бьет, не спрашивая.

Его язык проник в меня так, словно был здесь хозяином, а я – лишь собственностью, которая привыкла подчиняться.

Этот мужчина целовал так, словно имел право на всю меня целиком…

И не только имел, но и не стеснялся пользоваться этим правом. Будто я принадлежала ему, а поцелуй – и не поцелуй вовсе, а нечто гораздо большее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Костер, предваряющий пожар.  

Эта мысль и эти прикосновения вышибли всю защиту из моей головы. Всю необходимость противостоять, оттолкнуть, сказать хоть что‑то.

У меня кружилась голова, когда змеиный хвост, который я уже могла чувствовать вокруг себя, начал медленно сжиматься. Словно ласкать меня, обнимать…

Или душить.

Я ничего не видела вокруг и не знала, что делать, потому что внутри боролись два чувства: дотронуться до гладкой, ребристой кожи, провести рукой, чтобы впервые в жизни ощутить ее под своими пальцами, либо закричать от ужаса, потому что хвост вот‑вот меня убьет.

Впрочем, мастер ядов быстро вернул меня из бездны на землю, снова проговорив:

– Эта отрава для мираев и мильеров имеет побочный эффект – поднимает либидо, – прозвучал его голос с легкой усмешкой, когда он потряс у меня над ухом чем‑то, что плескалось и булькало. – Это интересно, учитывая, что на нагов, например, вообще почти ничего не влияет. А я, признаться, слегка перебрал с этой штукой, пока ее тестировал.

Он вновь негромко рассмеялся, склонив голову к моему уху и обхватив губами мочку.

По телу прокатилась раскаленная волна.

Рядом со мной стоял перевозбужденный наг в полной змеиной форме, чье сознание явно искажено чем‑то вроде наркотика. К тому же это был убийца и мастер ядов!  

Если я скажу ему, что он меня с кем‑то перепутал, он меня сразу прикончит или сначала сделает то, что планировал?..

В этот момент мирай прошептал:

– В общем, эта дрянь ко всему прочему почти напрочь отбивает обоняние и лишает ночного зрения. И я подумал, что нам обоим было бы интересно хоть раз ощутить себя людьми, как ты считаешь? Никогда не трахался как человек.

Позвоночник словно пронзила раскаленная стрела.

– Я… – стоило мне наконец собраться с силами и начать говорить, как он снова меня поцеловал, закрывая рот и погружая в какую‑то темную пропасть, в которой было слишком горячо.

Почти нестерпимо.

Это было уже за гранью добра и зла.

Его губы были мягкими и пьянящими, как дикое вино. И я никогда и ни с кем не целовалась так, как с этим мужчиной, который, похоже, принял меня за свою любовницу.

Это было ужасно! Настолько ужасно, что я почему‑то едва не расплакалась.

Уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть, но довольно сложно сделать это, когда тебя кольцами сжимает истинный наг. Мирай. Сильнейший и самый древний представитель рас, населяющих Шейсару.

– Ладно‑ладно, я понял, – с усмешкой ответил мастер ядов, похоже наконец осознав, что я против. Только вот понял ли, против чего конкретно?

Надо было, конечно, сказать. Вот прямо сейчас, когда он больше меня не целовал.

Но я успела лишь сдернуть черную повязку с глаз и проглотить ком в сжатом спазмом горле. И тогда мастер Астариен чуть хрипло выдохнул:

– Хорошо, новую отраву ты пробовать не хочешь, но от яда мирая не откажешься? Ты никогда не отказывалась…

С этими словами он резко наклонил мою голову набок, отбросив волосы назад, и коснулся губами шеи.

Я едва успела ахнуть, стараясь игнорировать волну горячих мурашек по спине. Протест не успел сорваться с губ. А в следующий миг мою кожу пронзили острые клыки.

Укус...

Проклятье!

Меня укусил мастер ядов!!!

В этот момент я с силой зажмурилась, сдерживая крик и чувствуя, как в кровь брызнула змеиная отрава…

Древняя поговорка гласит, что “страшнее укуса нага может быть лишь его поцелуй”. Сегодня за один вечер я умудрилась почувствовать на себе и то и другое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И сложно сказать, что страшнее. Наверно, потому, что сразу после того, как яд вошел в мои вены, мне захотелось столько поцелуев, чтобы кожа горела, чтобы жар в груди запылал еще ярче, чтобы внизу живота пульсировало сильнее.

И плевать на то, что этот мужчина меня с кем‑то перепутал.