Гарри Поттер и Обитель Бессмертия - akchiskosan

Гермиона вернулась слегка расстроенная, судя по всему, разговор с Малфоем коснулся вещей действительно важных.

— Нет, ничего серьезного, то есть, очень серьезно, но не то, что вы думаете, — отвечала она на посыпавшиеся расспросы Лаванды и Парвати. Гермиона села, поправила волосы и с сокрушенным видом объявила: — Драко получил записку от Снейпа. Вот, взгляните.

Пергамент она извлекла, предварительно оглядевшись, из области декольте, отчего Гарри невольно покраснел, хотя ничего такого и не увидел. Гермиона это заметила. Фыркнув, словно обращать внимание на такие глупости недостойно знаменитого Героя, она пихнула пергамент прямо ему в руки.

После этого Гарри ничего не оставалось, как читать. Давно он не видел этого почерка, и по стилю легко узнавал колдуна, с которым, к счастью, не обязан был сталкиваться почти весь этот сложный и напряженный год.

«Драко! Я получил весьма странное сообщение и буду рад, если ты объяснишь мне, что происходит. Рубеус Хагрид, крайне озадаченный и огорченный, осчастливил на днях профессора Дамблдора новостью о твоей помолвке с мисс Гермионой Грэнжер. Хагрид более всего хотел бы тебя пристукнуть, но решил, что сначала надо посоветоваться с патроном. Я полагал, что он наверняка что-то напутал, до тех пор, пока не получил приглашение от твоих родителей».

— Мерлин! Мы же Хагриду ничего не рассказали, — прервался Гарри. — Я представляю, о чем он подумал!

— Вот именно, — мрачно кивнула Гермиона. — Он вчера даже не пришел на эту дурацкую вечеринку, не знал, что и думать. Я вот с ним сейчас поговорила. Так сложно оказалось ему все объяснить!.. Но, с другой стороны, наверное, хорошо, что я сразу ему не сказала, а то он стал бы меня отговаривать.

Гарри вернулся к записке и прочел оставшиеся пять строчек единым духом. В крайне обтекаемых выражениях бывший профессор зельеварения выражал надежду, что Драко не делает глупостей, а тщательно все взвесил, и сможет объясниться перед Кардиналом, если тот потребует объяснений.

— А что сказал тебе Хагрид? — спросил подругу Рон.

Гермиона состроила торжественную мину.

— О, — сказала она, — он долго объяснял мне, глупой, что с обрядом помолвки так шутить нельзя. Упрекал, как я могла связаться с парнем, который боится гиппогрифов! Это же, с точки зрения Хагрида, настоящий позор! — не отвлекаясь на хихиканье слушателей, она продолжала столь же комически серьезно. — Напомнил мне, что Малфой такой и сякой, и никак не мог взять в толк, что я по-настоящему не собираюсь выходить за него замуж…

— Это все Малфой виноват, — постановил Рон. — Если бы он так не торопился, мы успели бы все объяснить Хагриду!

Считая своим долгом помочь Гермионе, они при первой возможности навестили Хагрида. Лесничий, разумеется, отругал их, но чуть позже Гарри понял: куда интереснее ему было узнать, получила ли Гермиона доступ к трудам старика Малфоя.

— Еще нет, — с сожалением сообщила Гермиона. — Но Чарли их читал!

Ободренный обещанием непременно поделиться информацией, как только она ее получит, лесничий поспешил выдать свою самую главную новость, которая касалась, конечно же, его брата-гиганта. То, что Грауп написал и отослал письмо, казалось Гарри чудом. По словам Хагрида, Грауп за время, проведенное в Запретном лесу, успел подрасти, и теперь чувствовал себя совершенно счастливым среди соплеменников. «Представляю, как он их там лупит», — вполголоса предположил Рон.

Все эти мирные, мелкие, незначительные события привели к тому, что постепенно в душе Гарри стало нарастать смутное ощущение неудовлетворенности. Все вокруг вели себя так, словно втянулись в будни, даже члены Д.А. перестали спрашивать, когда следующее собрание. Он же чувствовал бы себя, пожалуй, лучше в ситуации проявленной опасности, потому что, зная Волдеморта, не мог сомневаться, что такая ситуация непременно наступит рано или поздно. Казалось бы, не так давно он рисковал собой, развязав язык Волдеморту в его убежище, и многое узнал в течение прошедших двух недель, последовавших за тем событием. Но Гарри понимал, что это незначительный шаг на пути к победе.

Первыми согласие с ним выразили, как ни странно, слизеринцы. Причиной стало очередное письмо от матушки Забини, после чего Блез явился на трансфигурацию с таким видом, будто находится под прицелом, и ничего не делал весь урок. Гарри удивило, что МакГонагол сделала ему только одно замечание.

— Малфой упоминал, что у него какие-то проблемы дома, — шепотом сообщила друзьям Гермиона.

Когда Гарри с друзьями выходил из класса, Забини действительно показывал Малфою и прочим письмо. Собирая сумку, Гарри даже помедлил, подумав, не присоединиться ли к ним, но не мог не отметить, что его не пригласили, а вмешаться в личные проблемы Забини он не решался. «Надо бы договориться с Орденом, чтобы слизеринцев обязали мне все рассказывать», — недовольно отметил себе гриффиндорец. И все же, поравнявшись с ними и услышав, что говорится, он замер.

— Понятно, что до нас в «Хогвартсе» многое не доходит, но профессор Снейп считает, что обстановка накаляется, — заявил Малфой. — Возможно, они сумеют вернуть Дамблдора. Во всяком случае, в Ордене очень на это надеются.

В последующие несколько минут Гарри решительно переменил свое мнение о сделке, на которую пошла Гермиона. Разумеется, Малфою вовсе не понравилось то, что Гарри потребовал объяснений. Но то, что свобода его отца теперь зависела от Гермионы, налагало на Драко куда более жесткие обязательства, чем членство в Ордене Феникса.

Между тем в «Хогвартсе» тоже ожидались небольшие изменения. Некоторые ученики, невзирая на неослабевающие предупреждения от Министерства, собирались разъехаться на каникулы. Накануне Гарри, не интересуясь суетой в гостиной, рано поднялся в спальню, где почитал немного и помешал зелье удачи, почти готовое. Ему было приятно вдыхать этот запах, думать, насколько возрастут возможности его и его помощников, когда готовая удача, наконец, окажется закупорена в пузырьках. С этими мыслями он уснул счастливым.

Возможно, Гарри даже видел сон, и он совсем не готовился к очередной ментальной атаке. Когда он начал чувствовать это, гриффиндорец с ужасом понял, что, должно быть, продолжает спать и никак не может проснуться. Это была глупость, но в сознании почему-то прочно засела мысль, что Лорд, кажется, зачем-то поздоровался с ним.

Волдеморта интересовало все. Как ведет себя почтенный Корнелиус Фадж на посту директора? Чем занимается Министерство? Где покупает зелень тетя Петуния? Готовится ли Гарри к экзаменам? Лорд копался в его мозгу, беззастенчиво перебирая прыгающие мысли, добавляя свои, о которых Гарри не желал ничего знать, отчетливо понимая, что они не принесут ему ничего, кроме вреда. Его сознание сковывал колючий, вымораживающий все холод.