Тени сумерек - Берен Белгарион

— Зачем? — Фрекарт принялся ходить по комнате от окна к окну. — Он же теперь за нас… Он теперь с нами, верно?

— Нет, дружок, твой отец точно ошибся дверцей, когда делал тебя. Оттого у тебя в голове дерьмо, не считая прочих склонностей. Подумай сам, зачем Повелитель хотел его живым? Зачем отпустил живым, когда получил? Подумал?

Кайрист отвернулся от окна.

— Да! — сказал он. — Но… Этого же быть не может! Он же — враг…

— Уже нет, — Болдог сел на лежанке и поставил пиво на стол. — Он принес присягу… Как и ты в свое время… За верную службу ему обещано не что-нибудь, а Сильмарилл… Он — законный князь Дортониона, чуешь? А вот ты Фрекарт, теперь становишься как бы и ни к чему.

— Что же мне делать, — вырвалось у наместника.

— Фрекарт, — ласково прищурился орк, — с какой это радости я буду советовать тебе что делать? У тебя была возможность перерезать ему глотку. Ты ею не воспользовался. Прогадил ее.

— Нет! — от ярости толстяк весь пошел волнами. — Это твои орки обгадили все дело! Ваша проклятая жадность и жестокость — из-за них он сумел сбежать тогда, в Сарнадуине.

— Ладно тебе! — рыкнул Болдог. — Оба мы обделались. Но вот со мной немножко получше чем с тобой. Потому что Волчьи отряды нужны будут и в весеннем походе, и после него. А вот ты, после того как Беоринг возьмет на себя все дела, очень быстро станешь пришей к жопе рукав. Поэтому думай сам, как будешь выпутываться.

— Ты… не поможешь? Я заплачу!

— Не-ет, — засмеялся Болдог. — Поверь, за удовольствие убить Беоринга я еще и сам бы приплатил. Но я не могу его убить. Случись с ним что, подозрение в первую голову ляжет на меня, и Повелитель этого мне не спустит. А я не спущу тебе. Понял?

— А если он погибнет… случайно?

— А эта стерва Тхуринэйтель — тоже случайно? Она не отлипает от него ни на минуту, разве что ему требуется отлить. Если и она погибнет «случайно», Повелитель с меня «случайно» слупит шкуру. Оставь эти мысли.

— Но что же мне остается? — пискнул Кайрист. Болдог поглядел на него с выражением, похожим на брезгливую жалость.

— Подсказываю, — прошептал он. — Повелитель очень плохо посмотрит на него, если он попытается бежать.

— Бежать?

— Да. Если он сбежит, причем Тхуринэйтель это засвидетельствует. А мы устроим на него облаву, и во время этой облавы — с ним ведь всякое может случиться?

— Болдог, — улыбнулся Кайрист. — Балорх… Слов нет, как я тебе благодарен…

— Засунь себе свою благодарность сам знаешь куда, — усмехнулся орк.

— Но как же… подбить его на побег…?

— Это уже без меня. Мне все равно, когда и как ему свернут шею. Я всяко до него доберусь, а вот ты будешь уже спать в холодной и жесткой постельке. Поэтому занимайся им сам. Спасибо за пиво. Вели своим босякам не класть в другой раз столько перца.

Илльо проснулся раньше чем собирался — его растормошил Берен. Горец был в одежде охотника, в подбитом мехом кафтане, черном башлыке, которые горцы носили вместо шапок, в дирголе своих цветов и при оружии.

— Ты едешь или нет? — спросил он.

Илльо поднялся не без труда.

— К чему такая спешка?

— Ты хочешь узнать, как на самом деле обстоят дела? Тогда поехали сейчас.

— Я назначил поездку на послезавтра…

— Ага. И об этом уже все знают. Вставай, одевайся — кони заседланы и ждут.

Илльо оделся, по настоянию Берена, не в одежду рыцаря Аст-Ахэ, а в платье обычного северянина, спрятав свой знак айкъет'таэро и полученный от Гортхауэра браслет под одеждой.

Первым делом они поехали на север, к Бар-эн-Эмин, где была одна из главнейших сборных точек. Во всяком случае, Илльо надеялся, что там стоит орудийный раэганон, и орудия собираются вовсю.

— Командовать им назначен некто Финвег Мар-Мэрдиган, — сказал Илльо. — Ты знаешь его, Берен?

— Если это тот самый Финвег Мар-Мэрдиган, которого я знал как Финвега Фин-Мэрдигана, то да.

— И что ты можешь о нем сказать?

Берен пожал плечами.

— Если в хэло, то он хорош в обороне — для нападения ноги коротковаты, и дыхание тоже. Если на поясах, то меня он валял — ловкости и силы хватало. Птицу был плохо, на медведя ходил два раза, охотился на волков…

— Илльо имел в виду не юношеские забавы, — Тхуринэйтель перебила Берена так бесцеремонно, что даже айкъет'таэро стало неловко.

— А если он говорит о настоящем деле — то в настоящем деле я его и не видел. В последний раз мы встречались при Кэллагане… — Берен вдруг нахмурился, потер лоб, словно у него кружилась голова.

— При Кэллагане, — повторил он наконец уверенно. — Но меня тогда один ретивый стрелок приколол стрелой к седлу. Скверная была рана, я после нее долго валялся… А Финвег думали, погиб, оказалось, попал в плен… Переметнулся к вам… Когда я бегал по здешним лесам, хотел его поймать, свернуть ему шею. Хотя против него самого за душой ничего не имел.

— Что он за человек, если не говорить о его боевых качествах? Умен ли, смел ли, добр?

— Ильвэ, о чем ты спрашиваешь? За десять лет и камень мхом обрастает. Мэрдиган был добрым, великодушным и не особенно умным. Каким его сделали ваши рудники — один Моргот знает…

— Берен, я прошу тебя не употреблять этого слова в моем присутствии, — сухо сказал Илльо. — Если тебе доставляет удовольствие причинять мне боль, ты, конечно, не прекратишь называть Учителя оскорбительным именем, данным ему эльфами, но я хочу тебя предупредить, что я — не Болдог и не девочка вроде Даэйрэт. Ты не подобьешь меня на драку и не заставишь расплакаться.

Он не глядел на Берена, говоря эту отповедь, но на смех горца с изумлением обернулся.

— Так ты думаешь, я называю Моргота Морготом только чтобы достать тебе до печенок?

— Не знаю, что и думать. Поначалу я думал, что ты говоришь это просто по привычке. Но тебе несколько раз намекнули, что эта привычка оскорбляет окружающих — неужели ты так ничего и не понял? Остается только считать эти оскорбления умышленными.

— Ильвэ, — процедил Берен. — А тебе не приходило в голову, что я и в самом деле могу считать вашего Учителя тем, кем я его и называю — Черным Врагом? От всего сердца?

— Если твое мнение противоречит мнению окружающих, лучше держать его при себе.

Они ехали на запад, и по сторонам дороги тянулся мрачный ельник. Небо было не ясным и не пасмурным, а словно бы в дымке — прозрачные облачка заволокли его от вершин Криссаэгрим до вершин Гвайр. Любая дорога в Дортонионе была дорогой вверх или вниз, и сейчас она шла вниз. Дортонионский тракт пролегал ровно по дну долины, и им предстояло его пересечь.

— Но как же, — не выдержал Илльо, — ты можешь служить Учителю, считая его своим врагом?

На лицо горца легла тень.