Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Терри Гудкайнд

— Том, разве не пришло время будить Ричарда?

Где-то позади, в далекой комнате внутри укрепления, где ждало его тело, Николас услышал настойчивый шум. Он уже взял карты в руки и, будучи поглощенный игрой, проигнорировал звук.

Наверно это Наджари. Он жаждал получить шанс добраться до Матери-Исповедницы, получить шанс насладиться ее более чем привлекательными женскими прелестями. Николас сказал ему, что он получит этот шанс, но ему нужно подождать, пока хозяин не вернется. Николас не хотел, чтобы его человек забавлялся с телом женщины, пока их нет. Наджари иногда не может рассчитать свою силу. Мать-Исповедница была ценным имуществом, и Николас не хотел, чтобы это имущество повредили.

Помощник доказал свою преданность и заслужил небольшую награду, но чуть позже. Он не посмеет нарушить приказ Николаса. Он пожалеет, если посмеет сделать это.

Может это просто…

Подождите, подождите. Что это? Наблюдать, наблюдать, наблюдать. Мужчина встал и ободряюще положил руку на плечо молодой женщины. Как трогательно.

— Да, я полагаю, что пора. Пошли, разбудим лорда Рала.

Снова шум. Скрытый, острый, пока мягкий.

Очень странно. Но пока это может ждать.

Сквозь кусты. Быстрее. Наблюдать, наблюдать, наблюдать. Быстрее. Разве они не могут двигаться быстрее? Разве они не понимают важность события? Быстрее, быстрее, быстрее.

— Бетти, перестань бить меня по ногам, — проворчала эта женщина, Дженнсен.

Снова посторонний звук откуда-то сзади, рядом с его телом.

Еще один, более настойчивый звук.

И тут звук пронизал душу Николаса острой дрожью.

Это был самый смертельный звук, который он когда-либо слышал.

Когда Меч Истины покинул ножны, слабо освещенную комнату заполнил характерный звон стали.

С мечом пришла древняя магия, свободная, необузданная, не связанная никакими путами.

Сила меча сразу заполнила Ричарда своей безграничной яростью, яростью, отвечавшей только на его зов.

Эта мощная сила заполнила каждую клеточку существа лорда Рала. Прошло столько времени с тех пор, как он по настоящему чувствовал это, по-настоящему осознавал величие этого, что Ричард на мгновение замер в восторге от глубины ощущения переживания, от простого держания в руках этого исключительного оружия.

Его собственный дух справедливости уже покинул свои границы и соединился с чистой яростью Меча Истины. Подобно двум ураганам, они переплелись в нем в безудержном буйстве.

Ричард гордился тем, на что они способны, становясь полновластным повелителем обоих.

Искатель Истины повелел обоим штормам продолжать равномерно двигаться, и пока меч начинал свой внушающий страх путь, этот грозовой фронт был готов разразиться беспощадной молнией.

Оставалось два часа до рассвета, когда лезвие меча со свистом рассекло ночной воздух.

В нерешительности Николас наблюдал за тем, как мужчина по имени Том и женщина по имени Дженнсен шли по лесу будить своего умирающего лорда Рала.

Где-то позади, в далекой комнате в глубине укрепления, где оставалось его тело, Николас услышал пронзительный крик. В нем не было страха, напротив, крик переполняла неукротимая ярость. Крик заставил черную душу чародея затрепетать.

Понимая, что этот внезапный сигнал об опасности нельзя оставлять без внимания, Николас вернулся обратно в свое тело, в ожидании владельца сидевшее на полу.

Покачиваясь от резкого возвращения, Николас моргнул, открывая глаза.

Перед ним, широко расставив ноги и обеими руками сжимая меч, стоял сам лорд Рал. Это было видение чистой мускульной силы, полной ужасающей решимости.

Глаза Николаса расширились, увидев, как сверкающий клинок полетел, рассекая застывший воздух.

Лорд Рал издавал крик, потрясающий своей силой и яростью. Вся его сила была направлена на удар меча.

Николас внезапно и совершенно неожиданно для себя понял — он не хочет умирать. Он очень сильно хочет жить. Скользящий понял, что сейчас хочет выжить так же сильно, как он раньше ненавидел свою жизнь. Он должен действовать.

Колдун призвал свою силу, напряг волю. Он должен остановить стоящий перед ним мстящий дух. Всей своей силой он потянулся схватить этот дух и почувствовал ужасную боль от ошеломительного удара в область шеи.

Ричард еще кричал, когда его меч, со всей скоростью и мощью, что он вложил в удар, снес верхнюю часть левого плеча Николаса.

Лорд Рал в мельчайших деталях видел, как Меч Истины рассекает плоть и кости, разрывает мышцы, артерии, сухожилия и выходит из гортани, тщательно следуя по предназначенному ему Искателем пути. Ричард вложил все в короткий путь своего меча. Сейчас он видел, как меч достиг точки своего назначения, как клинок разрубает шею Николаса Скользящего. Как голова, со ртом, все еще открытым в гримасе не постигнутой боли, и выпученными глазами, все еще пытающимися охватить глобальность того, что видели, поднялась в воздух и начала вращаться также медленно, что и меч, продолживший под ней завершение своей смертоносной дуги. Как кривые струи человеческой крови начали оставлять длинную мокрую линию на стене позади тела.

Крик Ричарда прекратился, когда завершился удар. Мир снова обрушился на него.

Голова ударилась об пол с громким звуком ломающихся черепных костей.

Все закончилось.

Ричард отозвал гнев. Ему нужно было немедленно взять его под контроль. Ему еще нужно было сделать кое-что более важное.

Одним движением Ричард загнал окровавленный клинок в ножны и развернулся ко второму телу, прислоненному к стене справа.

Из его груди вырвался вздох облегчения. Возможность видеть ее живой, дышащей, невредимой вызывала в нем волну дикого наслаждения. Самые худшие страхи, которых он не мог даже допустить в свое сознание, мгновенно испарились.

Но затем он понял, что Кэлен не в порядке. Услышав шум такой атаки, она должна была проснуться.

Ричард упал на колени и взял ее на руки. Любимая была такой легкой и податливой. Ее мертвенно бледное лицо покрывали бисеринки пота. Веки наполовину прикрывали закатившиеся глаза.

Ричард снова погрузился внутрь себя, ища силу вернуть ту, которую он любил больше жизни. Он открыл перед Кэлен свою душу. Все, чего он хотел, в чем нуждался, прижимая ее к себе, было желание, чтобы она жила и была невредима.

Инстинктивно, сам не до конца понимая как, он призвал силу, что находилась на самом дне его разума. Ричард превратил себя в стремящийся вперед поток. Он выпустил свою любовь к Кэлен, свою нужду в ней, перелил это в грудь женщины через сжимающие ее объятия.