Курский излом - Валерий Замулин

К 15.00 войска центра и левого фланга 3‑го мк — 1‑я и 3‑я мбр попали в очень тяжелое положение. Особенно сложно пришлось бригаде полковника А. Х. Бабаджаняна. Между 11.30 и 13.00 бригада Штрахвица и гренадерский полк полностью овладели центром ее обороны — выс. 254.5 и закрепились на холме. К этому моменту эсэсовцы «Лейбштандарт» и 11‑й тд вновь отбили значительную часть Покровки. Таким образом, 3‑я мбр оказалась зажатой между смежными флангами «Великой Германии» и 11‑й тд. Кроме того, во второй половине дня в район, где дрались батальоны 3‑й мбр, подошел усиленный 339‑м грп 167‑й пд. Между 14.00 и 14.30 он сосредоточился в районе ур. Марковка и вступил в бой с остатками 452‑го мсб. Бригада Захарченко удерживала свои рубежи примерно до 15.00, после чего по приказу комкора ее подразделения начали отходить на север в район выс. 251.2, на позиции третьего батальона и 16‑го тп бригады.

Батальоны капитанов Кунина и Листратова понесли значительные потери, часть их подразделений попала в окружение. Так, не было ничего известно о судьбе бойцов 1‑й ср 452‑го мсб, попавших под удар группы майора Шиммельмана. Из боевого донесения исполняющего обязанности начальника штаба 3‑й мбр ст. лейтенанта Ковалева на 20.00 7 июля:

«В течение 4,5 часов, с 11.35 до 16.00 боевые порядки частей 3‑й мбр, особенно командный пункт бригады, подверглись сильной беспрерывной бомбардировке. При массированном налете вражеской авиации числом самолетов до 50 штук одновременно была разбита и сожжена радиостанция РБС, вследствие чего штаб бригады потерял связь с корпусом. По всем направлениям был порван телефонный провод, выведена из строя радиостанция 12-РБ, из–за чего прервана связь с частями. Имея в результате убитыми ряд командиров штаба, попытался наладить связь через офицеров, послав таковых в батальоны. Во избежание полного уничтожения перевел штаб в ур. Становая.

Лично установил, что в результате массированных налетов авиации и крупных танковых атак и значительно превосходящих сил пехоты противника 451‑й, 452‑й мсб были смяты и начался их беспорядочный отход.

453‑й мсб остался в прежнем своем районе, подвергся атакам 20 танков и двух батальонов мотопехоты из лощины Яковлево — Покровка. Положение его подразделений через посланного командира штаба уточняется. Принял меры к задержанию [651] отходящих частей и ставил задачи согласно вашего приказа. Потери уточняю, доложу после организации связи.

В штабе бригады ранены с выходом из строя: начальник разведки, командующий артиллерией, помощник начальника политотдела по ВЛКСМ. Ряд командиров ранены, контужены и направлены в госпиталь. Из–за этого нахождение всех мне неизвестно.

Руководство бригады: командир бригады полковник Бабаджанян, при падении с дерева вывихнул ногу со смещением кости и направлен в медсанвзвод, заместитель командира бригады по строевой части майор Савенко заболел и с 5 июля находится в медсанвзводе, помощник начальника штаба по оперативной работе в армейском госпитале с 1 июля»{610}.

После того как А. Х. Бабаджанян был эвакуирован в госпиталь, командование бригадой принял начальник штаба майор П. А. Захарченко.

Противник смял и левый фланг 1‑й мбр. Вражеские танки вышли на подступы к с. Сырцево, а затем повернули в тыл бригады. Под их фланговый удар попал 445‑й мсб, погиб его командир майор М. Т. Долженко, получил ранение и командир соседнего 446‑го мсб майор Д. А. Иванов. Бронетехника противника прорвалась к позиции артиллерии бригады, началась схватка в окопах и на ОП. Орудийные расчеты вели огонь с минимальных дистанций, в ход пошли гранаты, бутылки с горючей смесью, стрелковое оружие и шанцевый инструмент: лопаты и кирки. Командующий армией вспоминал:

«…7 июля боевой листок, выпущенный политотделом армии, сообщил о подвиге командира 461‑го артдивизиона 1‑й мбр капитана В. А. Мироненко. Днем 7 июля на позиции этого дивизиона двинулись до 30 танков противника. Дивизион открыл меткий огонь. Несколько машин было подбито. И вдруг с правого фланга, откуда–то из–за бугра, грохоча гусеницами, выползло несколько «тигров». Они двигались прямо на батарею. Еще несколько минут — и орудия вместе с расчетами будут раздавлены. Мироненко покинул свой НП и стал во главе одного из расчетов. Но в эту минуту рядом разорвался снаряд. Весь расчет был убит. Тогда Мироненко стал на место наводчика и сам, заряжая орудие, принялся в упор расстреливать танки. Ему удалось поджечь шесть вражеских машин. Но когда он поймал в перекрестие прицела седьмую, рядом с ним разорвался снаряд. Мироненко погиб. По ходатайству Военного совета армии ему посмертно было присвоено высокое звание Героя Советского Союза»{611}. [652]

Командиры обеих бригад использовали все свои возможности, чтобы остановить противника, но они были небеспредельные. Немцы значительными силами танков и мотопехоты при плотной поддержке авиации прокладывали себе путь, и остановить их могла лишь маневренная оборона с применением танков.

В этой ситуации переброска 112‑й тбр в район Сырцева сыграла очень важную роль. Танкисты полковника М. Т. Леонова сковали силы боевой группы «Великой Германии», которая была усилена «пантерами», предотвратили захват села Сырцево и прорыв на север к Верхопенью. Это существенно повлияло и на действия 3‑й тд. Без поддержки правого соседа она продолжила топтаться на месте у Луханина. Из отчета 112‑й тбр:

«Получив боевое распоряжение, бригада немедленно выступила по маршруту ур. Толстое, Верхопенье, Сырцево. По достижении Верхопенья бригада получила приказ командира 3‑го мк: немедленно атаковать противника в направлении Сырцево — Сырцев с задачей не допустить его прорыва в северном направлении.

Бригаде не было предоставлено ни возможности, ни времени ознакомиться со сложившейся обстановкой и связаться с частями, ведущими впереди бой. Бригада выступила в бой. В голове двинулась ГПЗ в составе двух взводов танков Т-34 с десантом пехоты 112‑го мсб, за нею — 124‑й тб. 125‑й тб наступал во втором эшелоне, рота средних танков 125‑го тб находилась в резерве и двигалась за колонной батальона.

В 15.00 ГПЗ достигла дороги Сырцево — выс. 254.5 и была встречена огнем засад четырех танков Т-6 из района трех курганов (южнее выс. 230.1. — В. З.). Понесла потери: 1 Т-34 сгорел, один подбит, ГПЗ отошла в укрытие и донесла в колонну главных сил о встрече с танками Т-6.

Развертывание главных сил бригады происходило уже под огнем танков противника, которые он стягивал к месту боя с ГПЗ. Противник одновременно вел в бой до 80 танков и предпринял маневр, стремясь охватить наш левый фланг. В целях недопущения этого 125‑й тб был развернут уступом слева за 124‑м тб, имея левый фланг у оврага, что северо–восточнее пяти курганов. В это время резерв развернулся флангом на юг на гребне безымянной высоты юго–восточнее Верхопенья, оседлал дорогу и вел огонь с места по танкам и пехоте противника. Мсб развернулся впереди танков и быстро окопался, не допуская проникновения пехоты противника к нашим танкам.

Бой продолжался до наступления полной темноты. Несмотря на то, что наши танкисты впервые встретились с таким [653] сильным оружием противника, как танк Т-6, они дрались отважно, к концу дня подбили и сожгли 6 Т-6, 4 танка других марок, 3 бронемашины, 16 автомашин, одно орудие и уничтожено до 200 солдат и офицеров противника. Первый день боя с немецкими танками Т-6 показал, что борьба с ними вполне возможна имеющимися средствами, только требует изучения их «повадок», необходимо действовать хитростью, учитывая сильные и слабые стороны врага»{612}.

По сути 112‑я тбр предприняла лобовую «кавалерийскую» атаку против бригады Штрахвица, танки которой двигались на с. Сырцево. Нашим воинам еще не было известно, что они столкнулись не только с «тиграми», на возможное появление которых в период подготовки к Курской битве часто указывало командование, а и с новыми «пантерами». Поэтому в отчет и закралась ошибка.

Из–за непродуманных и скоропалительных распоряжений комкора С. М. Кривошеина, принятых в горячке боя, бригаде М. Т. Леонова был нанесен существенный урон. В тот день среди всех соединений армии она понесла самые большие потери. Из строя вышли 19 Т-34 и 1 Т-70, в том числе 14 «тридцатьчетверок» сгорели полностью{613}.

Лишь после встречной танковой атаки, потеряв два десятка машин, танкисты перешли к тактике подвижной обороны, встраивая узлы сопротивления. Действия соединения полковника М. Т. Леонова приостановили распространение бригады Штрахвица в северном направлении, но, к сожалению, это не смогло выправить ситуацию в центре обороны корпуса. Рубеж 3‑й мбр уже был полностью смят и занят врагом, немцы рвались в Сырцев и Луханино.

Об отходе русских (3‑й мбр) вдоль обояньского шоссе на север командованием 11‑й тд было немедленно доложено в штаб 48‑го тк. Кнобельсдорф решил использовать эту возможность и развить успех 11‑й тд. В полдень командование корпуса попросило 8‑й ак с 14.30 поддержать действие 3‑й тд, нанося удар по северному берегу ручья у Луханина. Но в связи с изменившейся обстановкой у шоссе в 15.00 запросило помощи люфтваффе для 11‑й тд. Генерал Микл доносил об очень мощном ПТО у х. Гремучий и просил уничтожить ударом с воздуха позиции русской артиллерии у хутора и восточнее. Однако штаб 8‑й ак сообщил, что до 18.30 он не в состоянии выполнить эту просьбу. Все силы были брошены в полосе 2‑го тк СС, где русские танки шли волнами. Но неожиданно из дивизии [654] Микла пришло обнадеживающее донесение. Из журнала боевых действий 48‑го тк: