Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

От проникающей в реальность ауры этого чудовища, сотворенного из ненависти, в голове аколита все перемешалось. Отголоски миллиона событий, наполненных гневом и кровопролитием, вцепились в Крида. Обжигающей волной нахлынули самые разные эмоции: мелочный, эгоистичный гнев избалованного ребенка; неистовые и бессильные страх и ярость жертвы; похоть психопата; исключительная ненависть несущейся в битву армии. И это были только частицы монстра, оставленные им следы.

Крид бросился на пол, отчасти от боли, отчасти надеясь, что не привлечет внимания существа, потому что инстинктивно чувствовал: оно может покончить с ним одним взглядом.

— Хорус Луперкаль, — сказал демон, произнося имя с явным удовольствием. — Самус передает привет. И да начнется игра.

10

СПРЯТАВШИЕСЯ

НЕЧЕСТИВОЕ ПРИЧАСТИЕ

СТАРЫЕ ИМЕНА

Пять десантных кораблей один за другим сели на уборочные поля, сформировав боевой круг. Тактические отделения 24-й роты тут же заняли периметр, обеспечив безопасность маленькому кусочку поверхности Сколтрума в качестве передового командного пункта. Они развернули орудия и заняли круговую оборону.

На агромире стоял полдень, но значительная часть солнечного света поглощалась черными клубами дыма от пожаров, которые заволокли небо. Колониальные пикт-записи планеты показывали нивы, протянувшиеся от горизонта до горизонта, на фоне янтарных равнин разнообразной пшеницы можно было различить только группы узких игл ветрогенераторов. Сейчас эти поля были охвачены огнем — наступающие полосы оранжевого пламени были видны с низкой орбиты. Огонь медленно двигался по поверхности, гонимый постоянными ветрами планеты. Кто-то поджег угодья.

Видимость на земле была плохой, поэтому при передвижении по выжженным пустошам большинство Кровавых Ангелов полагались на «охотничий режим» и термографы. Но их цель была слишком большой, чтобы дым смог ее полностью скрыть.

До того как корабль погиб от удара о поверхность планеты, он был фрегатом «Обнаженный кинжал» из дивизиона внешней обороны скопления Сигнус. Было не совсем понятно, что именно произошло с кораблем. Судя по характеру разброса обломков, «Обнаженный кинжал», вероятно, вошел в атмосферу под малым углом и, после того как пересек ее границы, развалился на три части. Плугообразный нос и мидель прочертили многокилометровый грязный, пепельный след по уборочным полям. Более тяжелая корма упала намного дальше, затонув в одном из неглубоких внутренних морей за восточным горизонтом. Радиационные выбросы из поврежденных силовых ядер варп-двигателей через оптику радиационного сканера напоминали сверкающие разноцветные фонтаны, мерцающие как далекий рассвет.

Спасательные капсулы фрегата были выпущены слишком поздно, и они усеяли протяженное место крушения корабля, большая часть их зарылась в мягкий бурый суглинок мира-житницы.

Капитан Накир направил отделения на гравициклах провести поиск капсул, но легионеры докладывали одно и то же: многие оказались пустыми, запуск остальных был выполнен неправильно, и при столкновении с землей пассажиры погибли. Ни в одной капсуле не было следов выживших.

Остальные подразделения продвигались пешком, разбившись на два отряда, чтобы прочесать места наибольшей концентрации обломков. Сам Накир вел группу, которая направилась к носовой части, и по настоянию капитана девятой он взял с собой людей из отделения сержанта Кассиила из-за их «опыта».

Мерос и Кассиил следовали за Мадидусом, заместителем Накира на поверхности планеты. Апотекарий последний раз видел сурового ветерана в воздушном доке «Красной слезы», когда тот изучал останки, доставленные экипажем «Нумитора». Кайде и Сарга тоже спустились на планету, временно включенные в другой отряд, направляющийся к миделю корабля.

Мерос чувствовал себя чужим среди легионеров 24-й. После докладов Азкаэллону, Берусу и Ралдорону боевые братья стали относиться иначе к легионерам, побывавшим в главном улье Холста. Разница была едва заметна, но Мерос видел ее.

«Они слышали сплетни о том, что мы видели, — сказал он себе, — и они думают, что мы или глупцы, или безумцы».

Апотекарий с беспокойством признал, что думал то же самое о скаутах с «Нумитора», когда они вернулись с известиями о странных и необычных явлениях среди окружавших скопление Сигнус обломков. Но скауты не ошиблись. Даже наоборот, они только мельком увидели фрагменты того невозможного, чем так изобиловал этот регион.

Мерос нахмурился. Весь флот видел знак на Форусе, экипажи нескольких кораблей были свидетелями гибели Холста… И тем не менее никто не знал ответов, которые соответствовали фактам. Только появились новые вопросы.

Один из воинов Мадидуса — суровый великан по имени Гравато, вооруженный мелтаганом, — вопросительно посмотрел на него.

— Брат-медик, — обратился он, и Мерос понял, о чем тот спросит, еще до того, как прозвучал вопрос. — То, что я слышал, это правда? Что ксеносы бросили против вас в верхнем городе металлолом?

В словах была нотка вызова, переходящего даже в насмешку.

— Во-первых, — он не видел причины что-либо утаивать, — они убили двух легионеров за несколько секунд. Затем они… — он запнулся, подыскивая слова, которые не звучали бы странно, — я не считаю, что это были роботы. Я не…

И снова его подвели слова, и он взглянул на Кассиила. Сержант слегка покачал головой.

Гравато мягко и насмешливо фыркнул, обменявшись взглядами с братьями по отделению. Он поднял оружие.

— Покажи их мне. Я покончу с такими фокусами.

Терпение Мероса лопнуло.

— Я надеюсь, что это будет настолько легко, — мрачное, холодное осуждение в его ответе тут же придушило в зародыше всякое желание насмехаться. Апотекарий хотел сказать, что то, с чем они столкнулись на Холсте, больше напоминало мифы и магию, чем оружие, созданное разумом, но подобные слова заставило бы Гравато и остальных воинов Накира сомневаться в его здравомыслии.

И у них будет веская на то причина. Мысли Мероса вернулись к Кано, он не видел своего друга с момента возвращения на флот, и они почти не разговаривали по пути с ледяного мира. Сейчас Мерос с радостью выслушал бы совет товарища.

— Смотрите в оба, — предупредил капитан, когда из дыма над их головами вынырнуло нечто, похожее на гигантский гарпун. Когда легионеры приблизились, это оказались напоминающие клинки плоскости бронированных носовых секций. Огромный фрагмент остова перевернулся и пронесся по полям, спрессовав перепаханную землю, громадные глыбы которой скрыли его верхнюю часть. Повсюду лежали оторвавшиеся при падении обломки корабля. Кое-где пылали лужи пролитого прометия.

Вдруг сержант Мадидус остановился и поднял кулак.

— Слышали? — спросил он.

Воины хранили молчание. Меросу показалось, что он уловил слабый шум, похожий на помехи неисправного вокс-канала. Звук был непостоянным, возникая и пропадая на границе слышимости.

Капитан Накир медленно направился к корпусу «Обнаженного кинжала». Пласталевые плиты фюзеляжа были покрыты слоем, по-видимому, черного пепла, который слабо блестел в тусклом дневном свете.

Накир без предупреждения ударил кулаком по корпусу, достаточно сильно, чтобы звук походил на выстрел. Шум помех вдруг превратился в режущий слух рев циркулярной пилы, и то, что Мерос принял за пепел, вдруг взмыло в воздух, кружа вокруг них.

— Мухи, — сказал Мадидус. — Целый рой.

Насекомые с возмущенным жужжанием собрались в темное облако. На минуту они зависли над Кровавыми Ангелами, словно рассматривая их, затем рой умчался прочь, скрывшись внутри обломков.

— Какой-то вид местных насекомых-паразитов, — предположил Накир. — Их должно быть привлек огонь.

Он взмахом руки дал команду легионерам следовать за ним.

— Сюда, — капитан указал на фрагмент разбитого корпуса в кратере. — Мы войдем здесь. Как только окажемся внутри, ищите любые пульты управления когитаторами, записи вахтенных журналов…

— Выживших? — напомнил Мерос.

— Выживших, — повторил Накир, хоть и с сомнением в голосе.

Используя тросы и магнитные захваты, Кровавые Ангелы взобрались на борт «Обнаженного кинжала», проникнув в длинный низкий погреб боезапаса под торпедными отсеками фрегата. Легионеры разбились на отряды по десять человек и направились внутрь остова, освещая путь фонариками болтеров.

Мерос включил лампу на ранце и освещал дорогу Мадидусу, который следовал в шаге за Накиром. Кассиил шел рядом. После того как они покинули «Красную слезу», ветеран стал неразговорчивым. Он мрачно осматривал каждую груду обломков, словно ожидая, что они в любой момент оживут и нападут на них.