Тьма сгущается - Гарри Тёртлдав

— Как идут дела? — поинтересовался Хадджадж, отвесив ответный поклон.

— Неплохо, сударь мой, — ответил Тевфик, неловко поклонившись снова: спина старика гнулась плохо. — Можно даже сказать, покойно, особенно теперь, когда эта женщина нас покинула.

«Эта женщина», Лалла, до последнего времени была младшей женой Хадджаджа: легким увлечением, с которым приятно коротать время. Увлечение это, однако, начало требовать от министра слишком много денег и нервов. В конце концов, к вящему облегчению челяди, Хадджадж решил, что деньги и нервы ему дороже, и отослал надоевшую супругу в родное племя, и дотоле уважаемая хозяйская супруга в мгновение ока превратилась для Тевфика в «эту женщину».

— Госпожа Колтхаум будет рада вас видеть, ваше превосходительство, — заметил домоправитель.

— И я, разумеется, как всегда, рад буду видеть свою старшую супругу, — отозвался Хадджадж. — Будь добр, предупреди ее, что я вскоре наведаюсь к ней.

— Конечно.

Тевфик двинулся прочь — не бегом, конечно, однако для человека его лет на удивление быстро. Хадджадж последовал за ним не спеша, через дворики, сады и пристройки, заполнявшие пространство внутри высоких стен поместья. Колтхаум рассердится, если он не даст ей времени привести себя в порядок и приготовить мужу угощение.

Когда он шагнул, наконец, в покои жены, для него уже были готовы чай, вино и пахлава — чего и следовало ожидать. Хадджадж обнял жену и поцеловал в губы. Последнее время худосочный дипломат и его пухлая супруга редко делили ложе, однако оставались нежно привязаны друг к другу. Колтхаум понимала Хадджаджа лучше, чем кто-либо другой, за исключением разве что Тевфика.

— Все хорошо? — спросила она, как обычно, переходя сразу к главному.

— Насколько возможно, — ответил Хадджадж.

Старшая жена подняла бровь:

— И насколько же?

Хадджадж задумался.

— Просто не знаю. Спроси снова через пару месяцев — тогда, возможно, я смогу что-нибудь ответить.

— Ты, да не знаешь?! — удивилась Колтхаум.

Хадджадж покачал головой. Колтхаум изумленно уставилась на него:

— Ну… Тогда помоги нам силы горние!

Министр молча кивнул.

Глава 17

— Дом? — Ванаи покачала головой. — Это не дом, Эалстан. Это то ли клетка, то ли капкан.

Физиономия Эалстана окаменела. Девушке до смерти надоело сидеть в четырех стенах — но и ему до смерти надоело выслушивать ее жалобы.

— Знаешь, — проговорил он, — ты могла остаться дома.

— Но я не осталась, — ответила Ванаи. — Дедов домик был клеткой. Ойнгестун был капканом. Я все так же чувствую себя пленницей. — Девушка была слишком горда, чтобы соврать. — Но здесь, по крайней мере, общество приятней, когда ты со мной.

Ее любовник-фортвежец невольно улыбнулся.

— Я так редко бываю дома только потому, что все время работаю как проклятый! — пожаловался он. — Отец всегда утверждал, что лучшие счетоводы работают в Эофорвике, потому что в столице крутятся большие деньги. Обычно он знает, о чем говорит, но в тот раз, похоже, ошибся. Если бы здешние бухгалтеры были так хороши, у меня не собралось бы столько клиентов.

— Не знаю, не знаю, — ответила Ванаи. — Может, это ты лучше, чем сам полагаешь?

На лице Эалстана отразилось мальчишеское смятение, будто он хотел поверить словам любимой, но не осмеливался.

— Мой отец — вот он мастер, да, — признался он. — А я… — Юноша пожал плечами и мотнул головой. — Я-то знаю, как многого еще не знаю.

Ванаи рассмеялась.

— А ты знаешь, как многого не знают другие счетоводы в Эофорвике?

Сквозь эту фразу Эалстан продрался с некоторым трудом.

— Хотелось бы поверить, но не могу.

— Тогда почему Этельхельм хочет, чтобы его бухгалтерию сводил именно ты? — парировала Ванаи, воспользовавшись авторитетом музыканта, перед которым Эалстан благоговел.

Девушка и сама зауважала Этельхельма гораздо больше, чем могла подумать, — не из-за его происхождения, а благодаря песням, что он сочинял и пел.

Но вопрос не произвел должного впечатления на Эалстана.

— Почему? Я тебе скажу, почему, — ответил он. — Потому что парень, который вел его бухгалтерию до меня, попал под становой караван, и в гроб его клали по частям. Этельхельм какое-то время справлялся сам, но у него просто времени не хватает на все. — Юноша встал из-за стола и потянулся. В спине у него хрустнуло. — О-ох! Уже лучше. Целыми днями за гроссбухами просиживаю, как прикованный.

Ванаи уже готова была предложить ему провести некоторое время в ином положении, когда взгляд ее привлекло движение на улице. Она подошла к окну.

— Альгарвейские жандармы, — шепнула она Эалстану через плечо.

— Что они там делают? — Эалстан шагнул к девушке, приобнял ее за плечи и отодвинул от замызганных стекол. — Дай я лучше гляну — если меня заметят, не страшно.

Ванаи кивнула. Эалстан заботился о ней, как только мог. Широкая спина юноши почти заслонила свет; он пристально вглядывался в окно.

— Ну?

— Расклеивают плакаты, — ответил Эалстан. — Что там написано, не могу отсюда разобрать. Как уйдут — сбегаю вниз, гляну.

— Ладно. — Ванаи снова кивнула. Тесная меблирашка вновь превратилась в убежище, когда на улице появились жандармы. — Может, опять собирают народ в бригаду Плегмунда?

Это, по крайней мере, не имело к девушке прямого касательства.

Но Эалстан покачал головой.

— Непохоже, — промолвил он. — На вербовочных плакатах всегда крупные картинки — чтобы неграмотным тоже было понятно. А здесь только слова. Это я и отсюда разглядеть могу. — Он отвернулся от окна. — Не бойся, милая. Все будет хорошо.

Он врал. Ванаи поняла это по внезапно прорезавшимся в уголках рта морщинам. Видно было, что Эалстан не особенно надеется, что девушка поверит ему, и все же пытается ее убедить, что от его слов ей станет легче. Забота и впрямь согрела ей душу, хотя поверить, что все будет хорошо, по-прежнему не удавалось.

Подойдя к любимому, Ванаи крепко обняла его. Эалстан сжал ее в объятьях и крепко поцеловал. Ладонь его коснулась ее груди. Когда это делал майор Спинелло, Ванаи хотелось вырваться и убежать. Сейчас, хотя ласки Эалстана были столь же настойчивы, девушка прижалась к нему покрепче, и сердце ее забилось. Если вдуматься, это было так забавно…

Ванаи окатило жаром, но, когда она потянула любимого в спальню, Эалстан отпустил ее и вновь обернулся к окну.

— Ушли, — промолвил он. — Можно сбегать вниз и посмотреть, что там написано на плакатах, — никто не заметит, там уже толпа народу вышла глянуть, что еще за глупость властями придумана.