Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры - Людмила Ивановна Сараскина

3) Дневник писателя.

4) Дневник Порецкого, или отметки его какие-либо.

5) Критическая статья (хотя бы о Грибоедове, то есть не всё о текущем).

6) Малая критика, указания на заметнейшие вышедшие (текущие книги) и проч.

7) Курьезы из газет и журналов, хроника мнений и проч, промахов, смешного и хорошего.

NB. Вместо Дневника Порецкого может быть иногда театр и искусство о крупнейших явлениях, например о Росси или о Верещагине» (26: 175).

Несомненно: замысел «толстого» журнала, будь он воплощен в жизнь, стал бы замечательным литературным явлением, которое отвечало самым насущным потребностям составителя, редактора и автора – в одном лице. Ежемесячный «толстый» (не менее семи листов, но наверняка много больше) журнал нового типа воскресил бы безвременно погибшие «Время» и «Эпоху», во много раз улучшив их. Ведь сюда, помимо выпусков «Дневника», вошли бы хроника событий с вырезками из газет (мечта Достоевского о «полезной настольной книге»), критические статьи не только о текущем, но и о вечном, обзоры литературных и театральных новинок, статьи о художниках, а также заметки «о смешном и хорошем».

Но самое главное и самое первое: здесь бы печатались его собственные сочинения – и они бы не зависели от трусости пристрастных редакторов и лицемерия их сотрудников. Ведь расширяя форму действий, он нуждался в свободе действий: наступало время «Братьев Карамазовых».

Журналу, спроектированному столь заманчиво, реализоваться было не суждено, но сам замысел показал, что наряду с неудержимой потребностью высказаться, потребность художественной работы была столь же пламенной и неудержимой. Факт тот, что и сам «Дневник писателя», выходивший два года, не смог обойтись без художественных работ и вместил на своих страницах подлинные шедевры: «Бобок. Записки одного лица» (1873, 5 февраля), «Мальчик у Христа на ёлке» (1876, январь), «Мужик Марей» (1876, февраль), «Столетняя» (1876, март), «Кроткая». Фантастический рассказ (1876, ноябрь), «Сон смешного человека». Фантастический рассказ (1877, апрель), «Пушкин» Очерк (1880, август).

Дневники, которые не ведутся, но сочиняются

Вести дневник для любого писателя – дело привычное, особенно, если это дневник личный, интимный, только для себя, а не для широкой публики и печати. История литературы знает дневники почти всех писателей и поэтов XIX столетия (в меньшей степени века XX, опасного для откровенностей) – трудно назвать тех, кто обошелся без дневников. «Дневник – не произведение искусства в том смысле, что в нем менее всего “искусственного”, “художественного”, – пишет современный исследователь. – Дневники не сочиняются, а ведутся. В них мы имеем дело не с посредниками, не с “заменителями” личности автора, а с самой личностью в ее глубинах и основах. Дневник не отражает, не рисует образ человека – он часть его самого, деталь души, поступков, характера»33.

Дневники, которые велись, включали, как правило, точные или приблизительные даты, последовательные подневные записи о событиях с обозначением их места и времени. Такие дневники не предназначались для печати, но могли предоставляться для чтения членам семьи и людям ближнего круга. Авторы дневников часто осознавали совокупность своих записей как исторический документ, первоисточник будущих мемуаров, ибо часто содержали хронику личной, семейной или общественной жизни. При этом события фиксировались в общем потоке жизни, специально не отбирались, не сортировались и не подвергались собственной цензуре. Специфические особенности имели дневники путевые или дневники путешествий.

В этом смысле «Дневник писателя» Достоевского и формально, и содержательно отличался от дневников, которые велись и заполнялись подневными записями разной степени откровенности, ибо «Дневник» как раз обдумывался, планировался, существовал в вариантах и черновиках рабочих тетрадей, и только в готовом виде открывался публике, рассчитывая на читателей и их реакцию.

Как верно отмечают блогеры, «Дневник писателя» Достоевского, если сравнивать его с дневниковой прозой многих русских писателей, – «это псевдодневник, или блог; не разовая книга-дневник, а серия “постов”»34, «прообраз сетевой публицистики»35, неотразимое доказательство присутствия писателя в современном веб-пространстве36. («Зададимся вопросом, пишет Д. Быков, изучающий русский Интернет, – как отнесся бы к Интернету сам Достоевский? Вероятнее всего, он начал бы размещать там “Дневник писателя”, стал бы объектом разнузданной травли, ввязался бы в некоторое количество сетевых перепалок и написал бы о сетевых нравах замечательный роман “Юзер”. Не исключено, что после первых же выпусков сетевого “Дневника” он запаролил бы свою гостевую от особенно яростных оппонентов и тут же соскучился бы со своими адептами. Возможно, почувствовав себя голым, доступным для всеобщего обсуждения и обозрения, а заодно серьезно разочаровавшись в умственных способностях читающей России, он испытал бы затяжной творческий кризис, на который жалуются многие постоянные посетители Интернета. Так или иначе трудно сомневаться в том, что в самом скором времени Рулинет стал бы для него таким же нарицательным термином, как “абличительная литература” или “обновление”, которое по-английски называется reload37.)

Объявляя себя последователями «блогера-гения», его «наследниками по прямой», «писатели на скорую руку» опознают в «Дневнике писателя» Достоевского родственные им черты стиля, формы и содержания. Вопрос, что связывает гения XIX века с пользователями Рунета, переживается ими болезненно и ревниво – прежде всего потому, что их сочинительство мало кто называет творчеством. В «Дневнике писателя» блогеры видят эталон, но, не ставя себя и Достоевского в один ряд, осознавая огромную дистанцию между ним и собой, ищут и находят много общего между современной сетевой литературой и журналистской прозой Достоевского.

Сама идея издавать собственный дневник в режиме ежемесячных выпусков, в стиле вольного доверительного говорения, с ожиданием получить читательский отклик, бесконечно близка пользователям Рунета. О феномене «сближения» Достоевского с сетевой литературой исследователи, например, пишут: «Достоевский во многом предвосхитил тенденции, ставшие неотъемлемой, а зачастую просто необходимой и даже “модной” практикой русскоязычного словесного творчества в Интернете. Эстетика дневниковых записей, диктофонных расшифровок, то есть своего рода не ограниченного ничем потока сознания, не подвергающегося существенному литературному редактированию, получила широчайшее распространение, особенно в период, когда русский Интернет только появился. Сегодня интернет-ресурсы для тех, кто жаждет рассказать абсолютно обо всем, что он делает, и обо всем, о чем думает, приобрели некую структурированность и упорядоченность. Специально для таких целей созданы сайты, подобные www.livejournal.com – одному из самых феноменальных и загадочных явлений, подаренных миру Интернетом. По сути, это огромные гипертекстуальные лабиринты, состоящие из периодически пополняющихся различной информацией веб-страничек, созданных самыми разными людьми. Личная страничка на этом сайте – это электронный дневник, потенциальной аудиторией которого является весь мир»38.

Исследователи Рунета настаивают на своем праве считать «Дневник писателя» первым в России интерактивным журналом. Действительно: автор «Дневника писателя» и его связь с читателями – самая интригующая, быть может, страница интерактивного процесса: Достоевскому пришлось пробиваться к читателям сквозь тотальное недоверие критики, настолько необычным было намерение печатать «Дневник» как самостоятельное периодическое издание, как ежемесячный моножурнал.

М.А. Александров, метранпаж типографии, где печатался «Дневник», вспоминал: «До появления “Дневника писателя” в свет объявления