Постижение России; Опыт историософского анализа - Н Козин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Четвертое. Таким образом, вместо формационной модернизации России был навязан новый цивилизационный переворот - тип исторического развития, который изменения в сущности локальной цивилизации превращает в изменения сущности самой локальной цивилизации.
А это совершенно особая система исторических проблем, связанных не с тем, что надо стать лучше, как в случае с формационной модернизацией, а с тем, что надо стать принципиально иным феноменом истории, с другой системой архетипов истории и способов их проживания в истории. Вполне закономерно, что в такой своей постановке реформы в России "не пошли", ибо стали не идентичны России, разрушением России и в той самой мере, в какой стали изменением не в России, а изменением самой России, изменением в нечто, что превращает ее в НЕ Россию, разрушает основы локальности ее цивилизации. И в этом конечная цивилизационная причина провала реформ в России - подчинение их логике цивилизационного переворота, логике преодоления основ локальности русско-российской цивилизации. Реформы были обречены, так как в их основу было положено преодоление России как России, а не ее модернизация как России.
Историческая трагедия современной России связана и определяется одним из парадоксов в ее развитии: самые лучшие идеи и проекты ее реформирования сразу же приобретают выраженную цивилизационную направленность, превращаясь в средство слома основ ее цивилизационной и национальной идентичности. А потому вместо того, чтобы быть средством ее модернизации, становятся средством ее разрушения, ибо работают не на саморазвитие генетического кода ее истории, а на его разрушение. Происходит оборачивание благих целей и намерений в их прямую противоположность и только потому, что они становятся составной частью проекта слома цивилизационной, исторической и национальной идентичности России и в ней русских как нации, средством преодоления их в истории и как России, и как русских, только потому, что историческую модернизацию в России пытаются провести на вненациональной основе и ради достижения вненациональных целей - решения вненациональных по своей сути задач.
Так Россия постоянно втягивается в тотальный кризис идентичности. Все проекты ее исторической модернизации начинают подпитываться не созидающей мощью цивилизационной и национальной идентичности, а всей разрушительной силой и последствиями их слома в истории, факторами, до предела хаотизирующими модернизационные процессы в России. Они становятся неидентичными национальной и исторической России и в той самой мере, в какой становятся частью ее преодоления как России, цивилизационного переворота в России. И у всех этих процессов есть свой субъект-носитель, вненациональная Россия - субъектный результат цивилизационного раскола России и одновременно с этим главный его вдохновитель и организатор, главный хаотизатор России.
В самом деле, в России кто-то родом из Октября 1917-го, кто-то из Августа 1991-го, кто-то находит свои корни в другой стране, а кто-то вообще ниоткуда, но мало, очень мало тех, кто родом просто из России. И в этом великая и неизбывная трагедия России - в России катастрофически мало России, тех, кто идентифицирует себя с исторической и национальной Россией, с вечным в России и с Вечной Россией. В России есть массовый исторически и национально маргинальный субъект - вненациональная Россия, для которого, именно в силу его маргинальности, все возможно в России, нет никаких ограничений, ничего святого, ибо для него нет самой России. Именно он и является носителем идеи цивилизационного переворота, как главного средства решения всех исторических проблем России, носителем всех тех форм активности в истории, с которыми связано размывание базовых форм идентичности России, разрушение основ локальности ее цивилизации в истории.
Именно вненациональная Россия сбивает Россию с пути последовательной реализации исторического потенциала генетического кода собственной истории, с исторического развития на базе его саморазвития, реализации внутреннего потенциала собственной истории. Но как доказала история России, трагические итоги ее цивилизационных потрясений за ХХ столетие - в изменении нуждается не генетический код истории России, а как раз то, что его разрушает: практика вненационального отношения к России. Необходимо, наконец, перестать надеяться на то, что в России что-то поддается продуктивному решению за счет преодоления самой России, посредством преодоления основ ее цивилизационной, национальной и исторической идентичности, генетического кода ее истории.
В этой связи обращает на себя внимание стереотип поведения вненациональной России в истории, всякий раз бросающий ее к крайним формам исторического творчества. В модернизационных проектах реформирования России за основу берутся модели развития, сформировавшиеся вне России, вне ее традиций, исторической преемственности, вертикали национальных, всей ее историей выстраданных ценностей. Реформы начинают идти по схеме простого заимствования абстракций, не вырастающих из опыта собственного исторического развития, из реальной конкретности противоречий собственного общества и истории. Отсюда вытекает ряд взаимосвязанных следствий, весьма характерных для вненациональной логики поведения в истории.
Во-первых, колоссальное недоверие к собственной национальной истории, культуре, духовности, к опыту, итогам и перспективам их развития. Тотальный национальный нигилизм.
Во-вторых, как следствие всего этого, переоценка опыта и итогов исторического творчества других цивилизаций и культур, слепая вера в универсальность хорошо зарекомендовавших себя вариантов их исторического развития.
В-третьих, вера не просто в универсальность законов истории, а в чудодейственную силу универсальных рецептов реформирования общества, в то, что, если есть универсальные законы истории, то должны быть и универсальные средства реформирования любого общества по одним и тем же цивилизационным лекалам. Тем самым смешивается формационная универсальность развития общества с многообразием цивилизационных типов его развития. Больше и хуже того, вообще не учитывается тот факт, что для того, чтобы формационная универсальность исторического развития стала реальностью, она предварительно должна стать частью цивилизационной исторической реальности, должна быть адаптирована к своеобразию локальных цивилизаций, к самой специфике типов цивилизационного развития в истории.
При всей необходимости определенной цивилизационной модернизации локальной цивилизации для того, чтобы вписаться в универсальную логику формационного развития человечества, все-таки и, в конечном счете, именно формационная реальность для того, чтобы стать исторической, должна стать неотъемлемой частью цивилизационной, адаптироваться к ее локальным особенностям. И это закономерно, исторически преходящее, формационное адаптируется к исторически более устойчивому, вечному, цивилизационному, а не наоборот. В противном случае, с каждым новым формационным переходом в истории мы наблюдали бы смену локальных цивилизаций и типов цивилизационного развития в истории. Но так не происходит и не может происходить и именно потому, что локальная цивилизация - абсолютный максимум истории.
Но Россия для вненациональной России не является таким максимумом, собственно Россией, она вообще ничем не является, в лучшем случае "кривым зеркалом" иной цивилизации. Отсюда и основная патология в историческом развитии России, когда освоение новых формационных свойств и качеств общества совмещается с цивилизационным переворотом, с попыткой выйти из локальности собственной цивилизации и освоить цивилизационно инаковый способ бытия в истории, иной тип цивилизационного развития.
Вполне закономерно, что все это совмещается со своеобразным антинациональным идеологическим обеспечением, основными моментами которого становятся: признание собственной исторической неполноценности, неэффективности, тупиковости и бесперспективности внутренних, естественно сложившихся тенденций жизни и развития, национально обусловленных форм исторического творчества, требование их ликвидации или радикальной перестройки. Россию принуждают платить дань собственной сущностью за любой проект ее исторической модернизации. Мало того, поскольку "осчастливливание" должно прийти со стороны, то оно неизбежно приходит "сверху" и посредством насилия. Носителем реформ становится властная сила.
Вот почему в России успех реформ всегда зависел от силы и эффективности власти. Вот почему сама власть становилась главным хаотизатором страны. Так было в Октябре 1917-го, так стало и в Августе 1991-го и так будет до тех пор, пока не сложатся структуры развитого гражданского общества, способного не только ограничить всевластие государства в России, но и к большей цивилизационной и национальной идентичности, к тому, чтобы жить только в этом пространстве и этими ценностями идентичности. Ибо нет и не может быть истинно гражданского субъекта в истории без истинно национального, живущего всеми формами своей цивилизационной, исторической и национальной идентичности.
