Избранницы правителей Эёрана: история демонов Нарака. Трилогия (СИ) - Свадьбина Любовь

Талию стискивает, словно прессом, живот продавливает чем‑то острым. Меня отрывает от земли и дёргает в сторону. В ушах звенит, голова кружится, но я соображаю: Саламандра схватила меня в зубы. В следующий миг меня встряхивает, клацают зубы. Каждый прыжок Саламандры швыряет меня вверх‑вниз, страшно впиваются её клыки, мелькают витрины, тротуар, дорога, брошенные и пытающиеся развернуться машины.

Почему нет сирены?

Почему?

Не понимаю, тут же много перепуганных демонов, с них выделяется магия, должна же сработать сирена, сюда должны приехать, помочь, спасти…

Почему я ничего, кроме мерзкого звона, не слышу?

Вдруг сквозь звон прорывается и вой сирены, и крики, и грохот взрыва где‑то рядом.

Саламандра, царапнув асфальт до искр, сворачивает на перекрёстке, с грохотом сносит светофор.

Сирена воет. Пытаюсь собраться с мыслями, но в голове полный бардак, всё крутится, и… я не вижу волос, не вижу рук, которые пытаюсь подоткнуть под зубы Саламандры, чтобы не было так больно. Не вижу себя.

Я тоже невидимая, как Саламандра. Как тогда, когда пряталась от демонов Юмаат. Похоже, именно Саламандра делает меня невидимой.

Вновь она сворачивает, проносится мимо несущейся на огромной скорости машины, подскакивает, шмякается на грузовик. Тот дёргается, но продолжает ехать, лавируя в потоке, стараясь обогнать не слишком расторопных водителей.

Саламандра проседает на брюхо, и я упираюсь руками и ногами в крышу грузовика. Живот ноет от тыкавшихся в него клыков. Я в таком шоке, что даже страха не ощущаю, воспринимаю всё как‑то отстранённо: вой сирены, паническое бегство демонов, грохот очередных взрывов.

И только когда вспоминаю замурованного в кристалле Леонхашарта, меня пробирает холод ужаса. Почему‑то уверена, что сейчас Леонхашарт в безопасности, но что, если неизвестные преступники пробьют кристалл тем, чем они в нас стреляли?

Выбравшись из пасти Саламандры, на всякий случай держусь за неё, рассматриваю зависшие в пространстве красно‑бурые прорези и сочащуюся кровь.

– Тебя ранили, – голос у меня сиплый, словно чужой.

В воздухе открывается оранжевый глаз с пульсирующим зрачком. Я прижимаюсь к горячему, тяжело вздымающемуся боку Саламандры, и теперь меня начинает трясти: ещё немного, и нас бы просто убили.

Из‑за чего так грубо, открыто? Потому что Гатанас Аведдин решил устроить проверку? Или из‑за того, что мы встретились и договорились, поняли, что существует некий общий враг? И что с тем кристаллом? Как долго он продержит Леонхашарта внутри, сможет ли защитить ото всех атак? И что мне делать сейчас, как помочь раненой Саламандре? К кому обратиться? Стоит ли кому‑то показываться раньше, чем Леонхашарт выберется и сможет мне помочь?

Саламандра дышит тяжело, вязкая кровь стекает по боку, капает на крышу грузовика.

– Спасибо, – шепчу я, гладя невидимые горячие чешуйки. – Спасибо тебе.

А в ответ – только лёгкая дрожь Саламандры.

*** 

Сбросив гранатомёт в мусоропровод, он бежит вниз по лестнице. Эхо грохота падающего оружия тонет в вое сирены, клаксонов, но демон рефлекторно ставит ноги аккуратно, чтобы не выдать себя звуками шагов. Лишь на площадках с выбитыми окнами под массивными подошвами скрипит стекло.

Бежать. Это единственное что остаётся после неудачи с проклятым Аведдином. Опустевшая сумка из‑под зарядов болтается на боку. Ниже, ниже. В подвал. Не включая свет, помогая себе фонариком – бегом между запертых комнат к металлической двери. Прошитым в смартфон универсальным ключом шаркнуть по электронному замку. Писк – оглушительно громкий здесь, на фоне почти неслышного воя сирены.

Закрыть дверь за собой. Бегом сквозь тёмный коридор с трубами, размеренно втягивая ноздрями влажный затхлый воздух канализации. Дальше‑дальше. Краем глаза отмечая, что на смартфон пришло сообщение.

Открывая следующую дверь, прочитать:

«Я просил убрать только этих двоих».  

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нервное фырканье. Стянутая с плеч и вывернутая наизнанку куртка из чёрной становится бежевой. Сдёрнуть латексную маску с грубоватым чужим лицом, запихнуть в сумку, из сумки вынуть пакет и убрать в него её. Теперь, нарочито прихрамывая, пройти по подвалу к переходу на подземную стоянку. Мимо череды разномастных автомобилей – к своему неприметному, тёмному, обычному.

Нырнуть на переднее сиденье. Завести мотор. Выехать наружу, сориентироваться по мигающим указателям. И ехать, ехать подальше от завывающих сирен, предупреждающих, что магический фон в этом квартале критически повышен.

Снова пиликает смартфон.

«Твои объяснения». 

Выругаться в ответ. Ехать дальше в череде других эвакуирующихся, но спокойно, осознавая собственную безопасность, независимость от общих проблем, от этих глупых страхов перед великим Безымянным ужасом. Подруливая одной и печатая другой рукой:

«Меня не предупредили, что Гатанас Аведдин пользуется высокоуровневой магией, и что она у него защитная. Ты должен был знать и должен был сказать». 

*** 

С грохотом закрываются ворота ангара, приглушая нервный вой сирен и отсекая солнце. Но в ангаре всё равно не слишком темно: в стыки металлических пластин пробивается свет. Перебравшись на край фургона, оглядываю другие грузовики: большие и маленькие, они стоят на выделенных им местах в удивительном для поднявшейся тревоги порядке.

В ангаре, куда нас завезли вместе с грузовиком, никого нет.

Вновь я перебираюсь к Саламандре, поглаживаю её.

Она дышит поверхностно, часто. Ей больно. Из семи дырок в её невидимой шкуре только из двух кровь сочится быстро, остальные пять выпускают лишь редкие капли.

Невидимость сползает с Саламандры, словно волна, оставляя пёструю хамелеоновую чешую. Саламандра большая, но в её строении заметно изящество, несвойственное ящерицам. И она смотрит на меня тоскливо, а я не знаю, что делать.

Если её обнаружат – добьют. Единственная, кто сейчас может помочь – Юмаат, но с ней надо как‑то связаться, и не факт, что это будет лучшим вариантом.

Сирены не умолкают. А Гатанас говорил, что накопители магии восстановлены не в полном объёме, сейчас выбросы магии особенно опасны для города.

Гатанас…

Дрожащей от волнения рукой вытаскиваю из‑за сапога выданный им для временного пользования смартфон. Замираю, глядя на тёмный экран.

По смартфону меня наверняка могут отследить, но о нём знает лишь сотрудник, принёсший его, и сам Гатанас. Он залогинился в свои сервисы, так что смартфон должен восприниматься, как его собственный, и все думают, что Гатанас сейчас в другом месте. Но отслеживаются ли его входы в сеть, в рабочий кабинет? Не привлеку ли я к себе и раненой Саламандре внимание, если воспользуюсь аккаунтом Гатанаса Аведдина?

С другой стороны, можно просто выйти в сеть и посмотреть новости, узнать, где находится НИИ Нарака, возможно, номер, по которому можно связаться если не с Юмаат, то с Мадом.

Запускаю браузер.

Раздел новости.

Оповещение об оранжевой тревоге.

Сообщений много, полно статей, ссылок, даже видео, но я быстро выхватываю самое основное.

Журналисты пока не выяснили, что именно случилось, а власти отказываются давать комментарии, но уже известно, что в одном из секторов были множественные выбросы магии, и накопители с ними не справились, Безымянный ужас сдвигается к городу. Жителей эвакуируют в другие сектора, стратегические объекты – к ним наверняка относится НИИ – консервируют.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В соцсетях, правда, информация о покушении появилась, очевидцы рассказывают о взрывах и применении магии, и о том, что на месте видели Леонхашарта и меня. Но волна пока не поднимается, – пока! – ведь все заняты эвакуацией в безопасные зоны и выносом ценностей.