Уникумы Вселенной - 1 - Юрий Иванович

То, что они увидели, трудно поддавалось объяснению. Страшно грязный и почти раздетый человек, на котором болтались обрывки одежды, изо всех сил вгрызался в по­роду с помощью обычной шахтёрской кирки. Над его головой был укреплён факел, в свете которого полулысая голова отливала сверкающим потом. Человек углубился в по­роду почти на целый метр, и создавалось впечатление его полной отрешённости от окру­жающего его мира.

Но вот он неожиданно замер и чутко прислушался. Юниус понимал, что, вряд ли человек увидит их так далеко и в полной темноте. Поэтому он лишь предупреждающе сжал руку девушки, что бы она не выдала их каким-либо шумом. Через минуту человек расслабился, схватил стоящий рядом кувшин и выплеснул себе на голову. Затем, даже не оглянувшись назад, продолжил свою тяжёлую работу.

- Очень странный тип! - зашептал Юниус в самое ушко Абелии. - Когда мы шли сюда, его здесь не было. Возможно ходил завтракать. То ли сумасшедший, то ли норму хочет перевыполнить. Но лучше, что бы он нас не заметил. Постараемся пройти за его спиной, пока он шумит и работает. Места нам хватит, а до него будет метров восемь, де­вять. Вполне проскользнём незаметно. Только дождёмся следующего перерыва и, когда он возобновит ударный труд, рванём к лестнице.

Так они и сделали. И хоть человек отдыхал больше чем в предыдущий раз (минут пять не меньше), но работу возобновил с той же настойчивостью и усердием. Разведчики крадущимися шагами прошли за его спиной и уже подходили к лестнице, как случилось непредвиденное обстоятельство. Абелия споткнулась в темноте за выступ пола и упала в полный рост. Юниус поспешно нагнулся, пытаясь помочь и это, вероятно, спасло им жизни. Один кинжал высек искры над головой девушки, а второй вонзился в рюкзак со­ветника. В тот же момент Юниус заметил метнувшийся к ним силуэт человека. В одной руке он сжимал кирку, а в другой невесть откуда взявшийся меч. Человек был просто по­трясающе проворен, особенно если учитывать его тяжёлый и непроизводительный труд, которым он занимался перед этим. Но ведь Юниус и Абелия тоже не занимались только кабинетной работой. Они одновременно откатились в разные стороны, рассеивая внима­ние противника. Одновременно советник сбросил рюкзак на левую руку, схватил его за ремень и, усилив центробежной силой падения, со всего размаху ударил навстречу опус­кающейся кирке. Находящиеся в рюкзаке фигурки животных оказали прекрасную услугу, приняв на себя мощный удар острого лезвия и вывернув при этом руку нападавшего. Кирка вдобавок запуталась в упругой ткани, вырвалась из ладони неизвестного рудокопа и отлетела в сторону. Абелия тоже показала прекрасную защиту. Ещё из положения лёжа, она нанесла коварный удар ногой в коленную чашечку противника. И сразу после раздав­шегося хруста вскочила на ноги, сжимая подхваченный с пола камень. Увернулась от мелькнувшего в её сторону меча и изо всей силы бросила камень в лицо нападавшего че­ловека. Удар пришёлся прямо в челюсть и тот, от боли и неожиданности, взревел как ра­неный медведь. Отступил на шаг и вяло взмахнул мечом в сторону советника. Тот момен­тально этим воспользовался и точным ударом ноги выбил оружие. Мужчина прекратил рычание и схватился за развороченную камнем челюсть. При этом он согнулся вперёд, чуть ли не падая. Показалось, что он уже сломлен и не окажет больше сопротивления. А уж тем более перестанет вести себя так агрессивно. Но это только казалось. Полуголый "шахтер" вдруг крутнулся на подраненной ноге, а правой мощно ударил Абелию прямо в живот. Удар был такой силы, что девушка поднялась в воздух и всем телом грохнулась о стену. От боли помутилось в глазах, она почти потеряла сознание. А напавший продолжил круговое движение, пружиной метнулся к оставшемуся сопернику и вцепился советнику в горло. Да так вцепился, что Юниус почувствовал привкус крови во рту и стал задыхаться.

Если правитель Египта прибыл во дворец династии Садиван тихо и почти неза­метно, то прибытие принцессы Айни, сопровождалось немыслимым ажиотажем. Она, со своей свитой, направлялась из египетского консульства к месту предстоящего бракосоче­тания по прямой, самой короткой дорогой. Но открытый кабриолет, в котором восседала невеста, буквально продирался через запруженные толпой улицы. За полтора месяца пре­бывания принцессы Айни в столице, весть о её красоте дошла до каждого, кто имел уши или, хотя бы, глаза. Но даже те, кто не имел глаз, горел желанием хотя бы прикоснуться к чему-нибудь, чего касалась она сама. Или хоть выслушать восторженные высказывания и немыслимые сравнения в адрес её красоты. Поэтому среди толпы мелькали порой даже слепые, судорожно прислушивающиеся к выкрикам своих поводырей. Потому как просто разговаривать среди рёва восхищённых жителей и гостей столицы было совершенно невоз­можно.

Несколько раз кабриолет принцессы застревал среди людских масс намертво. И даже многочисленные телохранители и гвардейцы императора не в силах были создать кольцо безопасности. Их намертво прижимало к бортам автомобиля, их кости трещали как ломающиеся ветки деревьев и они чуть ли не теряли сознание.

В таких случаях вмешивалась принцесса. Она плавно вставала и грациозно начи­нала раздавать воздушные поцелуи во все стороны. Тут же шум, казалось бы, уже немыс­лимый от приветственных выкриков и восторженного рёва, увеличивался, чуть ли не вдвое и приводил к вздрагиванию, как близлежащих зданий, так и нервничающего принца. (Тот ожидал свою будущую жену на дворцовой площади.) Затем принцесса, на­сладившись любовью и поклонением своих будущих подданных, величественным взма­хом божественной ладошки просила народ расступиться и дать дорогу кабриолету. И её жест выполнялся немедленно и без колебаний. Вспотевшая охрана отклеивалась от бортов автомобиля, натужно пыталась загнать воздух в свои сплющенные лёгкие, и на заплетаю­щихся ногах бежала рядом. А два офицера, ответственные за доставку будущей императ­рицы, египетский и хардинский, жутко жалели, что не удесятерили силы сопровождения. Они рьяно воздавали молитвы Творцу в просьбе благополучно доставить прекрасную не­весту во дворец. Подобные молитвы шептались и остальными членами охраны, да и всей свитой принцессы тоже.

Лишь Айни была царственно спокойна. Она радовалась и была счастлива. И её внутреннее воодушевление выплескивалось через глаза и улыбку на окружающих, застав­ляя тех ещё больше захлёбываться от праздничной эйфории. Народ не просто ликовал, а неистовал от переполнявших его умиления, любви и радости. И даже несколько десятков раздавленных насмерть не омрачили триумфального проезда принцессы к дворцу дина­стии Садиван.