Гроза над Миром - Венедикт Ли

— Я не догоняю…

— Чего не поймешь, Нинок? Как она смогла натуру свою раздвоить?

— Нет, не это. Тебя не понимаю. Как, по правде, ты к ней относилась?

— Одну жалела, вторую возненавидела. Ее никогда не интересовали мои чувства, во мне она разобраться не пожелала. Я тебе еще не рассказала, что она потом со мной сделала.

— Не надо! Скажи: меня — жалеешь ты или ненавидишь, Тонка?

— Откуда ты знаешь, как меня звали? — медленно спросила Аркато. Ночь шла к концу, уже различался квадрат окна наверху, перечеркнутый, как знаком умножения, крестом решетки.

— Ты себя выдала. Доктор Гаяр не раз упоминал в своей книге юную жену Великого Ваги. И ее ссору с Хозяйкой.

— Фу ты… Аж волосы дыбом. Ты доиграешься со своими шутками…

— Уже доигралась.

— Не дрейфь, Нинель. Бери пример с меня. Я столько раз себя за волосы вытаскивала… Он давно, в грош меня не ставит. Выслушать не захотел. Рта раскрыть не успела, как приказал выкинуть к черту на кулички. Но Антония Аркато умрет с гордо поднятой головой. Чего и тебе, Нинок, желаю.

Ночь за окном бледнела, и растворялись звезды. Одна из них, ярче остальных, быстро взошла на западе, опровергая законы астрономии, и скоро исчезла за верхним обрезом окна.

Мятежный дух Тойво Тона парил над Миром. Так думали суеверные и малограмотные. А для посвященных — это всего лишь отражался свет на панелях солнечных батарей «Глаза» — искусственного спутника Мира, последнего из чудес Хозяйки.

8. ГОСПОДИН АРХИТЕКТОР

Нельзя встречаться с бывшими любимыми. Женщины, которую ты знал, давно нет. Осталась старуха с трясущимися руками. Он оборвал ее путаные излияния и обратился к помощнику:

— Отправьте ее на Марион.

Слова эти вырвались у него нечаянно. Он не собирался забрасывать ее на край света, но… Главковерх Эгваль не ошибается. Не может он отменить только что отданное распоряжение. Не может! Он вытащит Глорию оттуда потом, когда уляжется сумятица победных дней. Глорию увели, она не протестовала. Обернулась напоследок — улыбка у нее осталась молодая…

— Мальчишечка глупый. Я понимаю тебя.

Дурака сержанта, узнавшего среди добровольных узников церковных катакомб бывшую подругу Президента — разжаловать в рядовые.

Арестованного доставили во временную штаб-квартиру комиссара ОСС в Вагноке. По дороге злорадно заверили, что комиссар с изменниками не церемонится. Не радуйся, гад, что не шлепнули тебя на месте…

— Присаживайтесь, господин Гелла. У нас будет с вами долгий раз… — Полина прижала руки к горлу и тяжко и некрасиво разрыдалась.

Двор Хозяйки, как айсберг, имел скрытую часть больше видимой и уходил под землю на четырнадцать этажей. Тайные ходы вели из логова в разные районы Вагнока, выходили в метро — силам ОСС приходилось контролировать обширные районы столицы Острова. Солтиг был уверен, что главные преступники уже ускользнули среди выходящих с поднятыми руками на свет божий личностей до сих пор не встретилось высших чинов. Кроме одного. Невзрачный лысоватый мужчина, с бородкой клинышком, но без усов, устало помаргивая, признался, что как первый помощник, был постоянно вхож к Хозяйке, но не помнит ее облика.

— …Что-то наподобие легкого мозгового удара. Пришел в себя на полу и гм… некоторые лакуны в восприятии. Каждый день ничего в памяти не остается, кроме тягостного ощущения, что что-то хорошее не состоялось, а что-то дурное произошло.

— А имя свое помните? — поинтересовались у него.

Задумался, просиял.

— Оно указано в моей личной карточке.

«Валентин Эйс».

Ополоумевший заместитель Хозяйки мыслил вполне здраво, когда речь заходила о событиях давних. Солтиг запомнил его слова:

— Беда в том, что у Хозяйки не осталось соперников, и она оказалась в политическом одиночестве, а наша страна в опасном состоянии. Результат — мы под властью варваров… Извините.

Вместе с тем, Эйс настойчиво уверял, что Хозяйка еще находится в своем убежище, и с ней остаются несколько человек личной охраны.

— Она намерена сдаться победителям, и медлит, ожидая гарантий безопасности и уважительного с собой обращения. Просит вас не запасаться серебряными пулями и осиновым колом.

— Естественно, — процедил Солтиг, — Мы — варвары, потому не убиваем пленных. Пусть не трясется за свою никчемную жизнь. В Эгваль казнят только по приговору суда.

— Судебные ошибки случаются, — вставил Валентин, — А за время правления Хозяйки ни разу не был казнен невиновный.

Солтигу доложили, что на средних подземных уровнях Двора приборы, установленные спецами ОСС, зафиксировали взрыв. Еще через несколько минут на частоте раций ОСС прозвучал угрюмый голос:

— Я выхожу. Западное крыло Театра драмы.

Шутка в духе Хозяйки. Солтиг подумал, что слово «комедия» подходит здесь больше. Чувствительные микрофоны отметили звук поднимающегося из недр убежища лифта, затем наступила тишина. К указанному Хозяйкой месту уже подтягивались дополнительные силы. Солтиг отправился туда, игнорируя опасения помощников насчет возможного покушения. Всю жизнь он боролся с личностью могущественной, существом почти мистическим… все равно, что воевал с тенью. Временами начинало казаться, что владычицы Острова никогда не существовало. Но настал момент истины — Хозяйка отказалась от добровольного заточения в своей таинственной резиденции, и впервые за двадцать лет решилась предстать перед посторонними людьми. «Ее воля сломлена. Чего стоят мольбы о пощаде, завуалированные под черный юмор. Пусть доживет свой век — заложница, гарантирующая приличное поведение своих фанатичных приверженцев на Острове. То, что испытывает она сейчас — хуже смерти. Владычица, заставлявшая трепетать Мир, покорно выходит подписать капитуляцию».

Он представил, как отреагируют граждане Острова. Наверняка эти дни они станут жить, питаясь слухами о позоре и предательстве своей некоронованной королевы. Брожение, раскол общества… Моральный крах гордого народа. Дальше — ассимиляция с Эгваль. Следует позаботиться о сохранении научных и технических достижений Острова, но… Эта работа для его преемников. Ариэль Солтиг свое дело сделал. Сладко сознавать, что оставляешь настолько глубокий след в истории. А Хозяйке года через два следует тихо скончаться — в ее возрасте внезапная смерть не вызовет подозрений.

Театр — подавляющих размеров параллелепипед белого мрамора, долженствующий олицетворять Светлый путь Хозяйки, почти не пострадал от обстрелов. Солтиг прикинул в уме пропорции здания: высота, ширина и длина его составляли в отношении золотое сечение. Гладкая торцовая стена театрального здания вдруг разделилась по всей высоте тонкой вертикальной трещиной. Обе ее половины медлительно разъехались в стороны, открывая темный провал. Натужно выли сервомоторы — электричества в Вагноке не было, но в подземном убежище использовали отдельный источник энергии. Правая половина стены отодвигалась медленнее левой, нарушая симметрию зрелища.