Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Убьешь того, кто спас тебе жизнь?
— Убери нож, тебе говорят!
Яростный огонь в глазах Янко постепенно потух. С сухим щелчком цыган закрыл наваху и повалился навзничь, бормоча:
— Поживем — увидим, Замора… Поживем — увидим…
Глава VII
Коронный удар цыгана
Вода прибывала. Похоже, на море был сильный прилив, который гнал воду в пещеру, имевшую какие-то скрытые протоки. Буря, судя по всему, окончательно улеглась, так как ветер больше не задувал в щель.
Складывалось впечатление, что у скалы встречались два потока: водоросли собирались там грудами, кружились на месте, а потом — по странному капризу воды — тонули, чтобы вновь всплыть и захороводить вокруг скалы.
Янко и Замора, удивленные этим необъяснимым явлением природы, сидели на вершине и с тревогой наблюдали за коловращением воды и морской растительности.
Так прошел час, показавшийся потерпевшим крушение длинным, как целая ночь. Они уже почти смирились с мыслью, что окончат дни в желудках питонов, наверняка еще остававшихся где-то в воде. Янко не желал для Заморы подобного конца, хотя в глубине души уже ненавидел ее. Поднявшись на ноги, он решительно объявил:
— Вода поднимается. Уходим.
— Куда? Мы же теперь не найдем тот гребень, по которому сюда пришли.
— Я найду.
— Ты или утонешь, или тебя питоны задушат.
— Ну и пусть. Мне не хочется жить.
— С ума сошел, Янко? Пропадешь ни за песету. Подождем, пока вода не спадет.
— Нет, — покачал головой цыган, — так мы дождемся лишь смерти.
— Я с тобой не пойду.
— Тогда я тебя понесу. Ты даже ножек не замочишь.
Девушка пристально посмотрела на него. Янко раскрыл наваху. При этом его лицо дико перекосилось, а взгляд черных глаз сделался совсем волчьим.
— Не пойду, — повторила Замора.
— Утащу силой.
— По какому праву?
— Барон взял с меня клятву охранять твою жизнь, чтобы все мы могли и дальше наслаждаться твоими плясками на улицах Севильи и Сарагосы. Сейчас ты в беде, и мой долг — тебя спасти. Так пойдешь со мной добром или нет?
Замора отступила на шаг, подняла маузер и угрожающе сказала:
— Янко, ты опять за свое? Ты, конечно, умеешь метнуть нож так, что с двадцати пяти шагов попадешь в горло врагу, но ножом меня не испугать. Я слежу за каждым твоим движением. Остерегись, Янко! Я готова на все.
— Даже на убийство?
— Да, если вынудишь, — холодно ответила девушка, не сводя глаз с ножа.
— А будь на моем месте Карминильо? — взревел цыган.
— Перейдет мне дорогу — убью и его.
— Так подыхай же здесь в одиночестве! Чтоб тебя питоны сожрали, чертовка!
— Я сумею от них защититься.
— Последний раз прошу: идем со мной. Мы слишком молоды, чтобы умирать.
— И поэтому ты тащишь меня в пасть смерти?
— Я пытаюсь тебя спасти!
— Нет.
Цыган присел, вытянул руку. Блеснул металл.
— Стой, Янко! — вдруг крикнула Замора, не опуская винтовки. — Неужто не слышишь?
— Чего?
— Прислушайся.
— А ты в это время всадишь мне пулю в лоб?
— Мы с тобой одной крови, Янко. Ты для меня как брат. Слушай, слушай!
Действительно, пещеру наполнили странные звуки. Водоросли резко ушли вниз, словно лишившись опоры.
— Вода уходит, — сказал цыган. — Вытекает по подземным туннелям и каналам, которых нам вовек не сыскать.
— Вот и я спасла тебе жизнь. Теперь можно спокойно пройти по гребню.
Янко растянул губы в улыбке, похожей на оскал пантеры. Уровень воды продолжал снижаться. Среди водорослей извивались два или три питона, избегшие пули.
— Попробуем вернуться в первую пещеру, — продолжала настаивать Замора. — Пожар давно закончился, все остыло. Я хочу знать, выжили ли студенты. Что, если от них остались одни обугленные кости, а бесценный платок с указаниями, где искать талисман, и вовсе сгорел?
— Ты от меня, конечно, таишься, но платок у Карминильо, я прав? У этого мудреца из Саламанки, который только и способен, что бренчать на гитаре?
— Тебе-то что за дело?
— Ошибаешься, Замора.
— Ты бы ни в жизнь ничего не понял в той карте.
— Талисман спрятан на горе Гуругу?
— Все, Янко, не ко времени ты затеял этот разговор. Сейчас нам следует думать о собственном спасении.
— Дай-ка мне свою винтовку.
— Зачем?
— Хочу поискать тот гребень. Должен же я чем-то обороняться?
— Обороняйся навахой.
— Спорю на тысячу песет, что ты бы обрадовалась, сожри меня питон.
— А кто несколько минут назад спас тебе жизнь?
— Не понимаю тебя, Замора. Ладно, оставим это. Нужно найти каменный гребень и похоронить кости школяров.
Сказав это, Янко злобно захохотал. После чего начал спускаться со скалы, держа нож наготове. Вскоре снизу донесся его победный крик:
— Гребень! Я его нашел! Замора, мы спасены!
— А что там с водой? — поинтересовалась цыганка.
— Почти ушла.
— Мы сможем добраться до первой пещеры?
— Надеюсь. Давай я перенесу тебя на закорках.
— Еще чего. Мне нужны руки, чтобы держать винтовку. К тому же я больше доверяю своим ногам танцовщицы, нежели твоим ходулям. Широк ли гребень?
— С полметра. Если отлив продолжится, то и метр наберется.
— Да это настоящий бульвар!
— По которому прогуливаются питоны. Придется поторапливаться. Кажется, я вижу среди водорослей змей.
— Прячутся, чтобы на нас напасть.
И они двинулись вперед, осторожно нащупывая каменную тропку, пересекавшую пещеру. Вода с бульканьем отступала. Ее словно помпами откачивали.
— Держись за меня, Замора. Да-да, я знаю, ты лучшая танцовщица Севильи и Сарагосы и все же не откажи мне в этой малости. Уверен, Карминильо не пришлось бы тебя уговаривать.
— Хорошо.
Гребень прекрасно был виден в свете взошедшей луны. Цыгане еще раз внимательно осмотрели поверхность воды, опасаясь питонов, и пошли дальше. Вся пещера полнилась хлюпаньем и журчаньем, точно под слоем гигантских водорослей разыгралась небольшая буря. Они уже прошли шагов пятьдесят, когда Замора скомандовала:
— Стой, Янко!
— Вода поднимается?
— Прислушайся!
Юноша остановился.
— Кажется, я слышу посвист ветра, — наконец сказал он. — Или это шипение?
— По-моему, приглушенный лай.
— Да что же это за пещера такая, полная страхов и тайн? — в отчаянии воскликнул Янко.
Вдруг лунный свет, и так неяркий, исчез.
— Смотри, Янко! Там!
— К нам плывут собаки?
— Нет, посмотри вверх!
— Чтоб его черти побрали, твой талисман! Мне все это начинает надоедать.
— Боишься?
— Цыганам неведом страх. Однако, признаюсь, я в растерянности.
Над их головами вихрем кружили сотни крупных летучих мышей. Должно быть, прежде они прятались в каком-то закоулке пещеры. Твари зигзагами метались туда-сюда, задевая головы цыган холодными крыльями.
— Откуда взялись эти ночные вампиры? — пробормотал себе под нос цыган, поудобнее перехватывая наваху.
— Они опасны? Старики говорят, летучие мыши любят вцепляться в волосы.
