Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих

вовсе не есть такое тяжкое преступление. Нам могут сказать, что зачем мы все доверяли трем злоумышленникам? Но разве можно было на минуту предположить всю бездну их мрачной преступности, готовой на всевозможные недопустимые с общечеловеческой точки зрения злодеяния? Разве брат мог предположить всю бездну преступности своей бывшей сестры? Разве можно винить брата в том, что он не предполагал, что его сестра преступница? Если бы мы все могли предполагать о злонамеренности трех лиц, оказавшихся злоумышленниками, то ведь вообще мы все не могли бы никогда иметь с ними общего дела. Стокс, как человек справедливый и непосредственный свидетель происходящего, правильно сказал, что в основе всего лежит ужасное злоупотребление доверием — брич оф трест, совершенное тремя злоумышленниками. Но должна же быть на свете справедливость.

Рады слышать о благоприятных сведениях от Зейдель — она истинная добрая душа. Наконец получили мы книгу Формана в лондонском издании[593]. Книга очень интересная, конечно, в такую большую тему могли бы до бесконечности входить новые интересные данные, но, во всяком случае, и в этом объеме книга толкнет человеческое мышление серьезнее отнестись к первопричинам и основам. Воображаем, какая напряженнейшая битва у Вас сейчас происходит. Ведь злоумышленники будут пытаться затемнять всеми уловками, подделками — словом, всеми неправдами. Если злоумышленник пошел даже на такую явную нелепость, показывая экспедиционные суммы каким-то моим частным капиталом, то куда же дальше идти? Когда уже давно мелькало какое-то предположение о соглашении, то, конечно, и это обстоятельство об экспедиц[ионных] суммах тоже должно быть аннулировано. Ведь донос ложный и мерзкий был сделан определенным лицом, значит, из того же источника последствия доноса и должны быть пресечены. Ужасно подумать, до какого состояния могут доходить люди, чтобы изрыгать такую бездну лжи. Ужасно подумать, что злоумышленник даже намеревался Вас арестовывать, о чем при свидетелях кричал полицейскому. Ведь об этом недопустимом превышении власти был составлен акт, подписанный достоверными свидетелями. Что обо всем этом думают и Брат, и лицо, разбирающее дело? Конечно, при всех обстоятельствах остается неотложным учреждение Общества. Как бы что-то ни оборачивалось, следует иметь за собою общественное учреждение, которое ведут люди почтенные и честные. Такое Общество опять может работать в согласии с культурными группами. Ведь всюду вспыхивают весточки и знаки от каких-то неизвестных новоявленных друзей. В журнале «Маха Бодхи» появилась большая статья о Пакте одного бомбейского писателя[594], подал дружеский голос Преображенский из Польши. В Литве и Латвии все время развивается прекрасная деятельность. Асеев со своей стороны зорко смотрит, а с Даль[него] Вост[ока] постоянно поступают интересные письма.

Да будет у Вас светло. Единение преодолеет тьму. Скажите наше самое сердечное послание всем друзьям, вспомнившим 15-летие[595], — Брату и всем борцам за правду.

Сердцем и духом с Вами,

Е. и Н. Р.

216

Н. К. Рерих — М. Лихтману

25 ноября 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

ДОВЕРИТЕЛЬНО

Родной М[орис],

Сперва о галерее. Мы имели телеграмму от Кл[айд], спрашивавшей об имени галереи. Телеграфно предложили ей название АРСУНА — что значит «Искусство едино», АРС УНА[596]. Именно этим выражением начиналось наше мотто для Мастер-Института. Таким образом сохранится единство принципа. Такое латинское название очень звучно, легко произносимо и имеет ясное внутреннее объединительное значение. В той же телеграмме Кл[айд] просила о высылке [вещей] в Т[ульсу]. Мы ей ответили, что о [вещах] пишем, и Вы ей можете передать следующее соображение. В настоящее время Вы уже имеете от Мэри семьдесят вещей. Из них, как уже было написано, две остаются как подарок Фл[орентине] и Ст[оксу]. Из остальных Фл[орентина] выбирает на пять [тысяч]. Остальное же может идти уже в Т[ульсу]. Конечно, Вы нам напишете, что именно выбрано как в подарок, так и для пяти, и сколько таким образом может быть свободным для Т[ульсы]. Кроме того, имейте в виду, что Мэри дала доверенность на Амр[иду], и, таким образом, и для Вашего удобства имеется в Вашем же городе доверенное лицо, не входящее в другие корпорации. Кроме того, в Вашем же городе имеется транспортная контора, которая уже исполнила удачно поручение. Таким образом, получилось удачное обстоятельство, которое будет благоприятным и для Т[ульсы]. Конечно, эти последние сведения только для Вас и Аниты — а то, что можете сказать и Кл[айд], отмечено сбоку карандашом. Если что-либо из указанного распределения Вам неясно, то запросите нас. В зависимости от количества вещей, которое останется для Т[ульсы], а также от открытия самого помещения можно думать и о последующих посылках. Но, вероятно, будет и какое-то новое соглашение с Адрианом — обо всем этом Вы, конечно, нас известите.

Теперь что касается до Вашей вчерашней телеграммы, а также и телеграммы от всех, Вы уже имеете телеграфный ответ, запрашивающий мнение Брата обо всех условиях соглашения, которое, конечно, должно быть достойным. Не буду здесь перечислять эти условия, ибо Вы их знаете из телеграммы. Нужно надеяться, что опытность Брата вместит наилучшую форму соглашения. Конечно, на первый взгляд невозможно даже предположить, какие соглашения могут быть с тиграми. Но будем брать вещи в их полной реальности. Если мы встречаемся не только с отъявленными предателями и похитителями, но, кроме того, возникают и еще множества всяких посторонних условий, то ведь нужно именно взять вещи так, как они есть, и лишь стараться из существующего положения сложить наиболее приемлемую форму. Конечно, чудовищно подумать, что вместо выяснения правды и справедливости, которая всецело на нашей стороне, мы вынуждены допускать возможность соглашения. Но ведь нужно принять во внимание всякие соображения. Если даже, казалось бы, нетрудное обстоятельство учреждения Общества потребовало столько времени, то ведь многие человеческие психологии требуют гораздо больших усилий, да и то, как Вы видите, преломляются своеобразно.

Конечно, Вы будете читать это вместе с Анитой. Ее письма, полные сердечной боли, так много говорят о различных человеческих психологиях, о разных таинственных воздействиях. В наших прошлых письмах мы уже неоднократно поминали о повелительном условии единения. Если так или иначе оно существует лишь формально, то и внутренние воздействия этой огромной силы тоже будут неполны. Кроме того, всякие умолчания или умаления, ползающие, как малые ехидны, тоже делают свое разлагающее последствие. Итак, из всех обстоятельств следует избрать наилучшее. Если факт, казалось бы, такой ясной правды в окаменелых глазах недостаточен, то будем ожидать, что предложит братская опытность. Можно бы написать еще одно письмо Кузен[у], но именно сейчас ввиду идеи о соглашении нужно избрать наилучший момент, а прежде всего вырешить, какие именно