Люди Приземелья (сборник) - Владимир Михайлов

И вот получилось, что на вахте был именно Круг-лентяй, он же биограф. Да и он смотрел вполглаза, потому что то и дело помогал влюбленному вспомнить, как все тогда было, а то и пытался представить, как все будет. И по этим причинам он в первую очередь понадеялся, что сигнал зажегся случайно, и сейчас погаснет. Но сигнал не гас. Тогда биограф стал размышлять так, как вот только что: не может быть, чтобы так не повезло, и они напоролись на метеорит за те несколько часов, которые им осталось провести в этом пространстве до разгона и перехода в надпространство. На размышления ушло некоторое время, и только тогда аналитик проснулся.

Проснувшись, он сразу напомнил, что Правила звездной навигации не оставляют места никаким размышлениям. В них прямо сказано, что в случае нарушения настройки защитного поля должны быть немедленно приняты меры по ее восстановлению. До тех пор, пока неисправность не будет устранена, всякое увеличение скорости, а тем более разгон для Н-перехода, запрещается. Так что надо было исправлять, да побыстрее. Потому что никакая задержка немыслима; и тут он напомнил нечто, о чем все остальные Круги, находясь в расслабленных чувствах, совершенно забыли, а теперь схватили себя за волосы.

Дело в том, что незадолго до вылета «Ньютона» были получены с Эвридики сообщения об участившихся случаях странных заболеваний. Возникла опасность эпидемии. Болезнь была на Земле неизвестна, и в этом нет ничего удивительного: у каждой планеты свой характер и свои болезни. Поэтому на корабль погрузили немало всяческих лекарств, части пассажиров пришлось остаться, а их каюты заняли врачи. Круг об этом знал; аналитик знал и то, что Болезнь – ее пока так и называли «Болезнь», она даже приличного имени еще не получила, – угрожает Инне в такой же степени, как и всем другим. Но остальные Круги в это просто не верили, и сейчас, когда аналитик спал, ухитрились вовсе забыть. Он напомнил, и оказалось, что действительно рассуждать не о чем.

Но какое-то время было уже потеряно. Потому что вахтенный пилот позвонил из центрального поста и спросил: «Ну, как вы там, исправляете?» Растерянный и смущенный Круг-лентяй проговорил только: «Исправляю». «Давайте побыстрей, – сказал пилот, – до разгона осталось два часа, забыли?» «Нет, что вы», – ответил Круг, положил трубку и сообразил, что и впрямь забыл, ночь эта была сокращена на три часа, чтобы поскорее разогнаться и уйти, другие-то все время помнили, что на Эвридике Болезнь.

«Исправляю», – сказал он, а на самом деле еще не начал. Но теперь он выскочил из своей каморки и бегом направился к отсеку, в котором хранились скваммеры. Для этого следовало миновать два коридора, и когда он прошел первый, то, по всем правилам, ему надо было свернуть налево, добраться до центрального поста и испросить у вахтенного пилота разрешение на выход. Так полагалось. Но он этого не сделал. Прежде всего, наверное, потому, что выход был пустячный: до антенны и обратно. А во-вторых, вахту в тот момент правил третий пилот, молодой, прямо зеленый, но очень заносчивый. Круг успел с ним уже схватиться, отстаивая честь электриков. Третий пилот считал, что электрики – вообще не космонавты: корабль они не ведут, в навигации не разбираются и даже в пространстве, по сути дела, не бывают. И вот сейчас идти к нему и докладывать, после того, как Круг уже сказал, что исправляет, оказалось невозможным: врать ни один из Кругов как следует не умел, во всяком случае, глядя в глаза – нет. А пилот, кстати, в антеннах и защитном поле не разбирался, раз он вообразил, что исправить антенну можно, находясь в дежурке. Вот пусть он так и думает, а Круг быстренько выйдет, исправит и вернется, а потом еще расскажет ребятам о завидной эрудиции третьего пилота.

Аналитик понимал, что это не очень хорошо и, во всяком случае, неправильно. Но он сейчас был занят в основном мыслями об антенне, а не о формальностях.

Круг подошел к камере. В обычное время никому не удалось бы попасть туда, где хранились скваммеры, и уж, разумеется, не удалось бы открыть ни один из люков, ведущих за борт. Но Круг знал, что ему не о чем беспокоиться, потому что он выходил по аварийной причине. А это значило, что те самые автоматы, которые сообщили о неисправности антенны, уже послали сигнал киберинженеру, и оттуда было дано разрешение устройствам, блокирующим дверь камеры и выходные люки.

Теперь можно было надеть скваммер и выйти через малый люк, только через малый, потому что он был ближе всего к месту аварии, и только он один и был разблокирован: ничего лишнего киберинженер не позволял ни себе, ни другим, так как был всего лишь машиной.

Круг вошел в камеру, где помещались скваммеры, устройства для работы в пустоте – при монтаже искусственных спутников и звездолетов и при их ремонте. Полное название этих костюмов было «Скафандр для вакуума, антимагнитный, металлопластовый, с реактивным приводом». Вообще-то они были похожи не на костюмы, эти скваммеры, а скорее на здоровенное яйцо какой-то космической птицы – а может быть, Черных Журавлей, только те яиц не клали, – на яйцо, снабженное руками и ногами. Впрочем, бывают люди, выглядящие так и без скваммеров.

Он открыл дверцу на спине скваммера, через которую следовало влезть вовнутрь и потом закрыть ее за собой. Потом…

Тут аналитик прервал неторопливый рассказ Круга-биографа. Он поинтересовался, сколько осталось времени. Времени оставалось мало. Надо же было что-то делать, в конце концов! Нельзя же так погибать?

– А что делать? – спросил биограф. – Не знаешь? Ну и помалкивай, и не мешай.

– Но надо хоть думать!

– Вот и думай. Все равно нам конец. А я болтаю, и мне не так страшно от того, что он приближается. Думай, не думай – ничего не придумаешь.

Аналитик только зубами скрипнул.

…Потом Круг переложил в карман на боку скваммера несколько захваченных из каморки инструментов, которые могли пригодиться при ремонте, и отметил, что в запасе у него еще почти два часа. Поэтому он спокойно проделал все, что полагалось: закрепил на руках и ногах широкие манжеты, от которых тянулись провода к сервоустройствам, воспринимавшим биотоки и передвигавшим конечности скваммера, так как человеку самому, без помощи механизмов, и думать было нечего о том, чтобы сделать в этих доспехах хоть одно движение.

Затем он влез в скваммер и захлопнул за собой дверцу. Скваммер понял его и зашагал, а Круг стал думать о том, что же могло стрястись с антенной. Потом он вошел в лифт и в два счета оказался наверху, у люка. Ухватившись за поручень он подождал, пока из выходной камеры выкачали воздух. Затем люк открылся, Круг подошел к черному отверстию, которое вело в пустоту…