Кремль. Президенты России. Стратегия власти от Б. Н. Ельцина до В. В. Путина - Леонид Млечин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осенью 1999 года Москва полнилась самыми разнообразными слухами. Говорили, что одряхлевший Ельцин отменит выборы и назначит премьер-министром Александра Лебедя. В столь критической ситуации лишь у генерала-десантника хватит характера удержать страну в руках.
Считается, что это была идея Бориса Березовского, который всячески поддерживал Лебедя, видя в нем наилучшего кандидата в данный момент. Обнадеженный красноярский губернатор вспоминал старую китайскую пословицу: если долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно мимо тебя проплывет труп твоего врага.
Лебедь действительно как-то воодушевился. Он стал объяснять журналистам, что власть демонстрирует бессилие, что страна взрывается и надо вводить чрезвычайное положение, а Ельцин — слишком пожилой и слишком больной человек. Красноярский губернатор своим впечатляющим басом говорил, что ему понадобится полтора месяца, чтобы въехать в Кремль на белом коне. И неделя, чтобы коня перековать и почистить. Ведь неприлично гарцевать в Кремле на усталом и грязном коне...
При этом Александр Иванович вроде бы заранее отказался от должности, дескать, под руководством «семьи» реально ничего сделать нельзя. Но публичный отказ всего лишь свидетельствовал о том, что реальное предложение ему не сделано.
На фоне чехарды тех лет кресло премьер-министра казалось привлекательным, но опасным — не успел обжиться в кабинете, как приходится паковать чемоданы и освобождать место преемнику. Однако же не было ни одного политика, который бы отказался от предложения возглавить правительство, даже сознавая мимолетность сей славы. Верно, есть что-то упоительное в возможности — хотя бы ненадолго — взяться за штурвал управления страной.
Никто из бывших премьер-министров не захотел вернуться к прежнему делу — ни Гайдар, ни Черномырдин, ни Примаков, ни Кириенко, ни Степашин... Все отравлены властью и ни о какой иной жизни, кроме как в политике, и думать не могут.·
Александр Лебедь наверняка мечтал о возвращении в Москву. Но возвращение должно быть триумфальным. Он потому и предпочел стать не депутатом Думы — одним из многих, а губернатором далекого Красноярского края, потому как при его гордыне лучше быть первым в деревне, чем последним в городе. Но если бы ему реально предложили пост второго человека в стране, он бы, наверное, согласился.
Потом появились другие слухи: под предлогом боев в Дагестане в стране будет введено чрезвычайное положение. Выборы, естественно, отменят, но страной будет управлять не давно отвергнутый Лебедь, а железный Путин, новый премьер-министр, которому «семья» полностью доверяет.
Тогда в первый раз заговорили о том, что Ельцин в середине сентября неожиданно объявит о своей досрочной отставке. В таком случае по закону президентские выборы должны пройти не позднее чем через три месяца, то есть 19 декабря, одновременно с парламентскими.
Это поставит в труднейшее положение всех вероятных кандидатов — и Примакова, и Зюганова, и Явлинского, и Лужкова, и Степашина. Зато Владимир Путин, как действующий премьер-министр, получит все возможности для того, чтобы стать фаворитом и быть избранным на пост президента.
Рассказывали, что президентская дочка Татьяна Дьяченко запросила у юристов документы о процедуре отречения. А самому президенту будто бы грозит новая операция на сердце, и он работает над текстом последнего обращения к народу...
Эта идея реализуется, но позже, когда Путин проявит себя. А в тот момент этот слух пренебрежительно отвергли — Ельцин, даже старый и больной, не очень похож на человека, который способен по собственной воле отказаться от власти.
Позиции Ельцина казались настолько слабыми, что даже обычно очень осторожный председатель Совета Федерации Егор Строев в интервью американским журналистам позволил себе намекнуть, что президенту пора уходить.
Казалось, Совет Федерации готов поднять мятеж против Бориса Николаевича и предложить ему досрочно уйти в отставку. Председатель Государственной думы Геннадий Селезнев поспешил сказать, что, если Ельцин это сделает, Россия скажет ему спасибо.
Но Совет Федерации на бунт не решился.
Говорят, Ельцин оказывал на губернаторов гипнотическое воздействие. У себя дома они клянут Бориса Николаевича на все лады. А как доберутся до Первопрестольной, их охватывает непонятная робость. В кремлевской приемной еще кулаками размахивают, а войдя в президентский кабинет, мигом забывают о своей фронде и покорно кивают: да, Борис Николаевич, конечно, Борис Николаевич... Даже главный его критик Геннадий Зюганов в присутствии президента терялся. Как заметил бывший референт Ельцина Андрей Шторх, Борис Николаевич никогда не кричал, но умел сделать так, что человек чувствовал себя полным йичтожеством.
Похоже на правду: начальства в России всегда смертельно боялись. Председатель Совета Федерации Егор Строев хотя от своих слов и не отрекся, но поспешил исправиться и сказал, что «в верхней палате бунта на корабле не будет». А Ельцин великодушно согласился считать интервью «недоразумением».
И все же Борис Николаевич в те месяцы явно нервничал.
9 октября, в субботу, его госпитализировали с диагнозом «грипп», а в понедельник рано утром уже выписали. Конечно, врачи не любят, когда больные залеживаются. Это вроде как их плохо лечат. И пожилых людей неохотно кладут в больницу, потому что лечить их трудно. Но в данном случае навряд ли Центральная клиническая больница управления делами президента спешила избавиться от своего главного пациента...
В возрасте Бориса Николаевича при гриппе провести на постельном режиме меньше недели — непростительное легкомыслие. Остаться в больнице было бы разумнее, но Ельцин потребовал его отпустить.
Создалось впечатление, что Борис Николаевич поспешил выписаться, дабы не подумали, что он уже совсем не участвует в политической жизни страны.
Последние четыре года Ельцин часто болел. Любая его болезнь, даже просто посещение медицинского учреждения, вызывали в стране раздражение и подозрения. Борис Николаевич в конце концов стал чувствовать себя неуверенно, боялся показаться слабым и немощным.
Общество возмущалось больным президентом, как суровый работодатель — хилым и нерадивым подчиненным, который постоянно хворает. Всякий раз, когда Ельцин попадал в больницу, от него требовали немедленно подать в отставку или на худой конец передать полномочия премьер-министру.
Ельцин явно опасался провести в больнице лишний день, что едва ли шло на пользу его здоровью. Борис Николаевич испытывал неодолимое желание доказать всем и вся, что он полон сил. Пошли разговоры о том, что и Путин пришел не надолго, что и он нервничает, торопится себя показать. Боится то ли не успеть, то ли не угодить. Потом все это оказалось слухами, хотя Путин действительно должен был доказать свою способность сменить Ельцина.
ОТКУДА ВЫЛЕЗ «МЕДВЕДЬ»?Решительность и твердость Путина в новой чеченской кампании более всего завоевали ему симпатии. Недаром тогдашний министр внутренних дел Владимир Рушайло, прилетев в Чечню, поднял тост за Путина и сказал, что военная победа в Чечне будет вкладом в предвыборную кампанию Владимира Владимировича.
В Путине увидели молодого и уверенного в себе человека, который не только еще ничем не опорочен, но и не боится взять на себя ответственность. Он продемонстрировал те качества, которые люди хотели видеть в руководителе страны, по которым соскучились, — решительность и твердость. Вторая война в Чечне была воспринята как свидетельство восстановления былой мощи государства и единения общества, хотя бы на почве противостояния общему врагу.
Это привело к неожиданному эффекту: социологи зафиксировали ожидание позитивных перемен в стране. Хотя реальные сдвиги в экономике не происходили, люди стали более оптимистично смотреть на происходящее. Путин предстал как сильная фигура, которую надо поддержать.
Первыми эти настроения почувствовали местные начальники, которые всегда стараются оказаться в лагере победителя.
В сентябре тридцать девять губернаторов вдруг заявили о своем желании повлиять на исход избирательной борьбы. Им не нравились те, кто уже баллотировался в парламент. Они твердили, чтобы хотят видеть в Думе честных и ответственных народных избранников. Обращение подписали настолько разные люди (курский губернатор Александр Руцкой, екатеринбургский — Эдуард Россель, приморский — Евгений Наздратенко), что было совершенно невозможно понять, что способно их объединить, кроме желания не остаться в стороне от большой игры.
Такого рода губернаторский блок вроде бы пытался сколотить Борис Березовский в надежде создать базу для поддержки Александра Лебедя. Потом такой же блок собирали под Сергея Степашина. Но теперь за дело взялась президентская администрация — с задачей отобрать как можно больше голосов у Примакова и Лужкова, которые сформировали предвыборный блок «Отечество — Вся Россия».
