Все хроники Дюны (авторский сборник) - Герберт Фрэнк

В ванной ее окутан влажный теплый воздух. Об этом обычае она узнала от бесчисленного количества Преподобных Матерей, нанизанных на ее сознание, как жемчужные бусы на нить. Теплая вода ласково прильнула к ней, когда она скользнула в ванну.

Зеленый кафель, разрисованный красными морскими рыбами, окружал воду. Какой-нибудь Свободный из старых времен страшно рассердился бы, узнав, что такое количество воды используют только для умывания.

Он близко!

Она подумала, что это кричит ее девственность. Ее плоть жаждет пары. Секс не составляет тайны для Преподобной Матери, возглавляющей ритуальные оргии в съетче. Сознание тау — память о населявших ее других существах могло бы снабдить ее любопытство любыми подробностями. Желание близости это не что иное, как стремление плоти к плоти.

Жажда действия боролась в ней с летаргическим состоянием, вызываемым теплой водой.

Неожиданно Алия выбралась из воды. Мокрая и нагая, она прошла в тренировочную комнату, примыкавшую к ванной. В этой продолговатой и светлой комнате были собраны много численные приспособления, при помощи которых агенты Бене Джессерит поддерживают себя в постоянной физической и духовной форме. Тут были мнемонические усилители, пальцевые мельницы с планеты Икс, повышающие чувствительность пальцев рук и ног, синтезаторы запахов, температурные поля, устройства для выработки нужных альфа-ритмов, синхронизаторы, настраивающиеся на анализ света и тьмы… санти.

Вдоль одной из стен громадными буквами мнемонической краской она сама написала ключевую формулу Бене Джессерит:

«До нас все методы обучения искажались инстинктом. Мы научились учиться. До нас исследователи, побуждаемые инстинктом, обладали ограниченным полем деятельности — не дольше одной жизни. Проект, охватывающий пятьдесят и более поколений, им даже и в голову не приходил. Концепция полной мышечной и нервной подготовки в то время не могла быть выработана».

Войдя в это помещение, Алия увидела свое отражение в кристаллических призмах фехтовального зеркала в глубина тренировочного комплекса. Увидев длинную шпагу, она подумала: «Да! Я наработалась до изнеможения. Утомлю же окончательно тело и очищу мозг».

Эфес шпаги привычно лег в ее правую руку. Концом клинка Алия коснулась кнопки, включающей манекен. Манекен ожил и медленно отвел острие шпаги в сторону.

Зеркальные призмы сверкнули, манекен шагнул влево от нападавшей.

Алия следовала за ним концом своей длинной шпаги, как — всегда, думая о своем противнике почти как о живом существе. Но это было лишь собрание сервомоторных и сложных отражательных цепей, предназначенных для выработки реакции и обучения. Этот инструмент реагировал так же, как реагировала она, анти-я, двигавшийся, как и она сама; балансирующий свет призм предлагал ей цель.

Ей казалось, что на нее нацелено множество шпаг, но лишь одна из них была реальной. Она отвела эту реалию шпагу, скользнула своей шпагой вглубь сопротивляющегося поля и коснулась цели. Среди призм вспыхнул сверкающий красный огонек… еще одно отвлечение.

Манекен снова атаковал, двигаясь со скоростью в один сигнал, чуть-чуть быстрее, чем вначале. Она отразила нападение, двинулась в зеленую зону и нанесла второй удар.

Теперь уже две лампы горели среди призм.

Манекен увеличил скорость, двигаясь на своих роликах, привлекаемый, как магнитом, движениями ее тела и концом ее шпаги.

Атака — отражение — контратака…

Атака — отражение — контратака…

Теперь ожили уже четыре огня, и манекен стал более агрессивным, двигаясь все быстрее, нападая все резче и разнообразнее.

Пять огней…

Пот блестел на ее обнаженной коже. Она жила теперь во вселенной, ограниченной угрожающей шпагой, целью, голыми ступнями на шероховатом полу, чувствами, нервами, мышцами — движением против движения.

Атака — отражение — контратака…

Шесть огней… семь…

Восемь!

Раньше она никогда не рисковала на восьми.

Каким-то уголком сознания она сопротивлялась своему дикому намерению: ведь фехтовальное оборудование, состоящее из призм и манекена, не умеет думать и не испытывает чувства жалости. И у него самое настоящее оружие. Оно может искалечить и даже убить. Лучшие фехтовальщики Империи никогда не тренировались больше, чем с семью огнями…

Девять!

Алия испытывала ощущение крайней экзальтации. Нападающая шпага превратилась в размытое пятно среди других пятен. Шпага в ее руке ожила: не она уже управляла шпагой, а наоборот, шпага управляла ее рукой.

Десять!

Одиннадцать!

Что-то промелькнуло мимо нее и проникло в защитную зону манекена. Блеснувший нож ударил в выключатель. Огни погасли, и манекен замер в неподвижности.

Алия резко повернулась, разгневанная этим вмешательством. Но в то же время ее поразило необыкновенное искусство того, кто это проделал. Нужно было точно рассчитать мгновение и проникнуть в защитную зону так, чтобы не быть отраженным, и коснуться кнопки размером в несколько миллиметров. И все это при одиннадцати огнях!

Алия почувствовала, как напряжение покидает ее, будто ее тоже выключили, как манекен. И она не удивилась, увидев, кто бросил нож.

На пороге ее тренировочной комнаты стоял Пол, а в трех шагах за ним -Стилгар. Ее глаза встретились с гневным взглядом брата.

Только сейчас, осознав свою наготу, она хотела прикрыться, но нашла эту мысль забавной: то, что уже видели глаза, стереть невозможно. Она не спеша вложила свой криснож в ножны.

— Я должна была бы догадаться, — сказала она.

— Ты, разумеется, знаешь, как это опасно, — сказал Пол, отмечая выражение ее лица, покрасневшего от напряжения, влажную полноту губ. Была в ней какая-то мятущаяся женственность, которую он не замечал раньше.

— Безумие, — тяжело выдохнул Стилгар, становясь рядом с Полом. В голосе его Алия слышала не только гнев, но и благоговейный страх.

— Одиннадцать огней, — сказал Пол, качая головой.

— Если бы ты не вмешался, было бы двенадцать, — сказала она. И добавила: — Если у этого проклятого манекена столько огней, почему бы их все не испробовать?

— Бене Джессерит должна руководствоваться разумными побуждениями, сурово возразил Пол.

— Ты, наверное, никогда не испытывал больше семи? — гневно воскликнула она. Его пристальный взгляд начинал раздражать ее.

— Только один раз, — сказал Пол. — Гурни Хэллек поймал меня на десяти. Наказание привело меня в такое замешательство, что я не буду рассказывать тебе о нем. Кстати, о замешательстве…

— В следующий раз надо предупреждать о своем приходе! — Она проскользнула мимо Пола в спальню, отыскала свободное серое платье, надела его и причесалась перед зеркалом. Уставшая до предела, она испытывала только одно желание: снова искупаться и уснуть.

— Как вы здесь оказались? — спросила она.

— Милорд! — сказал Стилгар. В голосе его прозвучала странная, предостерегающая интонация, и Алия посмотрела на него с удивлением.

— Как ни странно может показаться, но мы здесь по предложению Ирулэн, — ответил Пол. — Она считает, и сведения Стилгара подтверждают это, что наши враги попытаются…

— Милорд! — уже настойчиво повторил Стилгар.

Ее брат повернулся к Стилгару, а Алия продолжала всматриваться в старого наиба. Что-то в нем заставило се вспомнить, что Стилгар во многом первобытен. Он верил, что сверхъестественный мир расположен совсем рядом. Этот мир говорил с ним безыскусным языческим языком, снимая все сомнения. Естественная вселенная, в которой он жил, была простой и вечной, ее нельзя было остановить, в ней не было общепринятой морали Империи.

— Да, Стил? — отозвался Пол. — Ты не хочешь сказать ей, почему мы пришли?

— Сейчас не время говорить ей это, — ответил Стилгар.

— А что изменилось, Стил?

Тот продолжал смотреть на Алию.

— Сир, вы, наверное, ослепли.

Пол повернулся к сестре, чувствуя, как им завладевает беспокойство. Из всех приближенных только Стилгар осмеливался говорить с ним таким тоном, что даже Стилгар крайне редко прибегал к нему.

— Ей нужна пара! — воскликнул Стилгар. — Будут большие неприятности, если она не выйдет замуж, и притом скоро!

Алия отвернулась, чувствуя, как кровь бросилась ей в лицо. «Почему это задело меня? — удивилась она. — Контроль Бене Джессерит оказался бессилен предотвратить мою реакцию. Как Стилгар сделал это? Он ведь не обладает властью Голоса». Она чувствовала раздражение и гнев. — Послушайте великого Стилгара! — съязвила Алия, осознавая сварливую нотку в своем голосе, но не в силах справиться с ним. — Свободный наиб Стилгар дает советы девушкам.

— Я люблю вас обоих и потому должен говорить, — сказал Стилгар с присущим ему достоинством. — Я не мог бы стать вождем Свободных в пустыне, если бы не знал мотивов, сближающих мужчину и женщину. Для этого не нужно быть оракулом.