Вторжение - Джулиан Мэй

– Спасибо, Линда, я со своими. (Только пошли мне расторопную малышку, а то сейчас умру с голоду.)

Люсиль, Дени и трое старших сыновей уже закусывали, когда Роги подошел к большому круглому столу и опустился на незанятый стул между Филипом и Севереном. Официантка появилась тотчас же, и Роги заказал oeufs dans le sirop d'йrable note 139 и горячие лепешки из дрожжевого теста.

Фу! – последовала критическая умственная ремарка от десятилетнего Северена, тогда как остальное семейство приветствовало Роги вслух. Люсиль взглянула на сына, мальчик вздрогнул и выпрямился.

– Прости, дядя Роги. Я не хотел тебя обидеть.

– De rien note 140, – улыбнулся старик. – Яйца под кленовым соусом – старинное франкское блюдо. Хотя его нет в меню, но шеф хорошо знает, как их готовить. В детстве тетя Лорен потчевала нас ими по праздникам… или если мы уж очень нуждались в моральной поддержке.

– Тот самый случай, – заметил Дени.

– Вибрации слишком нелицеприятны, – вставил Филип.

– И две машины безмозглых только что подкатили к главным воротам, чтобы устроить пикеты, – добавил Северен.

Севви , телепатически выговорила ему Люсиль, сколько раз я тебя просила не употреблять этого слова, особенно вслух, когда вокруг нормальные, которые могут услышать и обидеться.

Мальчик вздохнул и пробормотал:

– Простите, если я употребил оскорбительное выражение.

Но телепатическая речь, не слишком умело направленная двум братьям, тут же перечеркнула извинение:

А что делать, если они безмозглые и ненавидят нас до посинения, знаете, что они кричат делегатам, прибывающим сейчас из других отелей? УМНИКИ УБЛЮДКИ! УМНИКИ УБЛЮДКИ! И ЗАЧЕМ ВАС МАМА РОДИЛА?! Скажете, не безмозглые? А мы позволяем обливать нас дерьмом! По-моему, уж лучше, как русские, показать, что мы сумеем себя защитить, если всякие засранцы будут к нам лезть…

Северен ! – предупредил Дени.

Фу, черт ! – Северен закусил губу.

Морис и Филип сосредоточенно уставились в тарелки; умственные барьеры на месте.

Мы с мамой надеялись, что ты уже достаточно взрослый, чтобы участвовать в жизни зрелых оперантов на данной критической стадии нашей эволюции , продолжал Дени, обращаясь к Севви. Кое-какие впечатления здесь положительны, кое-какие отрицательны, но все же они должны способствовать росту сознания.

– Да, папа, – ответил Северен. (Но хотелось бы мне, чтоб нормальные перестали нас ненавидеть, может быть, сделать их такими, как мы, для их собственного блага и для нашего тоже.. .)

– Научиться любить, – менторским тоном заявил Филип, – вне зависимости от стихийных проявлений доброй воли, возникающих между совместимыми личностями, – задача, требующая немалых затрат времени и психической энергии. Терпимость особенно тяжело дается нормальным, поскольку они лишены ясновидения, принимаемого нами, оперантами, как должное. Нормальные, как правило, строят свои оценки на поверхностных критериях или предубеждениях.

– К примеру, – подхватил Морис, – нормальный поглядит на Севви и увидит лишь маленького зануду с пятном от яйца на галстуке… Тогда как мы, используя метапсихическое восприятие, можем изучить его душу и понять, что за противной внешностью скрывается настоящий недоумок!

– Ну, погодите, выйдем из-за стола! – погрозил им Северен.

– Мальчики, мальчики! – строго сказала Люсиль.

– Конечно, мальчики, а кто ж еще! – рассмеялся вслух Роги.

Дени бросил взгляд на часы.

– Через пять минут в Золотом салоне начинается семинар профессора Малатесты по психоэкономической векторной теории. Филип и Морис, надеюсь, вы не хотите опоздать?

– Нет, папа.

Все еще переговариваясь в уме, они вежливо попрощались и чинно вышли из ресторана. В шестнадцать и четырнадцать оба уже переросли отца, Филип писал диссертацию по биоэнергетике в Гарварде. Морис, без пяти минут бакалавр гуманитарных наук, перед тем как поступить на медицинский факультет Дартмута, собирался еще получить степень доктора философии.

Роги мысленно обратился к Дени и Люсиль:

В шутливой мальчишеской перепалке есть явный подтекст. По-моему, все трое напуганы до чертиков.

Ты прав , подтвердил Дени.

Ни один из них еще не видел такой концентрированной ненависти, заметила Люсиль. Хановер – святилище оперантности, а у Филипа хотя и были стычки в Гарварде, но там слишком уж цивилизованная атмосфера для возникновения серьезных инцидентов. И естественно, Сыновья Земли во всей красе неприятно поразили детей.

Может, лучше отправить их домой? – предложил Роги.

Служба безопасности держит ситуацию под контролем, возразил Дени. Рано или поздно мальчикам придется сталкиваться с открытой враждебностью. Причем не. всегда рядом будут умственные наставники.

Но, Дени, Северену всего десять лет!

– Послушай, – повернулся Дени к младшему сыну, – не поехать ли вам домой? Тебе за пять дней небось надоели ученые дискуссии. Я могу попросить Фила отвезти вас с Морисом в Хановер.

Северен поморщился.

– А банкет на вершине? Ведь там наверняка разразится буря, а я пропущу такое!

Дени изо всех сил сдерживал улыбку.

– Мне кажется, неприятные эфирные нюансы тебя огорчают.

Северен угрюмо ковырял вилкой остывшую яичницу.

– Я выдержу, Papa. (Но пусть эти Сыновья ко мне лучше не суются! )

– Но с условием, Севви, – сказала Люсиль, – будешь вести себя как взрослый оперант.

– Я постараюсь, мама.

– Хорошо. Тогда заканчивай завтрак.

Она умоляюще взглянула на Роги и мысленно попросила:

Ты не против, если он немного побудет с тобой? Нам надо присутствовать на жутко занудной дискуссии.

– Вы, по-моему, собрались нас покинуть? – осведомился Роги. – Скатертью дорожка. Дайте нам спокойно поесть. Увидимся позже.

Дени и Люсиль удалились. Подошла официантка с заказом Роги. Северен во все глаза уставился на большое блюдо с яичницей, залитой горячим кленовым соусом. Рядом с ним девушка поставила стакан розового грейпфрутового сока и гору дымящихся лепешек на маленькой тарелочке. Роги облизнулся и, презирая условности, заткнул салфетку за воротник. Потом протянул мальчику лепешку.

– Эй, юноша, твоя пища совсем окаменела, а у меня хватит на двоих. Может, oeufs и выглядят подозрительно, но ты только понюхай. Чувствуешь, какой запах?

– Ага.

Не говоря ни слова, Роги разделил яичницу на две порции и показал Северену, как ее едят: надо все перемешать и есть ложкой, попутно макая лепешки в ароматную массу. Севви пришел в восторг от такого нарушения этикета и тоже повязал себе салфетку вокруг шеи.