Парижские тайны. Том I - Эжен Сю

— О чем еще мне мечтать?

— О Марсиале.

— Ей-богу, даже не пробовала.

— Позвольте тогда построить воздушный замок для вас и Марсиаля.

— Ха, к чему это все?

— Так, чтобы провести время.

— Ну что ж, давайте ваш воздушный замок!

— Представьте, например, что совершенно случайно, как это иногда бывает, вы повстречали человека, который вам говорит: вас покинули отец и мать, с детства вы видели перед собой такие дурные примеры, что вас следует скорее пожалеть, а не упрекать за то, чем вы стали…

— Чем это я стала?

— Тем, чем стали вы и я, — ответила Певунья нежным голосом и продолжала: — Представьте, что этот человек говорит вам: вы любите Марсиаля, он любит вас, кончайте эту дурную жизнь! Вместо того чтобы быть его любовницей, будьте его женой!

Волчица пожала плечами.

— Да разве он возьмет меня в жены?

— Но ведь, если не считать браконьерства, он ни в чем не провинился?

— Нет. Он браконьерствует теперь на реке, как раньше — в лесах, и он прав. Подумай, разве рыба, как дичь, не должны доставаться тому, кто их поймает? Где на них клеймо хозяина?

— Так вот, представьте, что он откажется от своего опасного ремесла речного браконьерства и захочет вести самую честную жизнь; и представьте, что его искренность и добрые намерения понравятся, внушат доверие некоему неизвестному благодетелю, и тот даст ему место, скажем, егеря. Ему, бывшему браконьеру, это будет, надеюсь, по вкусу: занятие то же самое, только не во зло, а во имя добра.

— Ей-богу, это так! Он любит жить в лесу.

— Только это место ему дадут при одном условии: чтобы он женился на вас и взял вас с собой.

— Чтобы я отправилась вместе с Марсиалем?

— Да, ведь вы говорили, что были бы счастливы жить с ним в лесу! Но лучше вместо жалкой хижины браконьера, где вы оба прятались, как два преступника, честно жить в маленьком домике, где вы будете трудолюбивой и прилежной хозяйкой?

— Вы смеетесь надо мной! Разве это возможно?

— Кто знает? Все дело случая. К тому же ведь это только воздушные замки…

— А, ну да… Что же, тем лучше.

— Послушайте, Волчица, я уже вижу вас в вашем маленьком домике в глубине леса вместе с вашим мужем и двумя или тремя детьми. Дети! Какое это счастье, не правда ли?

— Дети от моего мужа? — воскликнула Волчица с дикой страстью. — О, как крепко я их буду любить!

— А они будут скрашивать вам одиночество. А когда не-много подрастут, будут вам помогать во всем: младшие — собирать хворост для очага, старший — пасти на лесных полянах одну или две коровы, которые ваш муж получит в награду за свою службу, потому что из бывших браконьеров получаются лучшие егеря.

— Да, так оно и есть. Смотри-ка, воздушные замки — это и впрямь забавно… Говорите дальше, Певунья!

— Хозяин будет очень доволен вашим мужем… Он не поскупится: у вас будет птичник, сад, но, смотрите, Волчица, вам придется работать не покладая рук с утра до ночи!

— О, если бы только за этим стало! Рядом с мужем я с любой работой справлюсь, у меня сильные руки…

— А работа для них всегда найдется, уж это я вам обещаю!.. Столько дел надо переделать! Столько дел!.. Хлев почистить, еду приготовить, всю одежду перечистить; сегодня — стирка, завтра — хлеб надо печь или весь дом убрать сверху донизу, чтобы другие егеря говорили: «О, такую чистюлю, как жена Марсиаля, поискать! Смотрите, как все блестит и сверкает от чердака до погреба, просто чудо! И дети такие ухоженные… Да, прекрасная хозяйка эта госпожа Марсиаль!»

— В самом деле, Певунья, ведь меня тогда будут называть госпожа Марсиаль, — с гордостью сказала Волчица. — Госпожа Марсиаль!

— Это, пожалуй, лучше звучит, чем Волчица, не так ли?

— Конечно, имя мужа мне больше по нраву, чем имя зверя… Но о чем я?.. Ха-ха, волчицей я родилась, волчицей и подохну…

— Кто знает, кто знает? То, что вас не пугают трудности честной жизни, — добрый знак, он приносит счастье. Значит, работа вас не страшит?

— О чем речь? Я смогу позаботиться и о муже и о трех-четырех малышах, это мне не в тягость!

— Но такая жизнь — не только труды, в ней есть и минуты отдыха; зимой, в сумерках, когда дети уже спят, а муж покуривает трубку и чистит свои ружья или забавляется со своими собаками… вы сможете отдохнуть, развлечься.

— Ха-ха, развлечься! Чтобы я сидела сложа руки? Да никогда! Лучше я поштопаю постельное белье, сидя вечером в уголке у огня, это ведь тоже развлечение… Зимою дни такие короткие!

Слова Лилии-Марии заставили Волчицу все дальше и дальше уходить от действительности в страну грез, как было и с Певуньей, когда Родольф рассказывал ей о сельских радостях фермы Букеваль. Волчица не скрывала любви к дикой жизни в лесу, которую внушил ей ее любовник. Но Лилия-Мария помнила, какое глубокое спасительное чувство вызывали в ней радужные картины сельской жизни, которые рисовал перед ней Родольф. И она решила испробовать тот же способ на Волчице, справедливо полагая, что, если ее подруга так искренне жаждет даже такой трудной, бедной, одинокой, но честной жизни, значит, она заслуживает сочувствия и жалости.

Певунью бесконечно радовало, что Волчица слушает ее так внимательно, она с улыбкой продолжала:

— Видите ли, госпожа Марсиаль… можно, я буду называть вас так? Вам ведь все равно?

— Вовсе нет, наоборот, мне даже лестно… — Тут Волчица пожала плечами и рассмеялась. — Господи, какая глупость, разыгрывать из себя барыню? Что мы, дети?.. Ну да все равно… Давайте!.. Это в самом деле забавно… Так вы говорили?

— Я хотела сказать, госпожа Марсиаль, что зима в лесу — это самое худшее время года.

— Ну уж нет, вовсе не худшее! Слушать, как ветер качает по ночам деревья, а где-то далеко воют волки, далеко-далеко… Я бы не скучала, сидя у огня, только со мною был бы мой муж и мои крошки… Даже если бы я осталась одна, а мужу пришлось пойти с обходом… С ружьем я уже знакома. Если бы пришлось защищать моих малышей, я бы не испугалась… Э, да что там говорить! Волчица отстояла бы своих волчат!

— О, я вам верю! Вы храбрая… А я трусиха, я предпочитаю зиме весну. Ах, весна, госпожа Марсиаль, весна! Когда зеленеют листья, когда расцветают прекрасные лесные цветы, которые пахнут так нежно, так сладко, что, кажется, весь воздух пропитан их ароматом… Вот тогда ваши дети будут весело валяться на молодой травке, а затем листва на деревьях станет такой густой, что ваш дом почти скроется среди зелени. Мне кажется, я его так и вижу! Перед дверью шпалера виноградных лоз, которые посадил ваш муж; они отбрасывают Тень на лужайку, где он отдыхает в полуденный зной, а вы хлопочете по хозяйству, проходите мимо и говорите детям, чтобы они не будили отца… Я не знаю, вы заметили, что летом в лесу около полудня наступает такая тишина, как ночью… и не слышно ни шороха листьев, ни пения птиц?..

— Да, не слышно, — машинально повторила Волчица, все более и более отдаляясь от реальности. Она словно наяву видела радостные сцены, которые разворачивала перед ней поэтическая фантазия Лилии-Марии, инстинктивно влюбленной в красоту природы.

Обрадованная глубоким вниманием подруги, Певунья продолжала, почти столь же увлеченная своими грезами.

— Есть еще одна вещь, которую я люблю почти так же, как лесную тишину, — это шум дождя, когда крупные капли стучат по листьям… Вы тоже это любите?

— Да, да, очень… Летний дождь!

— Не правда ли, хорошо? Когда деревья, мох, трава — все промокло, какой свежий запах! А потом, когда солнце просвечивает сквозь деревья, как сверкает каждая капелька на листьях после дождя! Вы тоже заметили?

— Нет… но теперь вспоминаю, потому что вы мне об этом сказали… Право, чудно, вы рассказываете так хорошо, что вроде все вижу сама, когда вы об этом говорите… А потом еще, не знаю, как сказать, черт меня побери! Ну, когда вы рассказываете, я словно чувствую запах, такой сладкий, такой свежий… как после летнего дождя…

Так же как добро и красота, поэзия не менее заразительна.

Волчица, даже при ее примитивном и диком характере, невольно подчинялась влиянию Лилии-Марии.

А та продолжала с улыбкой:

— Не следует думать, что одни мы с тобой любим летний дождь. А птицы? Смотри, как они радуются, отряхивая перышки, как весело они щебечут, но все же не так весело, как ваши ребятишки… ваши дети, свободные, веселые и легкие, как эти птицы. Смотрите, как малыши бегут по тропинке навстречу старшему брату, который гонит с пастбища двух коров. Они еще издали узнали звон их колокольчиков и бросились наперегонки!

— Постойте-ка, Певунья, я словно вижу самого маленького и самого храброго: он упросил старшего брата, и тот посадил его верхом на спину коровы…

— Да, и можно подумать, что кроткое животное понимает, какой драгоценный груз оно несет: видите, как осторожно ступает эта корова?.. Но вот и час ужина… Ваш старшенький по дороге на пастбище забавы ради набрал для вас полную корзинку сладкой земляники и принес ее совсем свежей под толстым слоем лесных фиалок.