Под куполом - Стивен Кинг

— Мама? Ты слышишь меня?

Она услышала в телефоне, словно там где-то рядом прошелестела машина, и сразу голос Бэнни, издалека, но ясно, закричал:

— Доктор Расти! Чувак, эй, ура!

Наконец у ней получилось нащупать педаль газа своего голоса.

— Да, слышу. Где вы?

— Уже на городском холме, возле площади. Я тебе как раз собирался звонить, потому что уже темнеет, сказать, чтобы не волновалась, а тут телефон вдруг сам зазвонил у меня в руке. Я даже подскочил от неожиданности.

Ну, вы же понимаете, этими словами была всунута палка в вечное колесо родительской укоризны.

«Возле площади. Минут через десять они уже будут здесь. Бэнни наверное вновь захочет проглотить фунта три какой-нибудь пищи. Слава Тебе, Господи».

К Джо обратилась Норри. Слышалось что-то типа: «Скажи ей, скажи ей». И тогда вновь заговорил ее сын, и так громко и резко, что ей пришлось даже отодвинуть телефонную трубку немного подальше от уха.

— Мама, кажется, мы его нашли! Я почти полностью в этом уверен! Он в саду, на вершине Черной Гряды!

— Что нашли, Джой?

— Я не знаю точно, не хочу делать поспешных выводов, но, похоже, это та вещь, которая генерирует Купол. Почти наверняка это она. Мы видели проблесковый маяк, как те, что стоят на радиобашнях для предупреждения самолетов, только этот был на земле, и не красный, а пурпурный. Ближе, чтобы лучше рассмотреть, мы не подходили. Мы упали в обморок, все трое. А когда очухались, были в полном порядке, но уже начало смерка…

— Упали в обморок!? — Клэр это буквально прокричала. — Что ты имеешь в виду, как это вы упали в обморок? Немедленно домой! Немедленно езжай домой, чтобы я на тебя посмотрела!

— Все обстоит благополучно, мама, — успокоительно произнес Джо. — Я думаю, это было… ну, знаешь, как вот у людей, которые впервые дотрагиваются до Купола и получают электрический удар, а потом уже ничего. Понимаешь? Так и здесь, в первый раз ты теряешь сознание, а потом приобретаешь, ну, вероятно, какой-то иммунитет, так мне кажется. Становишься настроенным. И Норри так считает.

— Меня не интересует, что тебе кажется или что она считает, мистер! Ты немедленно должен быть дома, чтобы я могла тебя увидеть, потому что иначе порцию иммунитета получит твой зад!

— Хорошо, ма, но нам еще надо увидеться с этим чуваком, с Барбарой. Это же именно он придумал использовать счетчик Гейгера и, просто ховайся, как он это угадал. И доктору Расти нам надо рассказать. Он только что проехал мимо нас, Бэнни ему махал, но он не остановился. Мы пригласим его и мистера Барбару прийти к нам домой, хорошо? Должны прикинуть наши следующие шаги.

— Джо… Мистер Барбара сейчас…

Клэр заткнулась. А хватит ли ей духу сказать своему сыну о том, что мистеру Барбаре, которого много людей в городе уже начали называть «полковник Барбара», предъявлено обвинение в нескольких убийствах и арестовано?

— Что, — переспросил Джо. — Что с ним? — из радостно-триумфального его голос сменился на тревожный.

Она подумала, что сын улавливает ее настроение не хуже, чем она его. И ясно, что он возлагал большие надежды на Барбару, и Бэнни с Норри, наверняка, тоже. Это не та новость, которую она смогла бы от них спрятать (как бы ей этого не хотелось), но и по телефону рассказывать она об этом не будет.

— Двигай домой, — произнесла Клэр. — Здесь уже обо всем поговорим. И еще, Джо, я ужасно тобой горжусь.

8

Джимми Серойс умер в этот день под вечер, в то время, как Пугало Джо с друзьями мчались назад к городу на своих велосипедах.

Расти сидел в коридоре и обнимал одной рукой Джину Буффалино, позволив ей поплакать у себя на груди. Еще недавно он чувствовал бы себя крайне неловко, если бы ему пришлось так сидеть с девушкой, которой неизвестно исполнилось ли семнадцать, но теперь времена изменились. Достаточно было взглянуть на этот коридор, который, вместо флуоресцентных панелей с потолка, теперь освещали шипящие фонари Коулмена[311], чтобы понять, что времена изменились. Его больница превратилась в галерею теней.

— Тут нет твоей вины, — приговаривал он. — Ни твоей, ни моей, и даже его вины нет. Он не просил себе диабета.

Хотя, видит Бог, есть люди, которые сосуществуют с этой болезнью продолжительное время. Люди, которые проявляют заботу о себе. Джимми, который жил нелюдимом вдали от города, возле дороги Божий Ручей, не принадлежал к их числу. Когда, наконец-то, привез сам себя на машине в амбулаторию — в прошлый четверг это было, — он не мог даже своими силами выбраться из машины, просто сигналил, пока Джинни не вышла посмотреть, кто там и что случилось. Стянув со старика штаны, Расти, осмотрел его хлипкую правую ногу, она была холодной, синюшного цвета. Даже если бы Джимми со временем пошел на поправку, сосуды у него, вероятно, были уже поражены неоратимо.

— Доктор, мне там совсем не больно, — заверил его Джимми прежде чем впасть в кому. После того он то приходил в сознание, то вновь терял сознание, а нога выглядела все хуже, Расти откладывал ампутацию, хотя и понимал, что если у Джимми и есть какие-то шансы, то без нее не обойтись.

Когда выключилось электричество, капельницы продолжали подавать антибиотики Джимми и еще двум пациентам, но остановились флоуметры, из-за чего стало невозможным точно регулировать количество вливаемого раствора. Что хуже, у Джимми перестали работать кардиомонитор и аппарат искусственного дыхания. Расти отсоединил респиратор, пристроил к лицу старика маску мешка Амбу и быстро ввел Джину в курс того, как работать с этим ручным прибором искусственной вентиляции легких. Она хорошо поупражнялась, очень пунктуально, но около шести вечера Джимми все равно умер.

Теперь она сидела безутешная.

Подняв от его груди свое испачканное слезами лицо, она спросила у Расти:

— Может, я слишком много подавала ему воздуха? Или мало? Может, это я его так задушила, убила его?

— Нет. Джимми, вероятно, все равно умер бы, а таким образом он избежал очень тяжелой ампутации.

— Мне кажется, я больше не смогу ничего делать, — начала она вновь рыдать. — Это так страшно. Теперь это ужасно.

Расти не знал, что на это ответить, но ему и не пришлось.

— Все будет хорошо с тобой, — прозвучал скрипучий, сдавленный голос. — Ты будешь работать, милая моя. Потому что ты нам нужна.

Это была Джинни Томлинсон, она медленно шла к ним по коридору.

— Не следовало бы тебе подниматься, — сказал Расти.

— Возможно, что и так, — согласилась Джинни и, облегченно вздохнув, села по другой бок Джины. С перевязанным носом и полосками пластыря под глазами она была сейчас похожа на хоккейного голкипера после тяжелой игры. — Но я все равно вышла на дежурство, и так этому и быть.