Шерас - Дмитрий Стародубцев

Наконец под охраной нескольких цинитов внесли «Священную книгу». Однако во время естественно возникшего небольшого перерыва Юзофы огляделись и только тут заметили, что воинов в зале больше, чем обычно: помимо двух стражей, в стороне замерли еще четверо вооруженных воинов «Золотого отряда», в одном из которых многие с удивлением узнали сотника Измаира — одного из самых приближенных Сафир Глаззу людей. Это нарушало все правила и могло быть истолковано как оскорбление собрания, как угроза свободному волеизъявлению. Но члены Совета угодливо смолчали.

В берктольском дворце Алеклия был впервые. Несмотря на усталость, он многое мимоходом подмечал: что-то восхищало, но что-то не нравилось. И он уже соображал, какие после отдаст распоряжения по поводу небольшого переустройства. Не успел он подняться в залы, которые предназначались для Инфекта и занимали лучшую часть центрального дворца, и скинуть с себя надоевшие доспехи и пропитавшиеся пóтом одежды, как услышал странное людское гудение, донесшееся через многочисленные арочные проемы. Он подошел к ним, сначала подивившись всему виду города, который внезапно открылся перед ним во всем своем величии, потом опустил глаза вниз и вдруг увидел бесконечную шевелящуюся толпу, которая недружелюбно напирала на Церемониальные ворота. Божественный прислушался: в доносившихся интонациях он явственно различил требовательные и даже враждебные нотки. Это его смутило.

Подозвав распорядителя дворца, Инфект спросил у него, может ли он увидеть своего посланника в Берктоле, но тот ему ответил, что авидронский Юзоф только что спешно отбыл в Совет Шераса. Тогда Алеклия послал распорядителя узнать, чего хотят собравшиеся люди.

— Скажи им, что, если они хотят поприветствовать меня и получить дары, я завтра удовлетворю все их желания, и пообещай, что щедрость моя будет безгранична.

Вскоре распорядитель вернулся:

— О мой Бог, они говорят, что хотят видеть тебя немедленно.

— Что за вздор?

— У них есть к тебе важное дело…

Божественный опешил:

— Что ты сам по этому поводу думаешь?

— Я думаю, — отвечал распорядитель, пытаясь усилием воли скрыть некоторое лукавство в глазах, — что твоя встреча с жителями Берктоля авидронского происхождения будет весьма полезной.

Он явно что-то знал.

— Хорошо, — кивнул Инфект. — Пусть народ выберет пять, нет — десять представителей. И я незамедлительно приму их.

Алеклия отправился в купальни, где, вопреки желанию, пробыл совсем недолго. Потом обрядился при помощи слуг в бертолетовую плаву, украсил себя лотусовым венцом и предстал перед робко входящими горожанами во всем своем величии, напоминая одеждой, позой и ликом одну из известных картин Неоридана, которую часто копировали на храмовых фресках. Берктольцы припали к ногам повелителя, собираясь обстоятельно выполнить положенный в таких случаях ритуал, но Инфект проявил нетерпение, намекнув на то, что был бы не против, если б переговорщики сразу приступили к делу.

Среди посланников был не только знатный авидронский эжин, ведущий свой род от самого Радэя, но и крупный землевладелец, который родился и вырос уже в Берктоле. А еще два держателя кратемарий, популярный оратор, известный тхелос и несколько обычных горожан — все по происхождению авидроны.

Перебивая друг друга и приводя бесчисленное количество примеров, берктольцы поведали о том, что вот уже больше года все урожденные авидроны подвергаются жестоким гонениям. Их всячески преследуют под надуманными предлогами: отчуждают их законную собственность, изгоняют из жилищ, лишают земель. Авидронов притесняют на рынках и торговых форумах, росторы наместника перестали закупать их товары. Сборщики податей и откупщики, в нарушение всех законов, свирепствуют, словно дикари: отбирают весь урожай, назначают непосильные транспортные и военные повинности…

Божественный, внимая горожанам, вдруг вспомнил, что уже обо всем этом не так давно что-то слышал, но в круговерти военных забот не уделил сообщениям должного внимания.

Еще берктольцы поведали о неких разбойниках, которых в последнее время развелось в городе Берктоле великое множество. Они грабят дома авидронов, разоряют кратемарьи, гомоноклы и лавки, везде и повсюду нападают на людей авидронского происхождения, избивают их, требуя, чтобы они покинули город. Только за последнее время убили больше десятка человек. Кроме того, ежедневно подвергаются осквернению храмы Инфекта и святилища Гномов, а также памятники и старые авидронские могильни. Наместник и гиозы бездействуют, а разбойники эти почти открыто ходят по улицам и называют себя «бичуаки сквора» — «очищающие от грязи». Почти всех их можно найти в бедном квартале на Нижней площади, а вожаком у них некий Шаер — беглый раб, известный наемный убийца.

— Спаси нас, о Великий и Всемогущий, от ужасной напасти. Ты — единственный наш Бог и правитель, а надеяться нам более не на кого!

Алеклия долго расспрашивал горожан, и с каждым ответом лицо его становилось мрачнее, а сердце ожесточалось. В конце концов, он поблагодарил своих гостей и пообещал оказать помощь всем пострадавшим и во всем разобраться. Когда берктольцы ушли, Инфект некоторое время в задумчивости стоял у арочного проема, наблюдая за тем, как посланники выходят, что-то объясняют окружившим их людям, те удовлетворенно кивают, и толпа медленно расходится. Потом, словно опомнившись, он вздрогнул и, прихватив внушительных размеров кожаный сверток, бросился вон.

Совсем скоро Инфект объявился в казармах, где расположилась на отдых Белая либера. Многие воины спали, других не было на месте. Через несколько шагов Алеклия лицом к лицу столкнулся с ДозирЭ.

— Ты не слишком устал, ДозирЭ? Готов ли пойти со мною? — спросил Алеклия.

— На всё твоя воля, мой Бог! — отвечал, не задумываясь, белоплащный.

— В таком случае у тебя есть несколько мгновений, чтобы снарядиться наилучшим образом.

Инфект пошел дальше, а воин бросился к доспехам.

От авидронского дворца до Совета Шераса было всего несколько сот шагов. Божественный в окружении сотни белоплащных быстрым шагом проделал это расстояние. Поднявшись по громадной лестнице к широкому входу, украшенному статуями из розового мрамора, он оставил здесь почти всех воинов, а сам, с теми четырьмя воинами, которых отобрал лично, вошел внутрь. Среди них были ДозирЭ и Идал.

Помещение перед залой заседаний было столь велико, что напоминало собой крытую площадь. Здесь были покрытые росписями высокие сводчатые потолки, которые подпирали витые колонны, на стенах висели огромные картины, кругом стояли бронзовые и паладиумные статуи в два человеческих роста. Помещение было полно богато разодетыми людьми. У дверей и проходов замерли стражи, одетые в короткие золотые плащи. В руках у них были копья и прямоугольные щиты, на которых было что-то написано по-берктольски, и ДозирЭ машинально прочитал: «Ус лигрэ марку син-те пелла!» — и перевел: «Я пришел потомкам в назидание». Он вспомнил, что это было одно из часто цитируемых изречений Радэя Великолепного. Алеклия тоже обратил внимание на надписи и усмехнулся.