Листы дневника. В трех томах. Том 3 - Николай Рерих

Сейчас прилетела от Катрин первая брошюра "Знамени Мира". Спасибо Катрин, спасибо Вам всем — очень нужная, полезная брошюра. Пусть пошлют ее по всем данным адресам. Катрин пишет, что нам они посылают три пакета, по 14 в каждом. Можно бы и еще три таких же, ведь нужно и в библиотеки, в университеты, в школы. Молодые друзья будут твориться — совсем неведомые, совсем нежданные. Пошлите Министрам Иностранных Дел Швеции и Норвегии. Пусть Шауб-Кох даст Мин[истру] Иностранных] Дел Швейцарии, а Дутко — Бенешу и Яну Масарику. Пусть Инге пришлет лист всех имен, кому из Америки послано, чтобы не повторяться. Маленькая неточность: портрет работы Светика находится в Люксембургском Музее. Не сделать ли наклейку об этом или сойдет?

Попросите ВОКС прислать Вам книгу Александра Поповского "Вдохновенные искатели" (1945, "Советский писатель"). Нам прислал ее на прочтение ТАСС. Прекрасная книга об ученых-тружениках. Много об акад[емике] Павловском, который был здесь в составе делегации. Святослав был в восторге от знакомства с таким истинным ученым-подвижником. Если бы ВОКС почему-то онемел, у Вас найдутся многие прекрасные темы из русской сокровищницы: Белинский, Некрасов, Салтыков-Щедрин, Печерский, Лесков, — мало ли превосходных писателей. Черпайте! А вот и старые заветы: "Милующий несчастного взаймы дает Господу" (Притчи, XIX). "К ночи печаль, а за утро — радость". А сибиряк добавит: "Быват и корабли ломат, а быват и не ломат".

Радоваться Вам!

15 февраля 1947 г.

Публикуется впервые

Грабарь (17.02.1947)

Дорогой друг Игорь Эммануилович,

Быстро дошло Твое письмо от 11-1-47 — с почты передали его нам 14-2-47. Значит, уже 13-го оно было в наших горах — ведь это рекорд по нынешним временам. Наши ученые были здесь приняты сердечно. Жаль, их пребывание было так кратко. Мы-то их не видели, приветствовали лишь телеграфно. Но Святослав с Девикой подружились с ними и очень хвалили. Павловский брался передать Тебе привет. Кстати, ТАСС прислал нам отличную книгу А.Поповского "Вдохновенные искатели". В ней много о Павловском — истинный ученый-подвижник.

Отрадны Твои сообщения об экспедициях. Славная пашня намечена, везде требуются большие работы, везде кладезь непочатый. Много доведется Тебе полетать, чтобы всюду поспеть, а опытный глаз везде нужен. Уже не говорю об Азии — чаша неотпитая. Все, сделанное ранее, лишь тропы разведочные в сравнении с в недрах захороненным. Вот и Балканы и Червонная Русь, казалось бы, недалеки, а изведаны совсем мало. А ведь в Галиче жил Дюк Степанович — Дюк-Дукс-Щеголь и богатей. Последняя портомойница у него была, как боярыня. Наверно, в Галиче или, верней, около должны быть подземные находки. Никогда не знаешь, где оно затаилось. Вот в развалинах монгольских нежданно нам нашлись древние несторианские надгробия хорошей работы. Конечно, несториане[152] и манихеи[153] далеко разбежались. Ордос полон их крестами со свастикой.

О Червонной Руси я давно наслышан. Описывали необычные красоты. Собирались побывать там, но грянула война 1914-го — вот тебе и Червонная Русь. Слава, что теперь исконная Русская Земля воссоединилась! Как интересны будут Твои впечатления! Да и лета нечего ждать, ведь весна там ранняя и получше лета. Также и Далматинское побережье особенно хорошо весною. Только подумать, что эта древнейшая область еще ждет своего исследователя. Меня звали туда, но тогда путь наш лежал на Индию, на Тибет. В Югославской Академии в Загребе я был почетным членом. Говорю "был", ибо вестей оттуда не имею и даже не уверен, существует ли сама Академия. Все передвинуло!

Ты поминаешь, что индологи поредели у нас. Будь добр, сообщи, кто именно отошел? Юрий Тебе большое спасибо скажет. Мы слышали о Щербатском, но, наверно, отошли и еще многие за годы войны. Юрий посылает Тебе свое исследование о Гесэр-хане — легендарном монгольском герое; память его недавно чествовалась в Улан-Баторе. Оттиск — из журнала Кор[олевского] Азиат[ского] Общества. Много крупных трудов у Юрия закончено. Почему же им печататься по-английски? Вот сейчас выходят пять моих книг и все по-английски. Обидно! А уж так было обидно, когда моя "Пасхальная ночь" осталась в Музее Бароды. Хотелось ее в другое место на Родину, но, пожалуй, Ты скажешь: "У нас много Пасхальных ночей, пусть эта иноплеменным поблаговестит". Тоже правда!

Из АРКА жалуются, что ВОКС на письма, на вопросы не отвечает. Напрасно! Друзья стараются изо всех сил на всесоюзную пользу, а мы — молчание. Им нелегко, ибо много сил темных ополчается против достижений народа русского. Столько клеветнических шипений! Следовало бы поберечь друзей, пособить им. А то сколько писем летит в пропасть! Странно, что "воздух" идет отсюда, а сюда нейдет. Иногда опасно, как бы многие военные обстоятельства не застряли в обиходе.

Пошлем самые добрые мысли всем Твоим экспедициям. Пусть найдут они сокровища во благо великого народа русского. Елена Ивановна и мы все шлем Тебе и Твоим и друзьям сердечный привет.

Радоваться Тебе.

17 февраля 1947 г.

Публикуется впервые

Шанхай (27.02.1947)

Дорогой А.П. Прилетело Ваше грустное письмо от 5-2-47 с весточкой от М.И. — поблагодарите ее от нас. Одновременно вернулось мое письмо к Влад. К. — не дошло! Правильно заметил Ж.Маршалл: "Мы окончили военные действия, но мира не получили". Капица сказал: "Думать об атомной энергии лишь в применении к бомбам все равно, что мыслить об электричестве лишь в приложении к электрическому стулу". Изо всех частей Земли все об одном и том же. Сложное, небывалое время. Не может продолжаться такое мировое напряжение. Во всех журналах, во всех письмах из разных стран тот же вопль. Самые разные люди в различных положениях вопят о том же. Без Культуры не прожить. На днях кружным путем получилось известие, что рижский склад разгромлен до прихода немцев. Сколько всяких таких сообщений!

Вы спрашиваете о причине тоски, овладевающей Вами. Каждое прикасание к злостному невежеству, к вандализму неизбежно порождает тоску, глубокую тоску. Если двуногие так одичали, что не знают о великих общинниках всех веков и народов, то куда же дальше? "А судьи кто?" Где их труды, где достижения? Уже писал: "притулиться". На рожон лезть нечего. Приберегите силы. Иногда письма доходят как-то густо заклеенными и есть подозрение — уж не читаются ли? Все возможно, ну да Вы поймете: "Нон мульта, сед мультум"[154].

Да, книги надо беречь, может быть, они последние. Конечно, кое-где друзья их оберегли, но все же склад погиб. Третий том Е.П.Б. не переведен. В нем много случайных, посмертно собранных заметок. (Ученики допустили ошибки в отделе "Заметки"). Читали ли Вы "Разоблаченную Изиду"? Наверно, в Шанхае имеется. Инге по совету Е.И. начала переводить ее, но много ли успела? Вот "Надземное" — две книги — могли бы печататься, но все это теперь не так-то просто.