Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов

— Я старший сын рода, так что мне тоже предстояло стать «зубом Дракона». Предстояло… — Угорь заскрежетал зубами.

— Что тебе помешало? — осторожно спросил я.

Он посмотрел на меня, и я увидел, что в его глазах плещется озеро застарелой боли.

— Что помешало? — задумчиво переспросил он. Было видно, что он сейчас находится очень далеко от меня, где-то там, в прошлом. — Молодость, самонадеянность и, наверное, гордыня… В то время я думал, что мне можно брать от жизни все. Старший сын «зуба Дракона», племянник короля — меня ждала прекрасная карьера военного… Я был всем и делал все, что только хотел. Считал себя лучшим, первым во всем, и многие думали так же, как и я. А те, кто был иного мнения, слегли в могилу после дуэлей. Я был неприкасаемым и слишком уж бесшабашным. Любимец знати, женщин… Я! Я! Я! Это «Я» меня в итоге и погубило…

— Что же случилось?

Угорь тряхнул головой, отгоняя воспоминания прошлого, и, уставившись на решетку камеры, произнес:

— Неважно. Это уже дела давно минувших дней. Я допустил ошибку, опозорил себя, отца, род и своего короля. А позор смывается только смертью. И я умер. Улис ван Арглад Дас перестал существовать, и появился Угорь… Так, наверное, было лучше для всех…

Он фыркнул.

— В ту ночь я умер и сохранил честь своему роду. Никто так и не узнал, что я не смог в нужный момент направить кинжал себе в горло и остался жив… Ни отец, ни тем более король не знают, хотя думаю, что мой младший брат подозревает… Я покинул страну… Ни родового имени, ни возможности вернуться в Гаррак… У меня не осталось ничего, кроме оружия и умения им владеть. Я ушел на другой край северных земель и стал Диким. Стал тем, кого раньше, будучи первым в «Драконе» Гаррака, не очень-то любил и уважал. Тут никто не спрашивал о моем прошлом и… Разговорился я что-то сегодня, — одернул себя гарракец. Извини, что взвалил на тебя все это.

— Забудь.

— И ты забудь этот разговор. Я зря его затеял.

— Но затеял ведь?

Он помолчал.

— Наверное, я просто хотел попросить тебя оказать мне услугу, — пробормотал Угорь и посмотрел в потолок. — Если вдруг я умру, а тебе доведется выжить, передай «брата» и «сестру» моему младшему брату. У него намного больше прав, чем у меня, носить родовые клинки рода ван Арглад Дас.

— Не думаю, что смогу это сделать, — помолчав, сказал я. — Мы с тобой в одной лодке, и сожрут нас вместе.

— Ты просто пообещай, — попросил Угорь.

— Ну хорошо. Обещаю.

— Спасибо. Я этого не забуду.

«Естественно, ты этого не забудешь, — подумалось мне. — За тот срок, что нам отмерен безжалостной Сагрой, довольно сложно успеть что-нибудь забыть».

За решеткой, отделяющей нас от камеры, кто-то чирикнул. Мы с Угрем одновременно повернули головы в сторону странного звука.

— Ты слышал? — слишком уж громко спросил я у воина.

— Угу, — угрюмо ответил он мне. — Это еще хуже, чем голодные мертвецы.

Хуже, чем голодные мертвецы? Хм? Ну не Х’сан’кора же туда запихнули сторонники Неназываемого в самом деле?!

— Мм… Улис… э-э-э… Угорь, ты не мог бы просто сказать, а не заставлять меня нервничать еще сильнее? — попросил я.

— Смотри!

Угорь изловчился, подцепил носком сапога перевернутую миску и швырнул ее в сторону решетки, и она, стукнувшись, разлетелась дождем черепков.

Чириканье воробушков перешло в угрожающее шипение, и из мрака на решетку с остервенением и ненавистью голодных демонов кинулись четыре существа. Одна из тварей попробовала перекусить стальные прутья, и по камере разнесся одуряющий, просто пробирающий до мурашек скрежет. Я похолодел и принялся молиться Сагота, чтобы преграда выдержала пробу на зуб.

Прутья устояли, но на них все же остались глубокие борозды. Слава об этих зубках гуляла по всей Сиале. Они играючи перемалывают в муку старые кости мертвецов на кладбищах.

— Гхолы, спаси нас Сагот! — вскричал я. — Этот ублюдок приручил гхолов!

Угорь ничего мне не сказал, он внимательно изучал приникших к решетке тварей.

Так прошло несколько томительных и не очень-то приятных для нас минут. Мы наблюдали за ними, они за нами. У гхолов, в отличие от нас, интерес был чисто гастрономический.

Лишь небольшой процент городских жителей, столкнувшись с гхолом где-нибудь в чистом поле, поймет, с кем свела его нелегкая. Сейчас они довольно редки, и встретить их можно лишь в самых глухих местах Сиалы. На старых заброшенных кладбищах, курганах и могильниках, которые эти твари покидают лишь тогда, когда случаются большие битвы. Падальщики и трупоеды, предпочитающие в основном человечинку, желательно полежавшую недельку-другую на свежем воздухе. Но не гнушаются и другой падали. Гхолы, особенно гхолы-одиночки, трусливы, а поэтому не шибко опасны для взрослого человека, исключая те случаи, когда он по глупости решает уснуть возле старого могильника. А вот ребенка, даже десятилетнего, одинокий гхол порвет запросто.

Ситуация резко меняется, когда трупоеды собираются в стаю, поголодав перед этим длительное время. То, что случается с тварями, когда они находятся в состоянии безумного голода, можно охарактеризовать словами — им попросту сносит колпак. Сказку о двух рыцарях, которые отправлялись на какую-то войну, а наткнулись на десяток год не кушавших гхолов, знает каждый ребенок. От рыцарей, как и следовало этого ожидать, остались только их доспехи, да и то порядком пожеванные.

Чего уж говорить о двух связанных пленниках? Гхолы, три недели не державшие во рту ни кусочка, от нас даже косточек не оставят.

У одной из тварей, вцепившейся ручонками в прутья решетки и зырящей на нас, как на самую большую ценность в мире, изо рта потекла липкая струйка слюны.

У-у-у, как все запущено. Как они друг друга-то еще не умудрились съесть?

Гхол бросил на меня плотоядный взгляд и, склонив голову набок, насмешливо чирикнул. Он мне напомнил птенца какой-то невиданной птицы. Хотя на самом деле с птицами гхолов объединяет только одно: их дурацкое чириканье. Внешне же гхолы больше похожи на очень несчастных и довольно безобидных, пускай местами и странноватых, существ.

Маленького роста, не больше новорожденного младенца, с пепельно-серой гладкой кожей, огромными плошками кроваво-красных глаз, непропорционально большой головой, маленьким тельцем, выпирающим животом, коротенькими кривыми ножками, длинными тонкими ручками и редкими желтоватыми зубами, гхолы могли вызвать у ни разу не видевших их и не знающих, с чем они столкнулись, жалость или смех, но никак не страх.

Это погубило многих самоуверенных горе-смельчаков, которые умудрились повернуться спиной к такому с виду безобидному, но уж очень голодному созданию.