Проклятие Ирода Великого - Владимир Меженков

Последнее замечание историка подтверждает нашу версию о том, что Ирод изначально вовсе не стремился стать царем Иудеи (вспомним: отправившись в Рим для встречи с Антонием, он предлагал утвердить на царском троне своего шурина Аристовула, в то время еще подростка и позже так нелепо утонувшего в пруду, что также было приписано коварству Ирода), однако раз став царем и утвердившись на троне в ходе изнурительной трехлетней войны с Антигоном и преодоления неприязни к нему как чужеземцу евреев, он вошел во вкус власти и если был готов отказаться от нее, то не в результате дворцовых интриг, а лишь по решению Рима, который утвердил его в этой должности и который один только вправе был эту должность у него отобрать. Читатель вскоре легко в этом убедится, когда познакомится с диалогом, состоявшимся между Иродом и Октавием в ходе их личной встречи на острове Родос.

257

Итурея– область на крайнем северо-востоке Палестины. Названа так по имени десятого сына Измаила Иетуры (см. Быт. 25:15). Итурейцы находились во враждебных отношениях с евреями и называются в Библии народом диким и склонным к грабежам. Ирод, чуждый национальной ограниченности, широко привлекал к сотрудничеству представителей разных народов, проживавших на территории Иудеи, в т. ч. итурейцев. По завещанию, составленному перед смертью Иродом, Итурея была отдана его сыну Филиппу, который построил здесь город Кесария Филиппова. Этот город упоминается в Новом Завете: «Пришед же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков» (Мат. 16:13–14). Известно также, что в этом городе Тит отпраздновал разрушение Иерусалима пиром и кровавым зрелищем, во время которого пленные евреи бросались на съедение диким зверям.

258

Слухи эти распространялись не без ведома Октавия с целью дезинформации Антония. На эти-то слухи и опирался Плутарх при описании войны между двумя триумвирами, по-своему истолковав всё последующее поведение Антония: «Канидий привозит Антонию известие о бедственном положении его войска при Акциуме (здесь имеется в виду войско, оставшееся на суше во время морского сражения двух неприятельских флотов. – В. М.). В это же время Антоний узнает, что Ирод, царь иудейский, перешел на сторону Цезаря с несколькими легионами и когортами, что таким же образом поступили и все другие азиатские властители и что у него не остается ни одного внешнего союзника. И эти вести не смущают Антония; по-видимому, он даже радуется разрушению всех своих надежд, чтобы ни о чем более не заботиться, покидает свое морское убежище, возвращается во дворец Клеопатры и вновь увлекает город в празднества, роскошь и разврат. Он и царица уничтожают общество Неподражаемой Жизни и основывают другое общество – Умирающих Вместе, не уступающее первому ни в роскоши и великолепии, ни в изнеженности. Друзья их вступают в это общество, чтобы умереть вместе с ними, и оно проводит день за днем в пиршествах».

259

Светоний приводит следующий пример властного воздействия внешности Октавия на окружающих: «Лицо его было спокойным и ясным, говорил ли он или молчал: один из галльских вождей даже признавался среди своих, что именно это поколебало его и остановило, когда он собирался при переходе через Альпы, приблизившись под предлогом разговора, столкнуть Августа в пропасть».

260

О непритязательности вкусов Октавия свидетельствует тот же Светоний: «Что касается пищи – я и этого не хочу пропустить, – то ел он очень мало и неприхотливо. Любил грубый хлеб, мелкую рыбешку, влажный сыр, отжатый вручную, зеленые фиги второго сбора; закусывал им и в предобеденные часы, когда и где угодно, если только чувствовал голод. Вот его собственные слова из письма: “В одноколке мы подкрепились хлебом и финиками”. И еще: ”Возвращаясь из царской курии, я в носилках съел ломоть хлеба и несколько ягод толстокожего винограда”. И опять: ”Никакой иудей не справлял субботний пост с таким усердием, милый Тиберий, как я постился нынче: только в бане, через час после захода солнца, пожевал я кусок-другой перед тем, как растираться”. Из-за такой беззаботности он не раз обедал один, до прихода или после ухода гостей, а за общим столом ни к чему не притрагивался».

261

Трахонитская область– обширная территория, расположенная к северо-востоку от Геннисаретского озера, и занимавшая пространство от Дамаска на севере до Аврана на юге. Представляла собой скалистую местность с множеством подземных пещер, в которых обитали ее жители вместе со своими стадами. Городов они не строили, как, впрочем, не занимались и никаким другим трудом, кроме скотоводства. Не чурались они и набегов на своих соседей, из-за чего за ними закрепилась репутация разбойников.

262

Авранитида– суть Авран, земля, примыкающая к югу Трахонитской области, и уже в древности привлекавшая внимание ближневосточных правителей благодаря своим плодородным долинам и тучным пастбищам. Через Авран проходила караванная дорога на Мекку. Авранитида известна многочисленными развалинами времен античности, многие из которых еще ждут своих исследователей.

263

Ливия– греческое название всей Африки за исключением Египта и Эфиопии. Название это употреблялось наряду с лат. Африка, названной так римлянами после поражения Карфагена в 146 г. до н. э. по имени одного из местных племен афров. Страна эта была хорошо известна древним евреям: еще в середине Х в. до н. э. они совместно с финикийцами предприняли морскую экспедицию в легендарную страну Пунт, как называлась некогда территория современного Сомали. Можно предположить, что африканкой (суть – ливийкой) была воспетая Соломоном негритянка Суламита (сама она, обращаясь к светлокожим жительницам Иерусалима, говорит так: «Дщери Иерусалимские! черна я, но красива, как шатры Кидарские, как завесы Соломоновы», см. Песн. П., 1:4). Ливийцы, или ливияне (евр. лувим), упоминаются в Библии как союзники Египта и Эфиопии. Так, читаем: «На пятом году царствования Ровоама (сына Соломона и аммонитянки Наамы, на 41-м году жизни занявшего после смерти отца царский престол и, по сути дела, положившего начало разделению наследия Соломона на два царства – северное Израильское и южное Иудейское. – В. М.), Сусаким, царь Египетский (по историческим источникам – фараон Шешенк I, первый правитель Египта 22-й, или бубастской, династии, оказавший покровительство Иеровоаму и по его совету начавший войну с Ровоамом. – В. М.), пошел на Иерусалим, – потому что они отступили от Господа, – с тысячью и двумястами колесниц и с шестьюдесятью тысячами всадников; и не было числа народу, который пришел с ним из Египта, Ливиянам, Сукхитам (жители гор. Сухе, расположенного на западном побережье Аравийского залива, упоминаемого Плинием Старшим. – В. М.) и Ефиоплянам» (2 Пар. 12:2–3). С тех давних пор контакты между евреями и ливийцами практически не прекращались, а во времена массового расселения евреев по миру немалое их число осело в Ливии. Верные традиции, эти ливийские евреи наряду с евреями из других диаспор, утратившими свой язык, приезжали на праздники в Иерусалим, приводя с собой своих друзей из числа местных жителей стран нового их обитания, о чем можно прочитать в Деян. 2:5-12.

264

Это место никогда не было глухим и безлюдным; скорее наоборот, оно было, пожалуй, излишне оживленным, поскольку через него проходили главные торговые и военные пути, соединявшие Азию с Африкой. Можно предположить, что Клеопатра, выпрашивая у Октавия этот небольшой участок земли для поселения там с Антонием, намеревалась взять под свой контроль всю древнюю международную торговлю. В XIX в. именно здесь был прорыт Суэцкий канал, сыгравший неоценимую роль в оживлении морских связей между Европой и Азией.

265

Еккл. 3:1–8.

266

Для сравнения: ежегодный доход одного из богатейших людей древности – царя Соломона составлял 666 талантов золота. Эта сумма складывалась из торговых операции (450 талантов), подарков, которые везли ему со всех концов земли (одна только царица Савская поднесла Соломону подарки на сумму 120 талантов), остальную сумму составляли налоги, собираемые с населения. О том, каким тяжелым бременем ложились на население эти налоги, можно судить по словам, с которыми обратился Иеровоам, возглавивший после смерти царя народное шествие к его сыну Ровоаму: «Отец твой наложил на нас тяжкое иго, ты же облегчи нам жестокую работу отца твоего и тяжкое иго, которое он наложил на нас, и тогда мы будем служить тебе» (3 Цар. 12:4). Надменный ответ Ровоама – «Отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» (там же, 12:14) – вызвал народное возмущение и привел к вторжению в Иерусалим иноземных войск во главе с египетским фараоном Шешенком I и развалу Израильское царство.