Советские танковые армии в бою - Владимир Дайнес

Оперативное построение танковой армии определялось в значительной степени исходя из ее состава, а также с учетом других факторов. Наиболее характерным для наступательных операций 1943 г. было построение армии в два эшелона с наличием танкового, артиллерийско-противотанкового и инженерного резервов. Второй эшелон предназначался для наращивания силы удара из глубины, развития и закрепления успеха, отражения контрударов (контратак) противника; резерв – для выполнения задач, возникавших в ходе операции, развития и закрепления успеха. Общая глубина оперативного построения танковой армии трехкорпусного состава при движении по четырем маршрутам двумя эшелонам достигала 50–60 км[896].

В тех случаях, когда армия состояла из двух корпусов, ее оперативное построение чаще всего было одноэшелонным с наличием резерва (5-я гвардейская танковая армия в Белорусской, Восточно-Прусской операциях, 1-я гвардейская танковая армия в Львовско-Сандомирской операции).

В операциях 1944–1945 гг., вследствие усиления боевого состава армии, элементами ее оперативного построения становятся армейская артиллерийская и зенитная артиллерийская группы. Более сильными создавались танковый (отдельные танковые бригады и полки), противотанковый (отдельные самоходные артиллерийские бригады и полки, истребительно-противотанковые бригады) и инженерный резервы. Составной частью оперативного построения стали химический резерв и подвижной отряд заграждения.

В большинстве операций при вводе танковой армии в сражение из состава корпусов первого эшелона планировалось выделять передовые отряды, которые должны были содействовать общевойсковым соединениям в быстром прорыве главной полосы и обеспечивать развертывание главных сил армии.

Ширина полосы и глубина наступления танковых армий

Танковой армии, действующей в качестве подвижной группы фронта, полоса для наступления в оперативной глубине, как правило, не определялась, а указывалось только направление действий. Это было вызвано стремлением не стеснять маневра армии и не лишать командующего армией инициативы в выборе способов решения стоящих перед ней задач. В случае встречи упорного сопротивления противника армия с целью быстрейшего выполнения поставленной задачи могла обойти узел сопротивлении, преодолеть вражескую оборону в более слабом месте и в дальнейшем снова выйти на свое направление. Иногда командующий фронтом указывал, какие узлы сопротивления противника танковая армия должна обходить, не ввязываясь в сражение, с тем чтобы как можно быстрее захватить намеченные объекты и рубежи.

Хотя полоса наступления танковой армии обычно и не назначалась, она всегда вводилась в сражение и действовала в ходе операции на каком-то определенном участке, ширина которого зависела от задачи, боевых возможностей и оперативного построения армии, условий ввода, состояния и характера действий противника, местности и развитости дорожной сети.

В тех случаях, когда танковые армии находились в первом эшелоне фронта, они действовали до выхода на оперативный простор в полосе шириной до 20 км (например, 3-я и 4-я гвардейские танковые армии в Пражской операции), прорывая оборону чаще всего на участке шириной до 10 км. Это позволяло создавать плотность от 40 до 80, а с учетом поддерживающей артиллерии до 120 орудий и минометов и до 50–60 танков и САУ на 1 км фронта прорыва. С выходом танковой армии в оперативную глубину она наступала в большинстве операций в полосе шириной 20–25 км, а иногда – 35–60 и более км (например, 6-я гвардейская танковая армия в Хингано-Мукденской операции – около 200 км). Наиболее оптимальным являлся вариант, когда армия в оперативной глубине действовала в полосе шириной 20–25 км. При более широких полосах наступления возникали проблемы с поддержанием непрерывного управления, организацией подвоза и эвакуации, возможностью оперативно перенацеливать и массировать силы и средства на одном из направлений.

Танковые армии вели наступательные действия на глубину, которая в среднем достигала: в 1943 г. – 120–200 км (1-я и 5-я гвардейская танковые армии в Белгородско-Харьковской операции – 120–150 км, 3-я гвардейская танковая армия при освобождении Левобережной Украины – 200 км); в 1944 г. – 200–400 км (2-я танковая армия в Уманско-Ботошанской операции – до 250 км, 1-я, 3-я гвардейская и 4-я танковые армии в Львовско-Сандомирской операции – 330–400 км); в 1945 г. – до 500 км и более (1-я гвардейская танковая армия в Висло-Одерской операции – до 600 км, 2-я гвардейская танковая армия – 700 км). В Хингано-Мукденской операции 6-я гвардейская танковая армия продвинулась на глубину 820 км. По подсчетам генерала армии А.И. Радзиевского, средняя глубина продвижения танковых армий по опыту 40 операций составляла 320 км (см. таблицу № 48).

Таблица № 48

Некоторые показатели наступательных операций танковых армий в 1943–1945 гг.[897]

Использование танковых армий для самостоятельного прорыва обороны противника

Опыт боевых действий в Орловской стратегической наступательной операции показал нецелесообразность использования танковых армий для прорыва позиционной обороны, так как они при этом несли большие потери. Наибольший эффект применения танковых армий был достигнут в контрнаступлении на белгородско-харьковском направлении. Для завершения прорыва тактической зоны обороны противника применялись только головные танковые бригады, а главные силы танковых армий и корпусов использовались обычно для действий в оперативной глубине. Это позволяло наносить мощные удары и стремительно развивать наступление в оперативной глубине.

Использование танковых армий однородного состава для самостоятельного прорыва обороны обусловливалось особенностями подготовки и ведения наступательных операции. Так, в Корсунь-Шевченковской операции применение 6-й танковой армии в первом эшелоне 1-го Украинского фронта (совместно с 40-й и 27-й армиями) обусловливалось прежде всего сложностью оперативной обстановки с точки зрения создания мощной ударной группировки в короткие сроки. В Дебреценской операции включение 6-й гвардейской танковой армии в первый эшелон было вызвано задержкой с перегруппировкой общевойсковых армий, а обстановка требовала скорейшего перехода в наступление. В Пражской операции 3-я и 4-я гвардейские танковые армии использовались в первом эшелоне в целях нанесения сильного первоначального удара, преодоления в высоких темпах тактической зоны обороны противника и захвата с ходу перевалов Рудных гор. В Хингано-Мукденской операции 6-я гвардейская танковая армия находилась в первом эшелоне Забайкальского фронта, исходя из необходимости упреждения противника в занятии перевалов через Большой Хинган.

Ввод танковых армий в прорыв

Опыт войны показал, что наиболее благоприятными условиями ввода танковых армий в прорыв считались такие, когда общевойсковые объединения первого эшелона фронта прорывали тактическую зону обороны противника на всю ее глубину. Однако этого не всегда удавалось достичь. Поэтому с целью повышения темпов прорыва танковые армии, как правило (в 80 % случаев от общего количества проведенных ими наступательных операций), вводились в сражение в середине первого или с утра второго дня операции с рубежа, проходившего чаще всего на удалении 4–6 км от переднего края. Это было обусловлено в основном недостатком танков НПП. И хотя танковые армии, завершая прорыв тактической зоны обороны противника, несли определенные потери в боевой технике и личном составе, это позволяло выиграть время, создавать возможность в упреждении маневра противника и в большей мере сохранять силы и боеспособность общевойсковых армий. Как показал опыт, ввод в сражение танковых армий для завершения прорыва тактической зоны приводил к повышению темпов ее преодоления, что нередко играло решающую роль в развитии тактического успеха в оперативный и в достижении конечной цели фронтовой наступательной операции.

В то же время боевой опыт подтвердил возможность ввода танковой армии и в так называемый «чистый прорыв», т. е. после того как общевойсковые объединения уничтожали противника в тактической зоне обороны. Это достигалось, во-первых, осуществлением стрелковыми соединениями, получившими значительное усиление танками НПП, прорыва в высоких темпах и, во-вторых, привлечением для завершения прорыва тактической зоны обороны армейских подвижных групп или фронтовых конномеханизированных (конно-танковых) групп.

Ввод танковых армий в сражение после прорыва общевойсковыми армиями тактической зоны обороны позволял им сохранить свои возможности для высокоманевренных и стремительных действий в оперативной глубине.