Троцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Крепко жму руку.
Ваш Л. Д.»{1211}.
Кремлевский руководитель не хотел больше терпеть разоблачений и ядовитых уколов. Сталин устал ждать, пока его Скуратовы – вначале Менжинский, затем Ягода, а потом и Ежов – будут бесплодно пытаться устранить Троцкого с политической сцены. Сталин, отдав необходимые распоряжения новому главе ведомства Л. П. Берии, решил лично поставить задачи исполнителям. В марте 1939 года к нему вызвали комиссара государственной безопасности ранга П. А. Судоплатова. Павел Анатольевич так рассказывал об этой встрече.
Сталин, поздоровавшись, предложил Судоплатову сесть, а сам молча продолжал расхаживать по своему огромному кабинету. Наконец он стал говорить о том огромном зле, который приносят Троцкий и троцкизм стране, коммунистическому движению.
– Вы, конечно, знакомы с материалами открытых судебных процессов. Там довольно убедительно была вскрыта деятельность троцкистских бандитов. Кому положено – понесли заслуженную кару. А главный вдохновитель продолжает свое черное дело. Вы знаете, конечно, что он поставлен нами вне закона.
Сталин выразительно посмотрел на Судоплатова и продолжал не спеша прохаживаться по дорожке.
– Этот фашистский наймит должен быть ликвидирован. Без долгих промедлений. Думаю, что с этим справитесь Вы. Для этого нужно с верными людьми выехать в Мексику. Вы готовы?
Судоплатов, вспоминая тот далекий разговор, сказал, что сотрудники Иностранного отдела сделают все необходимое для исполнения его, Сталина, указаний. Но при этом заметил, что лично он плохо знает мексиканскую специфику и не владеет испанским языком.
– А Эйтингон? – знающе перебил Сталин. – Берите кого хотите. Не жалейте средств. Привлеките и местные силы. Продумайте все тщательно и доложите. До свидания.
Вскоре Судоплатов еще раз был у Сталина, где устно изложил возможные варианты операции, которую можно будет детально спланировать лишь на месте. В управлении решили, что операцию лучше всего возглавить Науму Исааковичу Эйтингону – сорокалетнему опытному разведчику. Сталин попросил рассказать о нем.
Судоплатов, волнуясь, набросал словесные штрихи портрета разведчика: член партии с 1919 года, знает несколько языков. Работал у Дзержинского, который его весьма высоко ценил. Учился в военной академии. Блестящий знаток Дальнего Востока и Америки. В его биографии есть эпизоды, связанные с «делом Чжан Цзолиня» в Китае и спасением там же В. Блюхера. Очень хорошо проявил себя в Испании, свободно владеет испанским языком. Надежен, находчив, тверд.
– Ну вот и решили. Действуйте, – не стал больше слушать Сталин. Подчеркнул на прощание, что задача по ликвидации Троцкого – поручение ЦК… – Не мне Вам говорить, что это значит, – многозначительно бросил хозяин кабинета.
К слову, в своем обращении к Никите Сергеевичу Хрущеву, отправленном из знаменитой Владимирской тюрьмы № 2 в сентябре 1963 года, Н. И. Эйтингон писал: «С 1925 года, после окончания Академии имени Фрунзе до начала Отечественной войны находился за пределами страны на работе в качестве…» (там, где Эйтингон не хотел писать лишнего в открытом письме, он ставил многоточие. – Д. В.). Приговоренный к 12 годам разведчик перечисляет в письме выполненные им в разное время задания. В их числе – «работа, сделанная в Америке. Этой работой ЦК был доволен. Мне было официально объявлено от имени Инстанции, что проведенной мною работой довольны, что меня никогда не забудут, равно как и людей, участвовавших в этом деле. Меня наградили тогда орденом Ленина… Но это только часть работы, которая делалась по указанию партии». В письме подчеркивается, что «личных заданий б. наркома никогда и ни в одном случае не выполняли…»{1212}
Сын Наума Исааковича Эйтингона, профессор Владимир Наумович Эйтингон, в беседе со мной рассказывал: «Оставаясь сыном своего отца, очень незаурядного человека, я заставляю себя иногда посмотреть на него как бы со стороны. Отец был талантлив. Если бы он был химиком – стал бы академиком; физиком – тоже. Думаю, в любой области он добился бы выдающихся успехов. Самостоятельно отец освоил четыре языка: французский, английский, немецкий и испанский. Он был предан идее и верил, что дело, которому он служил, приближает час торжества высоких идеалов. Жизнь обманула не только Наума Эйтингона, проведшего 17 лет на нелегальной работе за рубежом, долгое время в партизанских отрядах Великой Отечественной войны, 12 лет в советской тюрьме. Это жертва Системы».
Думаю, во многом профессор В. Н. Эйтингон прав. «Гладиаторы» Системы, действовавшие на невидимой арене, верили, что совершают подвиги… У трагедии могут быть разные причины. На сцене, где действовали «бойцы невидимого фронта», все были жертвами ложной Идеи и тоталитарной Системы. Об Эйтингоне следует еще сказать, что он с другими разведчиками серьезно помог нашим физикам-атомщикам ускорить решение, как тогда говорилось в секретных бумагах, «проблемы № 1». В частности, с помощью разведки удалось не повторять некоторых ошибок американцев в процессе работы над атомным проектом… Все это я говорю не в оправдание кого-либо, а прежде всего для выяснения истины.
Впрочем, если бы Троцкий знал о задании, полученном сотрудниками НКВД, он мог бы вспомнить, что устранение неугодных политических лиц практиковалось уже в то время, когда он еще входил в высшее руководство государства и партии. В немецких архивах удалось обнаружить любопытные документы (перебежчики, невозвращенцы, просто предатели существовали всегда), свидетельствующие, что Иностранный отдел ОГПУ занимался этими делами давно. Вот выдержка из копии документа, направленного начальником Иностранного отдела ОГПУ М. Трилиссером, по-видимому, одному из своих агентов в Германии:
«Москва. 19.20/5.24 Сов. секретно
Уважаемый товарищ!
1. Артур Кох, Винклер, Кусфельд, Бенцманн, Шпанге, Эльза Штюнц, Мадеркребс и Зенгер в достаточном количестве были снабжены инструкциями по пользованию инъекциями и должны были освоить их полностью.
2. В любом случае должны быть устранены Сан, Кайзер, Штюттер и Нойманн.
3. С арестованными в любом случае должен быть установлен контакт или связь, и надо передать директивы, как им вести себя…
7. …Ссылки на нас абсолютно недопустимы…»{1213}
Впрочем, то, что органы занимались устранением неугодных, признавали и подручные Сталина, правда, в связи с другим «делом». В своей обвинительной речи 11 марта 1938 года Вышинский заявил: «Ягода стоял на высоте техники умерщвления людей самыми коварными способами. Он представлял собою последнее слово бандитской ”науки“»…{1214} Что верно, то верно: Ягода был инициатором создания более совершенных средств умерщвления людей, которых ОГПУ вычеркивало из жизни.
Так что преступная практика ликвидации политических противников была и во времена, когда Троцкий был всесильным, и позднее. Впрочем, она существовала (а возможно, и существует) и в других странах… Варварство медленно уступает место цивилизации, особенно в сфере политики.
О своем участии в операции по ликвидации Троцкого П. А. Судоплатов пишет в Политбюро ЦК КПСС, ходатайствуя о реабилитации: «В конце 1938 года усилиями Деканозова, назначенного новым начальником Иностранного отдела, и Берии я был обвинен ”в преступных связях с Шпигельглазом“. Мне грозил арест. Да и Эйтингону тоже. В подвешенном состоянии я находился до марта-апреля 1939 года. К этому подоспело возложенное на меня и Эйтингона новое боевое поручение ЦК ВКП(б); все вокруг нас утихомирилось, и мы начали активно готовиться к проведению операции в Мексике. И провели ее в августе 1940 года»{1215}.
Судоплатов остался в Москве «обеспечивать и координировать» готовящуюся операцию, а Эйтингон и большая группа разведчиков, главным образом прошедших Испанию, отправилась в Мексику. В ней были, в частности, испанцы – слушатели военных академий – Мартинес, Альварес, Хименес, а также чекисты Рабинович, Григулевич и другие сотрудники, хорошо знавшие Латинскую Америку. Должен был быть в новой мексиканской «команде» и «Тюльпан», но он оказался на Американском континенте, когда изгнанник был уже мертв. Его непосредственная помощь в ликвидации Троцкого уже не потребовалась{1216}. Зборовский в дальнейшем попытался выйти из игры, занялся наукой и даже смог вместе с Маргарет Мид выпустить в 1952 году книгу «Жизнь остается людям», посвященную антропологии евреев в Восточной Европе. Находясь под подозрением за шпионаж, в 1956 году он был арестован, но потом освобожден. Затем в 1962 году арестован вновь и приговорен к четырем годам тюрьмы. Он смог написать еще одну книгу по антропологии – «Люди в страдании». Но занимаясь литературным творчеством, о своей разведывательной деятельности в качестве агента НКВД не упоминал{1217}. А ему было что сказать. Тем более что его косвенная помощь в организации охоты на Троцкого в Койоакане сыграла
