Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота - Жан Маркаль

Деревня расположена на левом берегу Од: на западе ее границы омывает река, а на севере — воды источника Каден. Эти две естественные преграды дополнены укреплениями, окружающими городок с пяти сторон. От центральной площади расходятся шесть больших улиц, одна из которых ведет к входу в аббатство, а другая тянется по деревне с севера на юг, от Ворот Каден до Ворот Кальвьер. Когда в 1776 году монахи уступили часть своих земель, деревню и аббатство разделила новая дорога (ныне дорога D 118), позволявшая переправиться на другой берег по мосту, появившемуся в XVII веке; этот мост принял на себя всю тяжесть, которую доселе испытывал его северный сосед, построенный во времена средневековья.

Дома Але до сих пор сохраняют единство стиля. Центральную площадь окружают фасады фахверков с резными брусьями. На узких улочках города можно заметить, в частности, то, что называют «романским жилищем»: первый этаж пронизан шестью низкими арками, а второй деревянный этаж, выступающий над первым, снабжен двумя великолепными окнами, полуциркульные арки которых опираются на колонны с капителями с орнаментом в виде листьев. Это очень редкий, удивительный образец гражданской архитектуры 1200 года.

Аббатство, занимавшее когда-то обширную территорию, сохранилось лишь частично. Его колокольня исчезла полностью, а древняя монастырская церковь, впоследствии ставшая кафедральным собором, превратилась в руины, получившие статус «памятника под охраной государства». С северной стороны собора можно увидеть хорошо сохранившиеся боковые нефы и часть центрального нефа, где находится дверь, ведущая к тому, что было монастырскими постройками, в частности к красивому залу капитула. Сквозь руины алтарной части, выполненной в готическом стиле в 1318 году, когда в Але было учреждено епископство, можно увидеть почти целую романскую абсиду, соединенную с нефом при помощи арки с модульонами в виде растительного орнамента. Арку поддерживают две колонны с искусно сделанными капителями и абаками. Сферический свод абсиды, пронизанной глубокими окнами с внутренними откосами, покоится на междуэтажном карнизе, украшенном орнаментом наподобие четок. Романская абсида Але, предвосхитившая абсиду собора Сен-Жак в Безье, поражает своей оригинальностью. Вероятно, первое аббатство Але, выстроенное в романском стиле, послужило моделью аббатству Сен-Жюст в Каркасоне, в то время как его перестройка произошла под влиянием аббатства Сен-Сернен в Тулузе. Несмотря на то, что этот ансамбль относится к двум различным эпохам и стилям, он все же сохранил архитектурное единство, являя собой мощное сооружение, поражающее как смелым конструктивным решением, так и богатым убранством. Жаль, что стены этого древнего аббатства не пощадило ни время, ни люди: вне всякого сомнения, оно было бы одним из самых красивых памятников средневековой архитектуры, жемчужиной Лангедока, которому все же не хватает святилищ, поражающих воображение.

В утешение нам остались древние руины, напоминающие о прошлом, дух которого по-прежнему живет в каждом камешке этого аббатства, в каждой его статуе. Але был в центре духовной христианской жизни этого края. Несмотря на то что «дела», связанные с аббатом Соньером и Буде, как кажется, делают упор на языческих началах, предшествующих христианству и запятнанных неудачным определением «ересь», не стоит забывать, что в верованиях и культах всегда есть преемственность. Попытаться понять Ренн-ле-Шато, не обращая взора к аббатству-епископству Але, значило бы уподобиться «слепцу, ищущему свои сокровища на дне океана»…

Глава III

ИСТОРИЯ ГРАФСТВА РАЗЕ

В учебниках по истории Франции графству Разе посвящено всего лишь несколько строк. Это легко объяснимо: графство входило в состав Окситании, не имевшей ничего общего с капетингским королевством вплоть до начала правления Людовика Святого. Капетинги (династия франкских королей, узурпировавшая власть Меровингов) всеми доступными средствами пытались лишить Окситанию ее культурной и духовной специфики. Стоит ли после этого удивляться, что многие учебники национальной (точнее, националистской) истории не обращают внимания на скромное, граничащее с Каталонией графство Разе, бывшее в большей степени испанской, нежели французской территорией. Не следует вносить поправки в историю: любое событие, оставившее в ней свой след, требует бережного к себе отношения. Разе появился на свет во времена вестготов и «варварских» германских вторжений на территорию Римской империи. Согласно учебникам истории, это было время Рах Romana, однако подлинные исторические документы свидетельствуют об ином: о смутной эпохе дворцовых переворотов и разрушительных войн, о царящем повсюду упадке, — в то время как официальная история в силу каких-то непонятных причин упорно хранит об этом молчание.

Однако Разе, а следовательно, и Ренн-ле-Шато зародилось задолго до того, как на его территории осели вестготы. Доказательством того, что этот край был заселен еще в эпоху палеолита, то есть в «пещерном веке», могут служить мегалитические ансамбли — настоящие менгиры и остатки древних дольменов, а не тот вымышленный кромлех, которым наделил округу Ренн-ле-Бен аббат Буде. Известковые земли Разе, изобилующие трещинами и расселинами, стали местом мирного сосуществования древних племен, от которых не осталось каких-либо видимых следов. Отсутствие документальных свидетельств об этой эпохе, конечно же, сыграло свою злую шутку: некоторые авторы, составившие настоящие исторические штудии на тему «искушений аббата Соньера»,[24] не удержались от искушения изобрести всевозможные «фольклорные» истории и о древних обитателях Разе. Подобные «исторические романы» вызывают лишь улыбку у специалистов: это сплошное утрирование, порой выходящее за грани разумного. Поэтому в нашем случае лучше всего обратиться к местным историкам, таким как Луи Федье или Рене Декадейа. Желая разоблачить миф о «проклятом золоте» Ренна, они проявили беспристрастность, предоставив читателю материалы этого сложного, умышленно запутанного и богатого мифами дела. Конечно, когда хочется проникнуть в тайну, нужно сгустить ее, дабы сбить со следа возможного соперника. Тактика эта использовалась во все времена, начиная с Фукидида, отказавшегося от мифологического нарратива Геродота (заключавшего в себе, однако, важнейшие сведения) в пользу истории, уважающей реальные события и факты.

Первая проблема, с которой столкнется исследователь, решивший разобраться в «деле Ренн-ле-Шато», касается названий Разе и Ренна, бывшего в древности «Redhae» или «Reddae» (безусловно, названия относятся к одному архаичному корню).

Главное в этом случае — не попасться на удочку некоторых современных авторов (я не стану называть их имен), которые утверждают, что «в этом топониме отражено имя языческого божества Реда, повелителя бурь и молний, чьи храмы были подземными». Как, откуда, в силу чего могла появиться такая гениальная интерпретация? Действительно, в округе Разе множество гротов. Действительно, наш знакомый аббат Буде, обожавший истолковывать французские слова на английский лад, в свое время предположил, что название местности произошло от английского корня. Почему бы и нет? Уж если в начале XIX века бретонский грамматист Ле Бриган, следуя за Ла Тур д’Овернем, без тени смеха утверждал, что «нижнебретонский диалект» был языком Адама и Евы… Но когда в конце XX века слышишь о том, что названия Разе. Ренн и Редэ произошли от имени бога молний (персонажа, абсолютно неизвестного кельтской мифологии!), чье имя — Ред — заключает в себе английский корень «red», то есть «красный»… От таких нелепых предположений впору и самому покраснеть — от стыда или от ярости, это уже кому как угодно.

Но если не мифический бог молний, то, быть может, в имени, данном графству Разе, виновата змея? Змеиный культ, доставивший много радости всевозможным эзотеристам, стал еще одной гипотезой, объясняющей происхождение таких мегалитических сооружений, как Карнак или Стоунхендж. Что ж, действительно, почему бы не представить в центре огромных менгиров длинный, извилистый кортеж из священников и верующих? Зрелище, достойное голливудского кино. Вероятно, одно из таких «крупномасштабных представлений» стало причиной появления следующей теории: «Имя „Reddae“ принадлежит галльскому солярному божеству Аэреда, что означает — змей». Его прозвище образовано от слов «Her Red», что можно перевести как «длинная скользяшая змея». В мифологических текстах чрезвычайно сложно найти упоминание об этом «боге солнце-змее» — возможно, некоторое сходство еще можно уловить в хорошо известном галло-романском представлении о всаднике, побеждающем монстра с человеческой головой и змеиным хвостом. Но отсутствие свидетельств, по-видимому, не очень-то смущает некоторых авторов — в другом исследовании пресловутая змея вновь «выползает на поверхность»: «Имя „Reddae“ происходит от „Aer-Red“. то есть от „скользящего змея“ или даже мистической Вуивры». Что касается Вуивры, женщины-змеи, превратившейся впоследствии в пуатвинскую Мелюзину, не стану спорить: это кельтское имя. Но «aer» — это обозначение змеи в современном бретонском диалекте. Как можно объяснять этимологию древнего слова, бытовавшего на юге Франции, при помощи бретонского диалекта, причем современного? О галльском языке, на котором, вероятно, говорили древние обитатели Разе, нам известно немногое: он полностью исчез, оставив после себя всего лишь несколько галльских корней, найденных в надписях галло-ром а некой эпохи и топонимах, а также в глоссах некоторых манускриптов и в греческих или латинских источниках. И все же, несмотря на столь малый объем информации, стоит попытаться сначала поискать ответ в древних корнях, прежде чем заявлять о «скользящем змее» или «боге молний». Но чего только не сделаешь ради красивой теории… Оказывается, когда наречие кельтов, обосновавшихся в Разе, «было хриплым (sic), они дали стране имя „Rhed“, „Rhid“ или „Rith“. В валлийском диалекте „Rheiddum“ означает копье, в то время как глагол „Rhuid-il“ можно истолковать как „метать, бросать с силой“». Честно говоря, я оказался в затруднительном положении, отыскивая эти два последних термина в словаре валлийского языка (а не диалекта)… Что же касается «Rhid» или «Rith», то это вполне могут быть производные формы от «Rhyd». что в валлийском языке означает «брод» (если только оно не произошло от корня «Rhydd», «свободный»). Гораздо больше шансов на успех было у формы «Rhed»: валлийское «rhedeg», как и бретонское «redek», означает «течь» или «быстро двигаться». Это значение, которым обладал реконструированный галльский корень «red», закрепилось в названии Рейна и Роны, быстрых и многоводных рек.