Ренн-ле-Шато и тайна проклятого золота - Жан Маркаль

О существовании источников в этой местности было известно издревле: разумеется, уже тогда их стали использовать как в медицинских целях, так и в магико-религиозных — в те далекие времена медицина, магия и религия были неразрывно связаны. Воспоминание об одном из самых почитаемых кельтских богов, застывшее в имени Гран, — такое объяснение вполне подходит названию этой деревни, неподалеку от которой когда-то располагался «финикийский храм» Лавальдье, бывший, по всей видимости, святилищем Беленоса. К тому же не стоит упускать из виду, что Гранносу, как и Беленосу, были присущи солярные черты: солнце было необходимо больному человеку не меньше, чем целебная вода минеральных источников. Неслучайно в Бате, английском водном курорте Викторианской эпохи, основанном на месте древних римских (и. следовательно, бретонских) терм, было найдено посвящение богине Сулевии, чье имя в достаточной мере указывает на ее солярные характеристики, отсылая к архаичным временам, когда солярные божества и божества-целители были женщинами. Порой эта древняя черта находит свое отражение в мифах и преданиях: так, несмотря на то, что в ирландских сагах место бога-врачевателя отведено Диан Кехту, порой кажется, что всю работу за него выполняет его дочь, что особенно заметно в мифологических вариантах этого сюжета.[13] Возвращаясь к Граносу, следует отметить, что его имя происходит от того же корня, что виден и в ирландском слове «grian» («солнце»), и в имени Грайне, героини ирландской саги, ставшей одним из прототипов белокурой Изольды.

Кельтское происхождение названия Гран не вызывает почти никакого сомнения. Надо признать, в топонимике Разе можно найти множество кельтских элементов. Сен-Жюли-де-Бек и Кум де Бек, с его галльским «coume», сохранили в себе кельтское «bec» («острие, конец»). В названии деревни Атриг застыл галльский корень «arto», что означает «медведь». Казень появился на картах благодаря галльскому «cassano»: это всего-навсего дуб (к слову сказать, современное французское обозначение дуба — «chêne» — появилось путем фонетических изменений «cassano»). Пик Шалабр — «окаменевший» кельтский корень «calo» («твердый»). В Лиму (а также в Лиможе, Лимуре или озере Леман) проглядывает галльское «lemo» («вяз»), а в названии потока Вердубль не стоит труда разглядеть древнее «Vernodubrum», то есть «река в ольховом лесу».

Но бойкий поток кельтских соответствий неожиданно преграждает плотина из одного лишь имени… Бюгараш. Пик высотой 1230 метров — и деревня с тем же названием. Любопытнейший географический объект, неизменно вызывающий интерес не только из-за своего имени, но и благодаря расположению, а также тому символическому значению, которым он обладает, являясь доминантой «сакральной географии» этого края. Итак, что появилось раньше — название деревни или имя самого пика? Этого установить не удалось. Известно лишь, что в X веке деревня Бюгараш уже носила это имя: оно упомянуто в хартии 889 года, утверждающей, что этот приход принадлежит аббатству Сен-Поликарп диоцеза Каркасона. В последнем, впрочем, можно усомниться: средневековые монахи были великими умельцами по части изготовления поддельных бумаг, подтверждавших или увеличивавших их привилегии. Как бы там ни было, название деревни в грамоте дано в латинской форме — Burgaragio. В ходе веков эта форма менялась — Burgaragium (1231), Bugarach (1500), Bugaraïch (1594), Beugarach (1647) — до тех пор, пока в 1781 году деревня не закрепила за собой название, которое носит и поныне. Топоним этот не уникален: его можно обнаружить как на юге Тулузы (Бугарош), так и рядом с Бордо почти в той же форме (Бугараш). Правда, отметим, что все эти имена встречаются лишь в окситанской области.

Откуда появилось столь странное и таинственное название? Некоторое время считали, что оно произошло от германского корня «burg» («крепость», эквивалент кельтского «duno»), закрепившегося во французском языке в форме «bourg». Но загвоздка в том, что эта лексема никогда не использовалась в стране, говорящей на провансальском наречии. Скорее всего, в основу имени «Бюгараш» легло слово из местного диалекта, породившее в средневековье немало других вариантов: bulgari, bugares, burgars, bougres и даже современный французский Булгар. Известно, что «бурги» (или «булгары») слыли древними предками катаров,[14] в то время как пик Бюгараш считался местом, бывшим когда-то прибежищем еретиков с Востока. Они оказали огромное влияние на жителей этого региона, подготовив их разум к восприятию идей, называемых «дуалистическими».

Однако не только имя связывает Бюгараш с «делом о катарах»: между этим пиком и «погом» Монсегюра есть и другие точки соприкосновения, о которых в свое время поведал Фернан Ньель, один из лучших (в округе Монсегюра) знатоков катаров. Этот достойный инженер железнодорожных путей, страстно увлеченный «дуалистической ересью», наладил между Монсегюром и Бюгарашем такие «пути сообщения», по которым стоит пробежаться. Измерив замок Монсегюр вдоль и поперек, он предположил, что его создатели (точнее, те, кто заново отстроил его в 1200 году) сознательно выравнивали положение крепости по оси «восток — запад», то есть в направлении к восходу солнца. В свою очередь, «ось „восток — запад“ указывает на пик Бюгараш, кульминационную точку Корбьеров, не только находящуюся на одной широте с Монсегюром (42°52′), но и почти равную ему по высоте. Допустим следующее: когда строители вычисляли направление по оси „восток-запад“, на конце этой воображаемой линии оказалась вершина Бюгараш, видневшаяся на горизонте. Таким образом, они могли взять за основу этот ориентир, предоставленный им самой природой».[15] Иными словами. Бюгараш был бы чем-то вроде двойника Монсегюра, если не наоборот. Таким образом, между этими двумя вершинами есть определенное соотношение, как географическое, о котором упомянул Фернан Ньель, так и символическое. Если сакральная география существует, то нужно признать, что регион Разе — прекрасный ее образец. Поэтому не стоит удивляться теориям аббата Буде, верившего в то, что он обнаружил в окрестностях Ренн-ле-Шато гигантский кромлех, и утверждавшего, будто он владеет его секретным кодом.

Порой то, что мы называем случайным совпадением, оказывается вполне закономерным явлением или фактом — но лишь тогда, когда скрытая от глаз картина полностью проясняется. Невозможно поставить под сомнение тот факт, что Монсегюр обладает характеристиками, присущими солярному храму, — иначе как объяснить феномен, ежегодно наблюдаемый в его стенах в день летнего солнцестояния? Первые солнечные лучи этого дня озаряют окна странного средневекового зала, подобного «солнечным покоям» в кельтских преданиях…[16] Разве подобное явление не напоминает то, что происходит в некоторых мегалитических комплексах, например: на холме Ньюгранг в Ирландии, в каменном круге Стоунхенджа или на холме Дисиньяк в Сен-Назере? В день летнего или зимнего солнцестояния в центр этих сооружений падают первые лучи солнца — столь очевидную схожесть с тем, что происходит в этот день в зале Монсегюра, нельзя не заметить.[17] Не менее очевидной кажется мне связь между Гран и Лавальдье, древним святилищем Беленоса, подкрепленная наличием в этих местах термальных источников. Вероятно, сакральная география Разе все же не является вымыслом нескольких журналистов, нуждающихся в газетном материале. Конечно, можно разделять это мнение или не соглашаться с ним, но факт все равно останется фактом. Кромлех Ренна существует, но лишь в интеллектуальной и символической форме, подкрепленной природными особенностями местности. Иными словами, это интерпретация видимых и осязаемых реалий, относящаяся к области воображаемого.

О пике Бюгараш рассказывают многое. Оказывается, его вершина служила ориентиром не только строителям Монсегюра, но и инопланетянам, высадившимся на Земле с особой миссией. Чего только не искали на его склонах — и пещеры, в которых могли спрятаться инопланетные гости, и знаменитые сокровища катаров… Нет, простите, — знаменитое дельфийское золото… Впрочем, нет, — знаменитый семисвечник храма Иерусалимского. Продолжать реестр утерянного на склонах Бюгараш можно до бесконечности, однако что из этого списка могло веком ранее заинтересовать господина Жюля Верна?

Знаменитый французский фантаст был не только сочинителем романов для детей и юношества. Во многих произведениях этого автора можно найти послания, зашифрованные в фантастических приключениях его героев, что доказывает интерес Верна к определенным формам эзотеризма и даже его принадлежность к некоторым «философским обществам», иными словами, к инициатическим братствам. Впрочем, неважно, к каким именно. Для нас важно другое: Жюль Верн прекрасно знал о Разе и легендах этого края еще до начала дела, главным героем которого — добровольно или нет — стал аббат Соньер. Чтобы доказать это, стоит обратиться к малоизвестному роману Жюля Верна «Кловис Дардантор», действие которого разворачивается в Северной Африке. Пусть это не смущает читателя — при внимательном прочтении романа оказывается, что речь в нем идет о совершенно ином регионе, а именно о Разе и пике Бюгараш.