Во власти страха - Джеффри Дивер

– Я обхожу крупные студии. Пока что нигде не смогли помочь, но все советовали обратиться к тебе. Говорили, это самая старая студия в городе. И ты знаешь всех в тату-сообществе.

– Насчет самого старого – не знаю. Татуировка – я имею в виду современную в США, не племенную – определенно началась в Нью-Йорке. В Бауэри, в конце девятнадцатого века. Но в шестьдесят первом году, после вспышки гепатита, была запрещена. Легализовалась снова только в девяносто седьмом. Я нашел документы, свидетельствующие, что эта студия появилась в двадцатых годах – то еще было время. С наколкой ты был Мистером Личностью. Или Мисс, хотя женщины тогда редко делали наколки. Но все-таки делали. У матери Уинстона Черчилля была змея, кусающая себя за хвост.

Гордон заметил, что Селлитто не особенно заинтересовал этот урок истории, и пожал плечами. «Мое увлечение не твое увлечение. Ясно».

– То, что я хочу сказать тебе, секрет.

– Не беспокойся, чувак. Люди под иглами чего только не говорят мне. Нервничают и начинают молоть вздор. Я забываю все, что слышу. Амнезия, понимаешь. – Гордон нахмурился. – Ты здесь из-за кого-то, кто мог быть моим клиентом?

– Нет никаких причин думать так, но это возможно. Если покажем тебе татуировку, сможешь сказать нам что-то о том, кто ее сделал?

– Возможно. У каждого свой стиль. Отличия будут даже у двух мастеров, работающих по одному трафарету. Дело в том, как ты выучился работать, какой машинкой пользуешься, какими иглами. Тут тысяча вещей. Однако я ничего не гарантирую, хотя работал с мастерами со всех концов страны, бывал на съездах почти во всех штатах. Может, окажусь в состоянии тебе помочь.

– Ладно, вот она.

Селлитто полез в портфель и достал фотографию, которую отпечатал Мел Купер.

Гордон наклонился и, хмурясь, стал внимательно разглядывать снимок.

– Тот, кто это написал, знает свое дело – определенно мастер. Но мне непонятно это воспаление. Краски нет. Кожа распухла и стала шершавой. Сильно инфицирована. И никакого цвета. Он что, пользовался невидимой краской?

Селлитто подумал, что Гордон шутит, но тот объяснил: некоторые люди не хотят делать постоянно видимую наколку и колют специальный раствор, который остается невидимым, но проявляется под ультрафиолетом.

– Те, кому нужен пушистый мячик?

– Правильно, чувак. – Он ткнул кулаком в грудь Селлитто, детектив увернулся. Гордон нахмурился. – Насколько я понимаю, происходит что-то еще, верно?

Селлитто кивнул. Журналистам не сообщили о яде, опасаясь, что у этого способа могли найтись подражатели. И если бы недоброжелатели или сам преступник решили позвонить в муниципалитет позлорадствовать, было бы ясно, что им известны подробности убийства.

Кроме того, Селлитто обычно старался объяснять как можно меньше, когда вел опрос в поисках свидетелей или просил совета. Однако в этом деле у него не оставалось выбора. Ему требовалась помощь Гордона. И Селлитто решил, что этот человек ему, в общем, нравится.

Чувак…

– Подозреваемый, которого мы ищем, использовал вместо краски яд.

У мастера расширились глаза, металлические шпильки впечатляюще поднялись.

– Господи, неужто! Господи!

– Да. Слышал когда-нибудь, чтобы кто-то это делал?

– Никогда. – Гордон потер пальцами растительность на лице. – Это же зверство. Вот это да. Знаешь, мы… мы художники и вместе с тем хирурги-косметологи – люди нам доверяют. У нас особые отношения с ними. – Голос Гордона стал напряженным. – Использовать татуировку для убийства. Надо же.

В студии зазвонил телефон, Гордон оставил звонок без внимания. Но через несколько минут крепко сложенный мастер – тот, что накалывал мотоцикл, – просунул голову через занавесь из бусин.

– Слушай, Тэ-Тэ. – Он кивнул Селлитто.

– Что?

– Мне позвонили. Можем мы сделать наколку стодолларовой купюры на шее парня?

У него был южный акцент, но Селлитто не мог определить конкретного места.

– Сотни? Да, почему бы нет?

– Не противозаконно ли воспроизводить деньги?

Гордон закатил глаза.

– Парень не влезет ни в один приемник купюр в Атлантик-Сити.

– Я просто спросил.

– Можно.

Мастер произнес в трубку: «Да, сэр, мы это сделаем», – и прервал связь. Когда он собрался уходить, Гордон сказал:

– Подожди минутку. – И обратился к Селлитто: – Эдди повидал кое-что. Есть смысл поговорить и с ним.

Детектив кивнул, и Гордон представил их друг другу.

– Эдди Бофорт – детектив Селлитто.

– Рад познакомиться.

Акцент с юга среднеатлантических штатов, решил Селлитто. У этого человека было добродушное лицо, не вязавшееся с наколками на руках – в основном изображениями диких животных.

– Детектив, полиция. Х-м.

– Расскажи Эдди то, что рассказывал мне.

Селлитто изложил ситуацию Бофорту и показал фотографию. Тот, как и Гордон, слушал с удивлением и испугом. Детектив поинтересовался:

– Слышал о ком-нибудь, кто использует тату-пистолет как оружие? С ядом или без? О ком-то из вас?

– Нет, – прошептал Бофорт, глядя на изображение. – Ни разу.

– Хорошая работа, – заметил Гордон, обращаясь к коллеге.

– Да. Человек знает свое дело. Это яд?

– Совершенно верно, – ответил Селлито.

– Как он держал ее, то есть как она оставалась неподвижной так долго? – поинтересовался Гордон.

– Накачал ее лекарствами. Но у него это не заняло много времени. Мы думаем, он набивал это слово примерно пятнадцать минут.

– Пятнадцать? – удивился Гордон.

– Это необычно?

– Необычно? – переспросил Бофорт. – Господи, приятель, я не знаю никого, кто мог бы сделать такую работу за четверть часа. Потребовался бы по меньшей мере час.

– Да, – подтвердил Гордон.

Бофорт указал подбородком на занавесь.

– Там у меня полуголый человек. Надо идти.

Селлитто кивком поблагодарил его и спросил Гордона:

– Можешь сказать хоть что-то о том, кто это сделал?

Гордон наклонился, внимательно изучил фотографию татуировки на теле Хлои Мур и нахмурился.

– Недостаточно четко. Есть более увеличенный снимок? Или более четкий?

– Можем получить.

– Я могу отправиться в участок. Давно хотел.

– Мы работаем в кабинете консультанта. У нас… Подожди.

Мобильный телефон Селлитто загудел. Он посмотрел на экран и прочел сообщение. Любопытно. Коротко ответив, повернулся к Гордону.

– Меня вызывают, но ты поезжай сюда. – Селлитто написал фамилию Райм и адрес. – Консультант живет там. Я заеду в управление, потом встретимся у него.

– Ладно. Когда?

– Чем скорее, тем лучше.

– Ладно. Слушай, хочешь «глок» или еще что-нибудь?

– Что? – наморщил лоб Селлитто.

– Наколю бесплатно. Пистолет, череп. А может, полицейский значок?

– Ни значков, ни черепов. – Селлитто ткнул пальцем в карточку с адресом в районе Центрального парка. – Нужно только, чтобы ты там появился.

– Еду.

– Врубился, чувак.

Глава 12

– Как у нас дела, новичок?

Сидя на табурете в гостиной Райма, Рон Пуласки горбился над клавиатурой компьютера, отыскивая места в городе, откуда могли появиться следы инвудского мрамора.

– Идут еле-еле. Тут не просто взрывные работы для котлованов. В городе сносят много домов. А сейчас ноябрь. Дрянная погода. Кто бы мог подумать? Я…

Зазвонил мобильный телефон. Пуласки полез в карман и вынул одноразовый аппарат.

Тайным распоряжением Часовщика была кремация. Райм приободрился при мысли, что кто-то так быстро позвонил полицейскому. О чем же будет разговор? Последовал обмен любезностями, потом Пуласки произнес: да, по поводу останков. Ричард Логан. Сейчас. Затем отошел в угол.

Райм уже ничего не слышал, но, судя по мрачному выражению лица Пуласки, этот разговор его тяготил.

Минуты через две-три Пуласки завершил беседу и стал делать беглые записи.

– И что? – спросил Райм.

– Тело Логана отправили в похоронное бюро Берковица, – ответил Пуласки.

– Это где? – Название показалось Райму знакомым.

– Неподалеку отсюда. Верхний Бродвей.

– Будет заупокойная служба?

– Нет, просто в четверг кто-то приедет забрать его пепел.

Не отводя взгляда от большого компьютерного монитора, Райм пробормотал:

– Ничего из ФБР об источниках ядов и ни слова о «втором». Хотя, думаю, особых надежд питать не следует. Кто?

Ни Пуласки, ни Купер не ответили. Сакс тоже молчала.

– Ну? – поинтересовался Райм.

– Что «ну»? – подал голос Купер.

– Я спрашиваю Пуласки. Кто приедет туда? За пеплом Логана? Ты узнал у распорядителя, кто там будет?

– Нет.

– Почему?

– Потому что, – ответил патрульный, – это показалось бы подозрительным. Согласен, Линкольн? Что, если тайный партнер Часовщика приедет отдать последний долг покойному, а распорядитель случайно упомянет, что некто интересовался, кто там будет? Таких вопросов обычно не задают…

– Хватит. Ты высказал свою мысль.