Южная Африка Инк. Империя Оппенгеймера - David Pallister

и сексуальные отношения между белыми и небелыми и приступили к созданию гетто для городских негров в соответствии с Законом о групповых районах.

Основным стимулом для создания "Факельной команды" послужил план исключения цветного населения из списка избирателей в Капской провинции, где около 50 000 зарегистрированных цветных избирателей (из 120 000, которые могли претендовать на имущественный ценз) имели значительное влияние на несколько мест. Помимо стремления объединить две части белого сообщества, Объединенная партия постоянно рассматривала цветное население в качестве союзников. Это не мешало коммандос испытывать серьезные сомнения по поводу приема цветного населения в свои ряды. Сначала было решено, что неевропейцы могут формировать отдельные отряды, как они делали это во время войны. Затем исполнительный комитет коммандос ограничил членство теми, кто имел право голоса, - мужчинами из числа цветного населения Кабо-Верде, которые отвечали требованиям грамотности и экономическим стандартам.

Вопрос решали цветные бывшие военнослужащие. В конце 1951 года их представители заявили, что не желают вступать в партию. Борьба коммандос - это борьба белого человека за восстановление честности своего слова, и в этой работе цветные явно не участвуют".

Коммандос приняли Малана в качестве своего национального президента, когда он вернулся в Южную Африку, где его встречали как героя. Он также получил работу, которую ему незадолго до этого предложили в Лондоне. Он стал личным помощником Гарри Оппенгеймера. В то время как коммандос тысячами маршировали по улицам, националисты начали согласованную атаку на трастовый фонд Объединенной Южной Африки в размере 1 миллиона фунтов стерлингов, который Оппенгеймер учредил вместе с другими руководителями группы для поддержки деятельности Объединенной партии. В парламенте его обвинили в создании секретного фонда для финансирования путча "Факельных коммандос" по образцу неудачного рейда Джеймсона в 1895 году. Оппенгеймер, - обвинял его один из членов парламента от националистов, - "практически поглотил три четверти страны и поглотит и другую четверть, если мы ему позволим".

Премьер-министр Малан (не родственник матроса Малана) присоединился к штурму:

 

Против нас выступает власть денег, в основном под руководством Оппенгеймера. Он стал властью в стране. Оппенгеймер - тот, что заседает в парламенте, - контролирует миллионы фунтов стерлингов, и он ставит их на службу нашим противникам в этой борьбе. Оппенгеймер со своими миллионами оказывает большее влияние, чем, я думаю, любой человек в Южной Африке когда-либо имел.

 

Ларри Оппенгеймер защищал себя в парламенте. Фонд не был секретом; его адрес и номер даже были указаны в телефонной книге. Это была просто группа единомышленников, вложивших свои деньги для поддержки законных политических целей: в данном случае Объединенной партии.

Несмотря на жаркие споры в парламенте, правительство распознало золотого гуся, когда увидело его. С самого начала националисты тесно сотрудничали с Оппенгеймером в деле создания стратегической урановой промышленности для программы создания атомного оружия в США и Великобритании. Уран добывался как побочный продукт добычи золота, а заместитель председателя совета директоров Anglo Р. Б. Хагарт был назначен в новый Совет по атомной энергии в 1948 году. Anglo предоставила один из двух опытных заводов на своем золотом руднике Western Reef, и к 1952 году пять рудников группы были определены правительством как уранодобывающие. По согласованию с правительством Объединенное агентство развития, представлявшее США и Великобританию, предоставило кредиты на запуск производства. Прибыль Anglo была огромной. В период с 1953 по 1958 год, по оценкам Горной палаты, рабочая прибыль от урана выросла с 1,8 миллиона фунтов стерлингов до 37,7 миллиона фунтов стерлингов.

Аналогично, критика правительства со стороны Оппенгеймера была не столь фундаментальной. Вкладывая свои деньги и оказывая поддержку Объединенной партии, он, конечно, не бросал вызов принципу превосходства белой расы. Партия предпочитала называть его "белым руководством" и сопротивлялась его идее единого избирательного списка даже с очень ограниченным правом голоса.

"Нам не нужно проводить какую-то демократию с подсчетом голосов, - заявил он в парламенте, - которая в конечном итоге передаст управление страной чернокожим, настроенным так же националистически, как и мы, белые. Что мы должны сделать ясно, определенно и недвусмысленно, так это признать неевропейскую

и дать им чувство постоянства и принадлежности к городу".4 Хотя он безуспешно добивался разрешения на строительство шахтерских поселков для женатых чернокожих рабочих, таких как "райские уголки" на медной косе, он отнюдь не был сторонником того, чтобы черные и белые жили рядом друг с другом:

 

Думаю, все в этом доме согласятся с тем, что мы должны поддерживать уровень жизни европейского населения, и снижение этого уровня, конечно же, не поможет коренным жителям. Я думаю, люди также согласятся с тем, что очень желательно иметь сегрегацию по месту жительства. Я думаю, что все в этом доме согласны с тем, что очень нежелательно отдавать политическую власть в руки нецивилизованных, необразованных людей, насколько мы можем этому помочь.

 

Оппенгеймер вернулся к этой теме в своей речи в 1956 году, в которой он признал, что африканцам в конечном итоге придется интегрироваться в белое общество. Но, подчеркнул он:

 

Пока они не смогут сделать это в целом - а это займет много лет - невозможно избежать - и, более того, необходимо поддерживать ... существенную меру социального и жилищного разделения рас. Однако это разделение, хотя на практике оно будет в целом соответствовать расовому делению и неизбежно, боюсь, будет подкрепляться расовыми предрассудками, по своей сути является вопросом не расы, а культуры или, если хотите, класса.

. . . Не способствует расовой гармонии, если люди с совершенно разными привычками и культурными стандартами должны жить в тесных социальных отношениях друг с другом. Поэтому, если мы будем мудрыми, мы примем желание европейцев на юге Африки к некоторому социальному разделению как нечто соответствующее реалиям ситуации.

 

Он обосновал свою поддержку квалифицированной франшизы:

 

Единственный способ примирить парламентское правление, как мы его понимаем, с участием африканцев в политической власти на основе, не предполагающей расовой дискриминации, - это ограничить право голоса людьми, от которых можно ожидать достаточного образования и знаний для работы в парламентской системе. . . . Я не стану отрицать, что всеобщее избирательное право для взрослых - это цель, к которой следует стремиться, но оно не может быть принято - во всяком случае, в районах постоянного проживания белых - без неприемлемых рисков до тех пор, пока уровень образования и жизни не станет намного выше, чем сегодня.

 

На самом деле он никогда не отрицал своего врожденного консерватизма. Вступив в новую Прогрессивную партию в 1959 году, он выступил на последнем предвыборном митинге Хелен Сьюзман в октябре 1961 года. Он решил голосовать за эту партию, "потому что я действительно консерватор". Прогрессивная партия выступает не только против господства белых, но и против