Игры патриотов - Игорь Озеров

– Жена просит, чтобы бросил эту гадость, – пояснил он и продолжил: – А как мы её вычислим? Да и вообще, это задача полиции. Там участковые есть. Ночуют же где-то эти террористы… Значит, у них есть регистрация. Пэпээсники на улицах должны всех подозрительных проверять… А у нас что? У нас людей не хватает даже хорошие отчёты сделать.

Дмитрий очень удивился словам начальника. Тот никогда не позволял себе высказываться так откровенно.

– Я к чему это всё… –  Анатолий Петрович сделал небольшую паузу. – Чтобы там наверху не считали, что мы здесь ничего не делаем, ты свои материалы по этому парню, которого сегодня вызывал, следователю передай. А он уже в суд. Пусть возбуждают. А то начальство нам всем головы поснимает за бездействие.

– Мы же этим делом человеку можем всю жизнь испортить, – возразил Дмитрий. – А если у судьи тоже план, то там ему и реальный срок могут организовать.

– Могут, – согласился начальник. – Ничего страшного. В СССР слово лишнее сказать боялись.

– Только это не помогло: развалился Советский Союз. Не сберегли вы свою страну, – удивляясь своей смелости, заметил Дима.

– Поэтому и развалился, потому что некоторым пустозвонам болтать разрешили. А людям голову, ой, как легко заморочить, – не замечая упреков подчиненного, с досадой произнёс Анатолий Петрович.

– Но сейчас другое время. У нас даже в правительстве и в Думе выражаются откровеннее, чем этот парень!

– Ну ты же не маленький – хрен с редькой не путай, – оборвал его начальник. – Ты меня внимательно послушай, пригодится, – Анатолий Петрович стряхнул с коленки своих идеально отутюженных брюк что-то невидимое. – Что такое «наше правительство»? Это лишь говорящие куклы от разных промышленно-финансовых групп. А для тех самое важное – доходы между собой распределить. Это с виду всё чинно и важно. На самом деле – драка за каждую копейку. Все же считают, что именно они имеют больше прав на российские ресурсы. А во все времена самым эффективным средством увеличить свою долю при дележе государственного пирога были перевороты и революции. И чтобы их осуществить, нужны люмпены и неудачники – на них воздействовать проще. Поэтому кроме чиновников в правительстве, все, кто поумнее, содержат целый штат проституток-журналистов. От дорогих, которые на центральном телевидении, до дешёвок из социальных сетей. Вот, Дима, мы и вернулись к твоему парню. Где гарантия, что он тоже не купленный? Поверь мне, от точного слова, сказанного в нужный момент, вреда гораздо больше, чем от бородатых террористов. А чаще всего и у тех и у других одна цель. Только разные подходы. Вот такие правила игры.

– Паршивые правила, – раздражённо выпалил Дима.

– Ну, не мы их устанавливаем. Ты же не приходишь на каток, где в хоккей играют, и не говоришь, чтобы все сняли коньки, потому что ты на коньках как корова. Не нравятся правила – иди на пустырь и играй сам с собой, или записывайся в болельщики.

Анатолий Петрович опять достал сигареты, но на этот раз закурил.

– Ты понимаешь, к чему я? – спросил он, с наслаждением затянувшись. – К тому, что наверху есть очень важные и очень заинтересованные люди, которые могут и открытый террор организовать, а могут и массовые беспорядки спровоцировать с помощью блогеров и журналистов. А для большинства наших добропорядочных граждан все эти очередные революции под предлогом борьбы за свободу и демократию – прямая дорога к разорению и нищете. Поэтому мы и работаем.

Он сделал несколько быстрых затяжек, будто боялся, что кто-то увидит, как он курит и бросил сигарету в урну.

– Мы, Дима, как военные хирурги. Ни времени, ни возможности церемониться у нас нет. Приходится резать по живому. Мы жизни миллионов людей охраняем. Нет у нас других методов. Их вообще не существует. С безопасностью страны, как с красивой девушкой: если ты ей внимание не уделяешь, то ей уделяет внимание кто-то другой. Только девушку можно поменять, а Родину не поменяешь.

Он помолчал, а потом неожиданно спросил:

– Слышал, у тебя жена вчера в аварию попала?

– Да. Но сама не пострадала, – ответил Дима. – Пьяная была.

– Не к рукам баба – так хуже рваного лаптя, – сочувственно произнёс Анатолий Петрович. – Проще выбросить. Мне с первой женой тоже не повезло. Вроде и не гуляла, и дом всегда убран, а такая с ней тоска: выть хотелось… Может, лучше бы гуляла. У тебя вроде как раз всё наоборот… Есть женщины, которым всегда кажется, что в чужих руках член толще, – рассмеялся начальник.

Хотя Дима и понимал, что шеф прав, он всё равно обиделся. Поэтому решил вернуться к предыдущему разговору.

– Почему же мы сразу тех важных людей, которые наверху, не ликвидируем, а ловим лишь всяких мелких пешек? – спросил он.

– Ты вот в своей личной жизни порядок навести не можешь, а пытаешься одним махом в стране порядок навести, – решив разрядить обстановку шуткой, ответил Анатолий Петрович. – Русскому человеку всегда проще решать проблемы мирового уровня, чем забор на своем огороде поправить… Пойдём покушаем, а то скоро обед кончается. Но, помни, с женщинами надо, как и с нашими делами, не затягивать с лечением и не сентиментальничать. Иначе вместо нормальной жизни будет революционная гангрена.

Сразу после обеда Дмитрий позвонил пострадавшему в аварии парню. Его ответ был очень неожиданным:

– Да все нормально. Не переживай. Приезжал тот бородатый пассажир. Компенсировал мне ремонт и моральный ущерб. Сказал, что в ГАИ тоже обо всем договорился и протокол там забрал. Получается, что аварии как бы и не было.

Дима ещё не пришел в себя от этой информации, как позвонила Маша и сообщила, что уже собрала его вещи. Потом с усмешкой добавила:

– Будешь забирать, позвони заранее, а то мало ли чего.

– Но мы же с тобой утром… – хотел что-то сказать Дмитрий, но в ответ услышал короткие гудки.

Глава 13

Алексей очнулся на полу в большой сырой комнате прикованный наручниками к облезлой трубе. Без всякого сомнения, в этом месте давно никто не жил и только запах прокисшей еды и табака навсегда впитался в выцветшие зелёные обои на стенах. Из мебели в комнате остался только круглый затёртый коричневый стол и три старых венских стула.

Болел затылок, по которому его ударили в автомобиле, когда он пробовал сопротивляться. После этого он уже ничего не помнил, так как, скорее всего, потерял сознание. Алексей немного привстал, чтобы взглянуть в окно, но кроме пожелтевших берёз ничего видно не было.

В этот момент кто-то сильно постучал во входную дверь. Из соседней комнаты выскочил молодой парень в чёрной майке и,