Колокола Обречённых - Pferd Mantel

– Ну. Сказал, как ты да батюшка явитесь, чтоб поднимались сразу.

– Ясно. А, вон и отче, дай ему Бог здоровья. – из-за угла показалась телега, на которой обычно передвигался Отец Паисий.

Телега подкатила к подъезду и Отец Паисий молодцевато соскочил на землю, поправил рясу, степенно благословил ожидающих.

– Федя, Саша – давно ожидаете? Староста ждёт ли? А то я по церковным вопросам задержался – видите как. – поприветствовал ребят батюшка.

– Ну у всех дела. Ждёт нас Сам.

– Ну, с Богом тогда, пойдёмте. – Отец Паисий направился в подъезд.

– Ага, явились, родимые. Проходите. Проходите, не церемоньтесь. Надо, конечно, куда-то в дом, в село переезжать, всё недосуг, а тут не развернёшься, всё вверх дном, доколе же… – здороваясь и пропуская гостей в квартирку, причитал Пётр Василич. – Вот, чайку заварил, сейчас попьём, обо всём потолкуем. Саша, ты продумал всё?

– Ну как, Пётр Василич?! Конечно. Что по моей епархии, значит – докладываю. Идём мы, техники, значит – нас пять человек, я – шестой. Больше нельзя – мало-ли что на Селе будет пока нас нет. Максим, значит – Волчёк пальцем показал на своего спутника – за меня на Селе останется. Второй, Коля – идёт. По технике теперь, значит. Камаз берём наш с будкой – проверен, заправлен. Коля вот, на нём. – показал на Николая Волчёк. – Берём ГТСку лесхозовскую – на ней люди поедут в основном. Проверили, траки подтянули, заправили. Ну, и трактор сидоровский берём – Женьки Сидорова который. Он самый надёжный из оставшихся, чё там… Ну и Женька на нём, а кто ещё?

– Так Женя же с дровосеками работает вроде – нет? – спросил, наливая чашку чая Отцу Паисию Русков. – А вместо него тогда кто?

– А это я не знаю, Пётр Василич. Моя задача какая? – спланировать и подготовить рейд, как Фёдор сказал. А вот кто дрова из леса тащить вместо Сидора будет – это не проблема. И техника есть рабочая, и трактористов – полсела. Назначу.

– Добро, Саша. Какие ещё вопросы, ко мне конкретно?

– Ну какие, Пётр Василич? Припас чтобы Тина выделила, ну и, покурить мужикам тоже. А то, последнее время, к ней на кривой козе не подъедешь, ёперный театр. Как чё подделать, отремонтировать – с улыбочкой всё; как что от неё – по рабочим вопросам, кстати – то снега зимой не выпросишь.

– Да что вы за люди такие, Волков??? – всплеснул руками Отец Паисий. – Того и гляди к Господу, а всё одно у вас: курить, курить, дайте им курить.

– А люди стресс снимают так, батюшка, курят. А я чего – я что за всех отдуваться обязан? Просят ребята – дайте курить. Это у Феди вот – люди лесные, каждый день с нечистью, а мы? Мы техники. Мужики, между прочим, побаиваются. Ну что вы, не понимаете совсем?!

– А вот будет тогда стресс вам, когда на крыльцо храма не пущу! Совсем взбесились… Значит так, Пётр Василич – ответственно говорю – с этим надо что-то делать. Возможно -времени нет, а им всё как об стену горох. На такое дело, скажу я вам – с молитвой надобно идти, а не с сигаретиной, как вы привыкли. Бесовщина, прости Господи.

– Да ладно, отче. Не нам судить. – махнул рукой Пётр Василич. – Христос-то нам что дал? Свободу выбора… они и выбирают. Ладно, ещё что? – снова повернулся к Волчку староста. – Тину завтра с утра сам навещу… что-то много про неё люди говорят… проверить нужно. Список ей, как положено, всё выдаст – это я тебе обещаю.

– Вот и ладно. – обрадовался Волчёк. – Но я Феде уже говорил – есть и нюансы.

– Какие, нахер, нюансы? Говори по-русски-то. – осклабился Федя.

– Такие. Американца быстро на ноги не поставим.

– Ну здравствуйте. – стукнул кулаком по столу Федя. – И чё?

– А чё ты орёшь-то? Успокойся – есть решение.

– Какое – на дорогах тягач поискать?!

– Федь, ёперный театр, мож тогда сам за меня скажешь, а я пойду?

– Ну-ка успокойтесь-ка – вы, двое! – прикрикнул на друзей Русков. – Отудобило? Продолжай, Саша.

– Ну, у нас прицеп сельхозник за станом торчит. Завтра снимаем с него поворотную ось, ставим на неё седло с тягача – это мы всей командой за полдня управимся, так мужики? – обратился за поддержкой к своим Волчёк. – Ось на дышло к сидоровской «стопятидесятке» – и вперёд. Так пойдёт, Федя? – заглянул в глаза к другу Саня.

– Тебе виднее. – отмахнулся Фёдор.

Русков подвёл итог перепалке: – Так и решим тогда. Действуйте в этом ключе, Саша. По инструменту, топливу, боеприпасам всё решили?

– Да.

– Тогда больше не задерживаю. Иди – сам готовься, людей собирай. Доброй ночи.

– Подготовку твоих к рейду сам проверю. – ввернул Фёдор. – Завтра вечером – у вас на стане сбор. Я старшим, ну, соответственно, и спрошу. Давай, Волчёк, без обид.

– Всё, тогда всем доброй ночи. – и техники оставили скромное жилище Рускова.

Минут пять трое оставшихся прихлёбывали чай. Наконец хозяин нарушил молчание.

– Федь. Как на духу давай – оцени мне степень риска.

– Высокая, Пётр Василич. Чё скрывать-то.

– Поясни. Вы-то – сходили и вернулись. А теперь?

– А теперь и народу больше – и неподготовленного тоже. Мы- то мышкой. А тут не получится. Техника, шум. Шум их привлекает. И времени операция займёт.

– Я на тебя шибко надеюсь, Федя.

– Да я понимаю, Пётр Василич. Но и техника с топливом для нас сейчас бесценны. Будем рисковать.

– Да. Правильно ты говоришь.

Отец Паисий отёр бороду и отставил свою чашку.

– От причта – отца диакона посылаю. Феофана. Одного. Больше некого выделить – все по лесам и по полям работают.

Срамнов с Русковым переглянулись и закивали головами, соглашаясь – ни добавить, ни убавить к сказаному батюшкой. Как ягоды и грибы пошли – ежегодные запасы надо пополнять, а в лесу ведь кто на собирательстве – дети ведь в основном. А в лесу – как раз самая опасность. В поле-то не так страшно, а вот в лесу – там да. Бригад таких в селе три – и к каждой по два духовных прикреплено. Плюс по две телеги конных – самим передвигаться (а собирать ходят и за десять, и за пятнадцать километров, в сторону бывшего полигона, и в сторону болот, что кольцом опоясывают каскад карстовых озёр, добраться на которые посуху невозможно), также святую воду возить, иконы и другой инвентарь, используемый причтом для защиты периметра, внутри которого собирают лесные дары. А без этого никак, и правила эти написаны кровью, в том числе – детской. А с духовными и охраны по трое-четверо мужиков вооружённых. Но и в поле тоже – не сахар. И из леса нечисть прёт, особенно – с полигона. Поэтому полевым работам с той стороны Села всегда уделялось особое внимание. Там всегда кто-то из причта дежурит, а так-то дежурные духовные в храме находятся обычно, и если что – быстро выезжают на место. А на все участки работ духовных не напасёшься. И сколько бы Отец Паисий на это особо верующих селян не рукополагал – всё одно – не хватает, а оттого и казусы случаются время от времени разные. Слава Богу, уже во всех рабочих бригадах выделились как-бы неофициальные бойцы с неведомым, как, например Политыч у Фёдора в команде, они и решают стандартные вопросы обычно – исчезники всякие, касперы, убыри…

А отец Паисий продолжал: _ Поэтому особенно попрошу тебя, Фёдор. Особо – отметь – особо внимательно присмотреть за ним, Феофаном. Он мужчина здоровый, горячий. В брани с погаными, ты знаешь, закалён. Но он у меня один такой, сам то я бы не отпустил – так ведь проситься. Как я откажу… Обещай мне, что я прошу тебя, Федя.

– Обещаю, Отче.

– Ну добро. Ты сам тоже проверь, как он соберётся.

– Конечно.

– Тогда, как я понимаю – послезавтра стартуете? – спросил Русков.

– А чего ждать, Пётр Василич? С утра, по зорьке, за день доберёмся. В город к ночи не попрём – лагерь поставим, переночюем. А уже с утра – туда. А там как Бог даст…

– С собой кого брать думаешь?

– А кого? Вторую группу охранную целиком. И… ну это как батюшка скажет… я бы Нашу Машу попросил…

– Машу? – встрепенулся отец Паисий. – Её ведь ещё не отпустило с прошлого раза. Слабая ещё она.

– Не знаю, батюшка. К ней Ваня заходил поговорить сегодня, ну и, между делом… Хочет пойти. Ну я, естественно, её от себя не отпущу, конечно. И народу нас немало будет. А с её-то даром риск значительно снижается, и это важно.

– Ну, если так… – задумался батюшка. – Пускай. Но ты мне за неё головой отвечаешь.

Наша Маша, как все её называли в Селе, имела дар видеть будущее. Ни много, ни мало. Вот так. Правда, дар этот не давался девушке бесплатно. За каждый «сеанс», как она их называла, Маша расплачивалась жуткими последствиями – головные изматывающие боли, слабость такая, что она на ноги неделями встать не могла. За Машей в такое время ухаживали две старушки, приставленные к ней Русковым – так важен был Машин дар для общины. Шутка ли. Вот, например. Собираются дровяные с утра на участок. Обычный день, ничего особенного – всё как обычно. Проверяют пилы, топоры, снаряжение. Трактор уже завели, готовы выдвигаться. Тут прилетает малец: «Стойте, стойте, куда вы!!! Я от Маши, у неё «сеанс»!!!» Сообщает: на участок, куда сегодня собираются – туда нельзя. Там будет Марево. Мужики хихикают: Марево – это сказки. Бригадир ставит точку – идём в сторону Найдёново валить. Идут, работают, всё в порядке. Вечером бабы сообщают: на старой вырубке было Марево, сняли с колокольни на видеокамеру. Мужики смотрят через телик: жесть, в натуре Марево. Никто бы не ушёл. Вот, камера снимает. Вырубка, пеньки, дорога. Опа, как-будто жар прокатился между пеньков – это ерунда, исчезник метнулся. И вдруг, мгновенно, накатывает тяжёлый, густой туман, заполняя весь экран. Марево, мать его. Камера приближает картину, и видно как там, в густоте тумана, мечутся страшные тени, возникают и исчезают фигуры… Упаси Бог попасть! Спасения нет – языки выбрасывются из тумана в стороны, ловят кого- то. Редкий, неизученный феномен. Мужики крестятся, благодарят Бога и Машу, а ей, бедняге, предстоит восстановительный период почти на две недели…