Колокола Обречённых - Pferd Mantel

Старый священник накрыл седую голову Отца Паисия рукавом своего подрясника, и приклонил ухо к исповеди, однако, за два шага от них, Отче диакон снимал греховный ком с сельских мужиков, и ни о какой тайне исповеди, речи конечно не шло. Выслушав покаяние настоятеля, Отец Александр и сам пригнул голову под принятие очистительного таинства, а затем, покаявшись, принял исповедь диакона. Затем, благочинные благословили Валеру с Василием, которые уже взяли свои топоры, ну а большущий дьякон взял на руки Отца Александра – легко, словно ребёнка. Отец же Паисий вооружился большим старым оловянным крестом, найденным в ходе ремонта крыши в домике причта – весьма старым. Мужики отодвинули шкаф и отперли дверь наружу. Уже заметно рассвело. Картина нашим героям за порогом предстала безрадостная. Со всех сторон села слышались страшные звуки – с центральной площади, где, как потом оказалось, сельские мужики во главе с Гришей Алпатовым, давали отпор нечисти, с других концов села, где нечисть вовсю ещё бушевала, от паперти Духовской, где, как потом оказалось, собирались уцелевшие селяне – бабы, старики, дети. Удивительным образом люди сами тянулись к дверям церкви и тогда как раз явило себя чудо – под своды храма нечисть почему -то не ломилась. Это и помогло сохранить драгоценные жизни людей в ту страшную ночь, и потом – на следующий день. Пока бежали к церкви, так быстро, как могли – ведь батюшка был уже немолод, а на руках Феофана был старик Отец Александр – вовсе не тучный, однако и он свой вес имел, Вася с Валерой взяли в топоры неупокоенный труп какого-то селянина, и разобрались с ним быстро – у мужиков уже появился навык. Да и сам ходячий мертвяк был не особо быстрым – ему кто-то успел хорошо обглодать руки.

Как только народ увидел спешащих к ним священников, а это были несколько мужиков, охранявших крыльцо большого Духовского храма, люди бросились к благочинным в ноги. Священники вошли в церковь, крестя направо и налево, бабы просто вешались на стариков, причитали. По первому делу, Отцы Паисий и Александр прошли в ризницу и облачились, и только потом оба вышли на амвон. Храм был битком, горели свечи, люди рыдали, истово молились перед образами. Многие были в чём, как говорится, Бог застал, некоторые ранены.

Отец Паисий поднял вверх крест.

– Православные! – возгласил предстоятель. – Миром Господу помолимся! На колени станем.

Весь храм, словно одно большое существо, замолк и пал на колени.

– Слушайте! Исполнился Божий промысел и чаша долготерпения Божия. Как видели вы, все пребывающие здесь, и согласно Писанию, творится теперь гнев Господа над нами, грешными и пришёл конец этому миру теперь. Промыслом Господним восстали мертвые, и вот, грядёт Суд Страшный. Мы же, собравшиеся здесь, в этом храме, не можем сотворить ничего иного, кроме как предать себя и души свои на неизмеримое милосердие Господа Бога нашего. Все теперь, и православные люди, и те, кто глядя на творящуюся волей Господа суть, уверовавшие, воззовем к сему милосердию и миром покаемся – прости нам, Господи, наши грехи, им же несть числа, пред Тобою и заповедями Твоими, и пред родными и ближними нашими, сотворенными и сотворяемыми нами вкупе и даже теперь, делами всеми нашими и словами, и помыслами. Помилуй нас, Господи! За неверие наше и маловерие в Тебя, и благой промысел Твой, и в Престол Твой и Волю Твою, прости нас, жестоковыйных, Блаже! За неисполнение заповедей Твоих, за небрежение к службе, за хулу, за невнимание к ближним – прости и помилуй, Боже наш! За страстные грехи наши, имже несть числа: блуд и любострастие, неправдоглаголание, лжесвидетельство и иные другие, навык к которым в нас во всех весьма и весьма укоренился – помилуй нас, Господи! Вот, стоим пред Тобою и Престолом Сил, греховные, все здесь – и молим сугубо – помилуй нас. И не имеем времени на должное славословие Тебе, ибо, волею Твоею и попущением, ближних наших, братьев и сестер, матерей и отцев, детей наших вот пожирают силы извне и ведаем, что алчут они нашей помощи. Настави, помоги и укрепи нас Господи Иисусе! На Тебя и Честную Богоматерь Твою всё наше упование, и воле Твоей души своя вручаем, все тебе припадающие. И, хранимые немеркнущим Светом твоим, да выйдем вон из храма сего, да выполним каждый, предстоящее ему теперь, да понесем крест свой безропотно, славя Имя Твое, Богоматери и Духа Святаго, имея дерзновение молить о помощи и всех Святых, в земле русской просиявших.

Православные! Молитесь Господу после нашей общей, краткой весьма и неполной вкупе, исповеди. Молитесь Матушке Божией, Богородице. Святых молите наших, кому ближе какой. Ты же, Отче Феофан, возьми с собою мужчин, кто покрепче и ступай с моим благословлением, поднимись на колокольню, да звони набат – пусть слышат люди окрест, что здесь, в храме спасение. Теперь, приступите к нам с Отцом Александром те, кто желает крещаться. Спокойно, добросердечно, подходите и станьте тут, перед нами. Отец Александр прочтёт Символ Веры. Внимательно слушайте и пропустите слова эти через сердце своё. Это – камень, на котором держится Святая Православная вера наша. Знать его каждый христианин должен наизусть, но, понимая, что происходит, беру грех тех, кто не знает его на себя – такие обстоятельства.

И Отец Александр громким своим, старческим голосом начал читать Символ. Отец Паисий ходил между крещающимися, крестил, окропляя святой водой – а её было немного, никто ведь не готовился. Со колокольни ударил набат – Слава Богу, диакон добрался до колоколов. В храм вбежал человек от Григория и поведал, что в целом на площади и вокруг храмов мужики уже извели мертвецов и теперь отправились группами по концам села – изводить там. Окончив таинство, Отец Паисий выдал набожным старушкам-прихожанкам храмовый запас нательных крестиков – чтобы раздавать новокрещенным и во главе крестного хода, вывел людей на площадь.

Там, на площади, уже собирались люди с вилами, топорами, косами – кто уцелел в эти страшные ночь и утро, уже разбивались на группы, выбирали старших. С разных концов села тянулись люди – кто прятался по домам от мертвецов. Картина была жуткая. Кругом всё залито кровью, мозгами, гноем, чем то ещё. Отрубленные руки, ноги, головы. Туловища. Где-то что-то пытается ползать, шевелиться. Люди тут же рубят это в куски. В глазах – боль, страх, злость. Люди видят – а в голове не укладывается. Трясут головами, пытаются стряхнуть наваждение, но нет – это самая настоящая реальность.

На мотоцикле подкатил Гриша Алпатов. Подошёл к Отцу Паисию, благословился, взяв его за локоть отвёл в сторону, тихо о чём-то пять минут беседовал. Весь оборванный, в кровище или ещё какой иной субстанции, Григорий отошёл от батюшки, подозвал пару мужиков с топорами и начал им что-то объяснять. Мужики мотнули головами, подтвердив что поняли – а авторитет Алпатова уже был непререкаемым – и подойдя к батюшкам, стали созывать народ, разбредшийся уже было по площади. Люди стягивались и через пять минут перед Отцом Паисием и Гришиными мужиками уже собралась толпа.

– Люди! Послушайте теперь, пожалуйста, минуту внимания! – поднял вверх крест настоятель. – Надобно теперь, нисколь не отлагая, кто в силах, убрать гнусные останки с площади и улиц – сейчас подъедет техника – в неё и грузить. Этим пусть займутся женщины и старые люди – благослови вас Господи – страшный труд, ужасный. Скрепя сердце – сделайте это, такой наш крест сегодня. Мужчины, кто вооружён – скоро будут собираться здесь, на площади у храмов. Руководит нашим ополчением христовым Григорий Алпатов, благослови его Господи! Семён – его вы все знаете! Его Григорий оставил с мужиками тут на площади старшим пока – его слушайте все! Мы теперь в храм – крещать, исповедовать. Туда всех, кто желает крещаться, шлите. Теперь говори, Семён!

Семён, здоровенный мужик лет пятидесяти, одетый в военизированный костюм и резиновые болотные сапоги, поднялся на крыльцо бывшего хозяйственного магазина.

– Так, соседи, значит! Мы все, кто сегодня ночью тут от покойников отбивались, мужики, берём, короче, власть на селе в свои руки! Григория Алпатова – старшим выбрали! Такое вот, значит, дело. Покойники эти на селе ещё есть, и мужики с Григорием их, значит, ищут щас и изводят. Вот что вам надо знать об этих покойниках ёбаных: значит, первое – хуй знает откуда они берутся и почему, но понятно, что все они нежить, неживые. Они сначала чахлые – первое время, а потом становятся побыстрее – и поопаснее. Как видят человека какого – или корову там, например – то нападают. Очень цепкие, бляди, стараются кусать. Если тебя укусили – всё, пиздец тогда, сам через минут десять таким станешь. Тут сразу скажу: случаи такие среди нас ночью были. Вовку Томилина вот… пожрали. У меня, блять, на глазах прямо. Таких мы сразу рубим, а чё делать-то? Второе, значит: по-одному не шляйтесь нигде. Берите косы, лопаты, топоры. Рубите в голову – тада они, типа, подыхают от этого. Но тоже не окончательно и не все. Короче – смотрите внимательно.