Танар (СИ) - Герц Екатерина

Старинный особняк, приведённый в запустение временем, враждебно взирал на неё с противоположной стороны дороги. Он возвышался к небу угловой формой, а фасад представлен широкими массивными колоннами. Каждая из колонн оканчивалась хорошо выраженной львиной головой, взирающей на прохожих большими печальными глазами. Над центральной стеной вперёд выступали крытые каменные балконы. Прямо напротив Виолетты виднелась лестница с широкими каменными ступенями. На дубовых дверях с резным засовом висел ржавый железный замок на массивной цепи.

Виолетта нервно поёжилась. Она так и не рискнула перейти дорогу. Вокруг ни души, лишь тихий лай бродячих собак где-то вдалеке — злобных слуг кромешцев. Во всяком случае, так говорят…

Погода выдалась пасмурной. В любой момент мог начаться дождь. Тучи заволакивали небо с поразительной скоростью. Особняк будто зловеще смеялся и заманивал в свою обитель. В непроглядных окнах скрыта какая-то тайна. Они походили на темнеющие глаза многоглазого чудовища и горели дьявольским огнём.

Виолетта ненароком вспомнила предупреждения Максима, и как он утром пытался отговорить её идти на эту встречу. И все знаки подтверждали его правоту: этот жуткий особняк, нависающие тяжёлые тучи, поднимающийся над дорогой ветер, который неистово разгонял листву. Каждая клеточка тела призывала поскорее убраться отсюда и закутаться в тёплое одеяло. Но что-то держало её на этом месте. Ноги словно приросли к земле.

Танар давно засыпал. В центре города остались гореть лишь уличные фонари. Они беспристрастно боролись с темнотой до рассвета. И тот высокий тусклый фонарь, под которым Виолетта так протяжно застыла, был единственным проводником в жизнь. Казалось, она сделает всего один шаг за пределы кружка света и навсегда потонет в темноте. Сердце неистово колотилось. Виолетта медленно пошевелила кончиками вспотевших пальцев, желая убедиться, сохранилась ли способность двигаться. Из тени на неё надвигалась высокая тёмная фигура.

Она едва сдержалась от желания бежать. В висках стучала кровь. Расстояние между ними быстро сокращалось. Но патрульный ли это? В какой-то момент девушка уже была готова скрыться под сенью деревьев. Но когда мягкий свет упал на лицо незнакомца, Виолетта увидела знакомые черты лица и тёмно-карие глаза.

Патрульный остановился на другой стороне дороги прямо напротив неё. Фонарный свет лишь слегка касался его лица, скрывая эмоции за множеством теней. Он молчал. На губах застыла лёгкая усмешка. В этот раз одет по-простому, но это лицо сразу выдаёт принадлежность к касте нарзенцев. Невозможно перепутать.

Они молча смотрели друг на друга несколько волнительных мгновений. Эта игра могла продолжаться долгое время, но патрульный решил сделать первый ход:

— А ты не спешишь расстаться с жизнью!

Холодная усмешка стала шире. Виолетта инстинктивно попятилась в поисках путей к отступлению. Эти слова ей не понравились. По сути он может сделать с ней что угодно, и ему ничего за это не будет. Танарские патрульные практически ничего не боятся. Поэтому мудрый микор предпочтёт держаться от них на расстоянии.

— Да шучу я, не бойся! — хмыкнул молодой человек. — Я тебя не обижу!

— Почему тогда пугаешь? — прохрипела Виолетта. Её порядком раздражала его самоуверенность. Но обращаться к нему на "ты" было очень непривычно.

— Это весело.

Действительно, она ведёт себя как испуганная овечка. Но внутри кольнула обида. Пальцы вцепились в комок пергамента. Захотелось швырнуть эту записку ему в лицо.

— Зачем весь этот цирк? — напрямую спросила девушка. Сглотнула прежде, чем продолжить. — Ты мог просто прийти ко мне домой и забрать свой медальон.

— Знаю.

Как же бесило это немногословие! Патрульный будто пытался казаться загадочным до мозга костей. Раздражала кривоватая ухмылочка, и эта скрытность. Виолетта противилась самому факту того, что он контролирует ситуацию, и хотела как-то перетянуть одеяло на свою сторону.

— Зачем я тут? — требовательно спросила она.

Патрульный молча протянул руку. Его поведение не поддавалось никакой логике. Он словно сам себе на уме.

— По разные стороны дороги сложнее разговаривать, знаешь ли! — издевательски отметил парень. — Я не кусаюсь!

Виолетта не очень хотела подходить к нему слишком близко, но любопытство победило. Она перешла дорогу и остановилась рядом, игнорируя протянутую руку.

— Что ты знаешь об этом особняке? — задал вопрос нарзенец.

Он рассматривал старинное здание. Виолетта нехотя покосилась на старый фасад и жуткие львиные головы. Стоило перейти дорогу, и теперь казалось, будто особняк стал намного ближе и проник глубже в сознание. По спине пробежал холодок.

— Я знаю, что он заброшен, — задумчиво сказала девушка. — Когда-то здесь жила семья макоров. Глава семьи был мэром Танара. Но однажды рабочие шахт взбунтовались и линчевали его за жестокость и хладнокровие по отношению к микорам. Его и всю его семью. Зачинщики бунта были казнены. А особняк с тех пор пустует.

— Это всё факты! — довольно сухо прокомментировал патрульный. — У этого особняка очень богатая история. Если позволишь, я расскажу.

Девушка лишь пожала плечами. Она не могла понять к чему он всё это затеял.

— Когда ты смотришь на здание, видишь лишь оболочку: высокие шпили, гниющий фасад, дорогую отделку. Если я попрошу тебя описать особняк с иной стороны, ты, скорее всего, представишь, каким он может быть изнутри: сколько света попадает через окна днём, количество комнат, каково состояние мебели. Но я вижу совсем другое. Когда я смотрю на это здание, в моём подсознании проносится его память. Вы, микоры, так страстно ненавидите этот город, но каждое его сооружение несёт за собой целую историю. Многие летописцы и историки обожают Танар. И поверь, есть за что!

Виолетта не удержалась от смешка. Её поражала вся эта ситуация — никогда бы не подумала, что патрульный будет преподавать ей урок истории.

— Ты права, этот особняк принадлежал мэру города! — похвалил молодой человек, проигнорировав смешок. — Бароны были самой древней и величайшей правящей династией Танара. Пост главы города передавался от отца к сыну. В то время у власти были одиннадцать макорских семей. И никто не мог подумать, что человеческий род может быть способен на такую жестокость, чтобы хладнокровно расправиться с невинными детьми.

— Бароны обращались с микорами так, словно те были их рабами! — возразила Виолетта. — Я не одобряю расправу над целой династией, но Аристарх определённо заслуживал наказание.

— А разве что-то изменилось с тех пор? — усмехнулся патрульный. — Вы перестали жаловаться на жизнь?

— Нет, но с приходом нового мэра жить стало немного проще.

Он отрицательно покачал головой.

— Так говорят ваши дедушки и бабушки, поскольку считают, что совершённое зло непременно должно быть оправдано! — высказал он иную точку зрения. — Аристарх Барон был жесток и непредсказуем. От его жажды власти страдал весь город. Он увеличивал рабочие смены на шахтах почти в два раза, отказывал в выходных и платил копейки. Нажитое состояние вкладывал в недвижимость и развитие Танара. По его инициативе был построен Промышленный завод, где теперь трудится множество микоров. Пусть и не в самых благоприятных условиях, но зато не в таких тяжёлых, как было в шахтах. Именно Аристарх наладил торговые отношения с Бортилоном через морской порт. Но этот особняк не является источником жестокости своего владельца. Аристарх построил его по собственному проекту для своей семьи. В своё время здание было поистине величественным, дорогим. Особняк построен на крови микоров, но с любовью мужа и отца. Таким образом Барон стремился компенсировать недостаток внимания для своей семьи. Эти стены скрывают много боли и слёз. Никто из ныне живущих не в состоянии оценить его по достоинству. Говорят, Аристарх был убит прямо на пороге, когда пытался защитить свою семью и убедить шахтёров пощадить их. Но они искренне полагали, но весь род Баронов прогнил насквозь, а потому возжелали избавиться и от его сыновей. Алисия Барон была зарезана на лестнице. А маленькие дети в своих кроватях. По данным летописи в ту ночь шёл сильный ливень. Он смыл ещё свежую кровь с крыльца, но смерть уже пришла в эти двери. И особняк пропитан смертью до сих пор.