Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков

– Да, да… – соглашаются остальные. – Точно, шаман Горький Камень, да!

– Не просто шаман Горький Камень, тупицы, где вы видели, как другие шаманы достают огонь из руки и едят горький камень? Он – Большой шаман Горький Камень.

– Да, да, – трясут бородами остальные, – точно, Большой шаман Горький Камень.

Ну, конечно, не один в один, но что-то подобное точно говорили. И с тех пор я и стал Магут шаам Хори Каман. Но не этот, по сути, комичный момент был важным, а то, что последовало дальше. Поднявшись, Хатак быстро сходил и принёс одну из котомок. Развязав горловину мешка, он раскрыл его и пододвинул ко мне:

– Зрит. – «Смотри».

В котомке находились грязно-серые крупные кристаллы вперемешку с песком. Я взял один из них и осторожно лизнул – да, точно, это соль. Нормальный галит, без какой-либо горечи. Значит, в котомках они несли соль, и в каждой такой котомке, судя по объёму, килограммов по двадцать. Куда и откуда они её несут? Добывали или меняли? Очень важные вопросы, на которые необходимо найти ответы. Нужно срочно учить язык.

С утра самочувствие было не ахти. Кости ломило, мышцы тянуло – ещё бы, так вчера нагрузил организм, да в моём-то возрасте. Но ничего, пока сходил умыться, туалет, то, сё… На удивление быстро пришёл в норму. Вчера после того, как поели, я почувствовал, что вырубаюсь. Только и успел кинуть одеяло на подстилку из травы и листьев. Думал, посижу, с дедом пообщаюсь, поучу слова… Куда там!

Молодой вовсю шуршал возле костра. Первый и Второй, съев на двоих суслика, уже ушли на охоту. Хатак неторопливо ощипывал куропаток.

– Хао, Хатак! – поприветствовал я деда, как делали киношные индейцы, типа пошутил.

– Хао, Хори Каман! – совершенно серьёзно ответил Хатак.

Я как стоял, так и сел. Вот так да! Пальцем в небо! Или не в небо? Североамериканские индейцы, по сути, переселенцы с евразийского континента во времена оледенения. И это приветствие – часть протоязыка, на котором, как утверждают учёные, когда-то говорили все люди. Неудивительно, что я так быстро стал понимать, что мне говорят. Элементарный язык проще в изучении, чем сложно развитый. Ме – мне, та – дай, нанаг – нога, каман – камень, хы – ты. А зрит – смотреть, это вообще древнерусское зрить – смотреть, отсюда зрак – глаз. Немецкое гут – хорошо, тут – гуг, ых – немецкое ихь – я, ватла – ватер – вода, нан – найн – нет. Поляки и сейчас говорят: так – да. А ещё: магут – большой, то есть могучий, шаам – шаман, хатат – ходить. Неужели всё так просто?! А с другой стороны, почему и нет? Новые слова рождаются небыстро, трансформация языка от простого к сложному, как опять же утверждают учёные, очень длительный процесс. Практически во всех индоевропейских языках встречаются единые древние корни. Здешнее слово «дах» – ударить, как я думаю, вообще производное от действия. Ого – удивление, и у нас «ого». Только если я скажу: «Ты удивил меня», то Хатак скажет: «Ого, ме хы».

С жестами ещё интересней. Многие практически один в один. Я заметил, что жесты и мимика играют большую роль при общении, чем в моё время. Здесь очень чётко видно: язык жестов появился как бы не раньше звукового.

Но сильно углубиться в эти мысли я не успел, потому что из-под навеса раздался слабый голос раненого, и Хатак, а за ним и я поспешили к нему. Его затуманенный взгляд еле сфокусировался на нас. С трудом, но опознав деда, он сделал слабое движение рукой к потрескавшимся губам.

– Воды! – крикнул дед Молодому, а сам скинул шкуру, внимательно осмотрел и понюхал раны.

Я тоже принюхался, но вроде характерного сладковатого запашка не уловил. Хотя зрелище, конечно…

– Э? – спросил у меня дед.

Я неопределённо пожал плечами, мол, пока вроде нормально, пациент скорее жив, чем мёртв. Тут приковылял Молодой и попытался сунуть в рот раненому какой-то волосатый грязноватый бурдюк. За что тут же получил от меня подзатыльник – не надо пихать в рот парню всякую гадость, ему и так хреново. Пока Молодой непонимающе хлопал глазами, я сходил, принёс полторашку и поднёс её к губам раненого. Почувствовав воду, тот жадно стал пить. Подняв брови, дед многозначительно посмотрел на Молодого, мол, ты понял, насколько Большой шаман Горький Камень, у него даже вода сама в воздухе висит.

После того как больной попил, его взгляд слегка прояснился. Я извлёк из пузырька таблетку тетрациклина, надеюсь, хуже не будет, и жестами показал, что надо проглотить. Парень перевёл взгляд на деда, и тот кивком подтвердил: делай, что говорят. Пробовали покормить кусочками вчерашней рыбы, специально прибережённой на такой случай, но… не пошло. Почти сразу парень снова отключился. Так, нужен бульон. Припахав охотников заканчивать с куропатками, я достал котелок и, налив воды, пристроил его над костром.

– О-о-о! – сказали первобытные люди, увидев очередное чудо.

Как бы мужиков не хватил футуршок. Нарезав тушки помельче и закинув их в котелок, я сел варить бульон и общаться. Помогая себе жестами и мимикой, мешая русские слова со словами, которые успел запомнить, я спросил:

– Хатак, сколько мы ещё пробудем в этой пещере?

– Батор (так звали раненого) очнулся, теперь он точно не умрёт. Хорошо, что ты, шаман Горький Камень, помогаешь ему. Через два или три рассвета Батор окрепнет, и мы пойдём к племени.

«Так, два-три дня. Успею сходить за вещами, но… стоит ли? Даже то, что у меня с собой, вызывает у первобытных охотников, мягко говоря, удивление. Не стоит подвергать их сознание ещё большей нагрузке. Все вещи я упаковал надёжно, как чуял, полежат пока. Почки только-только проклюнулись, и слегка зазеленела трава – время ещё есть. Нужно наладить хорошие отношения с людьми из племени, сходить к ним, выяснить, что там и как. Это здесь я шаман Горький Камень, который помог, а то и вовсе спас Хатака со товарищи от гиен, добыл огонь из руки и полечил Молодого. А вот для остального племени я никто и звать меня никак. Дед, как мне кажется, в авторитете, но не думаю, что он в племени самый главный. И скорее всего, есть свой шаман, а те, кто сам себе присвоил право на монополию по посредничеству между высшими силами и остальными, очень не любят конкурентов. Всё может быть весьма непросто».

– Сколько идти до твоего племени?

– Два, – неопределённо пожал плечами Хатак, – три рассвета. Как будет удача.

«Понимаю, если у нас по городскому парку можно прогуляться с непредсказуемым результатом, то тут вообще – плейстоценовая лесотундра».

– Как называется твоё племя, Хатак?

– За свою жизнь много раз