Вальс с негодяем (СИ) - Блио Элен

— Из самого-то Лондона? На лошади? Ох, ну, если скакать без продыху, часов за 6 можно управиться.

Белла улыбалась. Ах, если он так любит верховую езду…

— Милорд ждет ответу, мистрис.

— О… передай, что я завтракаю рано. И сразу могу выехать. И скажи Джейми, чтобы приготовил на завтра мою Ветреницу. Кстати, как это тебе удалось увидеть коня его милости в мыле? Неужели ты снова бегала в конюшни?

Белла знала, что у Салли роман с одним из конюхов, горничная была весьма говорливой, и поверяла молодой мистрис свои сердечные тайны.

— Ох, вы только не говорите хозяйке!

— Будь осторожна Салли, ты же знаешь, с молодыми мужчинами нужно вести себя аккуратно, не ровен час…

— Конечно! Я ничего такого не дозволяю. Нет уж! Но…целоваться-то ведь дозволяется. От поцелуев дети не родятся!

Салли захихикала, закрывая рот рукой. Белла улыбнулась. Она смутно представляла себе отчего именно родятся дети. Но, наверное, все-таки не от поцелуев. Она же целовалась с Уильямом и… вроде бы пока не была в интересном положении.

Изабелла отправила горничную и легла.

Поцелуи дозволяются. Ах… если бы все было так просто…

Её сердце трепетало, как пойманная в клетку пташка.

Суит вернулся! Он здесь… Значит… Не будет никакого «никогда»! Она увидит его завтра!

Белла вспомнила, как он держал её на руках, твердый камень его мускулов был так близко к её женственной мягкости. А что если завтра он снова возьмет её на руки? И что если он осмелится прикоснуться к ней губами? А если не просто прикоснуться? Если это будет настоящий глубокий чувственный поцелуй?

Нет! Кричал рассудок! Ты не должна встречаться с ним! Нужно закрыть эту страницу! Это недостойно!

Но… что-то живое, яркое, чувствующее умоляло — всего один раз ты побудешь наедине с ним! И даже если он позволит себе поцелуй… Один раз! Это не страшно! Это не предательство! Это… просто небольшое приключение, которое может случиться с девушкой раз в жизни.

Она любит Уильяма и это настоящее. А красавчик Суит, это так… возможность попробовать что-то иное и понять, что есть истинная любовь, а что детские глупые фантазии.

Какой девушке не хочется завлечь красивого мужчину?

И почему она должна корить и ругать себя?

Изабелла обняла подушку и вздохнула, предвкушая сладкий сон, наполненный образами и страстью.

Завтра она позволит себе ненадолго побыть совсем другой девушкой.

Глава 16.

Суит стоял, облаченный в превосходный костюм для верховой езды, который удивительно шел ему — обтягивающие бриджи из оленьей кожи, высокие гессенские сапоги, коричневый сюртук и лихо повязанный платок.

Губы его улыбались, но глаза были странно-серьезными. Он приветствовал её легким поклоном.

— Доброе утро, миледи.

Его взгляд скользнул по фигуре Беллы — он явно оценил её бархатную изумрудную амазонку, сшитую по последней моде и удивительно ловко сидящую на изящной, как статуэтка девушке.

Изабелла подошла к своей кобыле, каждый год она привозила её сюда, потому что на самом деле очень и очень любила прогулки верхом. Но, увы, вот уже несколько дней лошадка простаивала, ведь у хозяйки были, скажем так, иные интересы.

Ветреница была очень рада видеть Беллу, кобылке явно не терпелось, наконец, выбраться из душного стойла.

Грум помог ей взобраться в седло. Суит так же оседлал своего вороного, сделав это с изысканным шиком и легкостью.

Белле всегда нравились мужчины, умеющие держаться в седле именно так — он словно стал продолжением жеребца. Слился с ним воедино.

— Куда мы отправимся?

— А куда бы вы посоветовали?

— Если объехать поместье справа, откроется великолепный вид, парк и лес останутся у нас за спиной, впереди будет хорошее поле, там ровно, нет кроличьих нор, маркиз следит за этим. Можно пустить коней и насладится хорошей скачкой.

— Тогда вперед?

Она натянула поводья, потом отпустила, и, давая кобыле свободу, направила её в объезд раскидистой парковой рощи. Суит придерживал жеребца, которому тоже не терпелось пуститься вскачь… Белла подумала, что, скорее всего вчера Суит ехал на другом коне, этот не успел бы так хорошо отдохнуть за ночь.

Они ехали молча, но молчать почему-то было неловко. Начать же разговор Белле казалось весьма затруднительно. Ей хотелось, чтобы это сделал Суит, но он упорно не желал вступать в диалог.

У самого края поля Белла остановилась.

— Вот теперь можно по-настоящему дать им волю. Только осторожнее, там впереди обрыв.

— И вы тоже будьте осторожнее…

— Я прекрасно держусь в седле.

— Я вижу… Может быть… все-таки не стоит устраивать гонки?

— Вы боитесь? Или ваш жеребец недостаточно отдохнул после вчерашнего?

— Он отдохнул хорошо. Гектор вынослив.

— Тогда вперед! Или… Может быть вы предпочитаете подождать меня здесь?

— Нет, я еду…

— И что получит тот, кто первый доберется до обрыва?

Она смотрела на него понимая, что сейчас в её глазах пляшут чертенята. Это был вызов. Что может попросить молодой джентльмен у молодой леди?

— Гинею?

Это сказал он? Видимо ей не удалось скрыть удивление и разочарование, которые изменили её лицо.

— Или леди предпочитает другие ставки?

— Гинея… Это… Достойно. Я… обычно привыкла заключать пари на…

— На что же?

— О… не больше шиллинга. Но вы знаете, я не слишком богатая молодая леди, почти бесприданница. Тогда как вы хвастались состоянием.

— Я не имею привычки хвастаться. Это была констатация факта.

— Ну что ж… Думаю мне удастся выцыганить у моего поверенного гинею. Но это в крайнем случае.

— Рассчитываете выиграть?

— Уверена в этом.

Она погладила Ветреницу по лоснящейся шее, и посмотрела на Суита, склонив голову. У него был странный взгляд. Он как будто боялся…

— Белла… Я дам вам гинею, если вы отмените гонки…

Почему его голос вдруг стал хриплым?

— О, нет! За отмену я требую десять гиней!

— Я дам сто…

— Удивительно, что с вашей расточительностью вы до сих пор не пошли по миру!

— Белла…

— Я, кажется, не давала разрешения называть меня по имени… Готовы? Тогда вперед!

И она рванула с места, сразу набрав хорошую скорость. Изабелла хорошо знала возможность Ветреницы, и ей всегда было жаль, что у неё нет возможности на тренировки и выездку. Ветреница вполне могла брать призы на ежегодных скачках, если бы с ней занимались профессиональные берейторы.

Суит все время держался рядом, она видела это. Не то, чтобы ей особенно хотелось выиграть. Подумаешь, гинея! Ей хотелось понять, почему у него был такой странный взгляд?

Гектор не просто скакал, казалось, он летит по воздуху, едва касаясь земли. Прекрасный конь! Великолепное создание. Ветреница, кажется, была такого же мнения, потому что еще до этой буйной скачки она косила на жеребца своим вишневым оком.

Обрыв был далеко. Изабеллу охватило ощущение такого безмерного счастья, такой свободы! Ей хотелось раскинуть руки и закричать.

Гонка захватила, затянула в водоворот. Но дело было не только в гонке. Дело было еще и в том мужчине, который летел рядом. Она не видела его лица, но ей казалось, что взгляд его сосредоточен и строг.

Может быть, что-то случилось там, в Лондоне? Она должна была спросить. Возможно, это не слишком вежливо и не её дело, но…

Он повернул голову и его глаза прожгли насквозь. В них была страсть. Неприкрытая, яростная… В мгновение перед её взором пролетели картины одна за другой… Вот он срывает её с лошади и сжимает в объятиях, его губы сметают её рот, без сожаления, они падают в траву и его ноги прижимают её к земле…

— Белла! Изабелла!

Его голос доносился откуда-то издалека…

— Белла! Обрыв!

Она увидела край так близко, что казалось еще немного, и они полетят вниз, но Ветреница хорошо знала здешние места и начала тормозить задолго до того, как почуяла опасность. Она встала, как вкопанная, сделав пару спокойных шагов, замерла, когда до обрыва оставалось каких-нибудь 3–4 фута…