Оживший камень - Маркус Кас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто, спрашиваю, тебя послал? — грозно вопрошал патриарх и угрожающе стучал тростью по каменной лестнице, где уже появился скол.
— Лука Иванович, отпустите его! Это…
— Александр! — дед меня перебил и возмущенно пожаловался: — Ну какое оскорбление! Прислать нам… Еду! Клянусь богом, современные нравы никуда не годятся! Кто посмел?
— Лука Иванович, это я.
— Что ты? — от неожиданности пальцы старика разжались и парень тут же от него сбежал, спрятавшись за моей спиной.
— Я заказал продовольствие и забыл вас предупредить, прощу прощения за это недоразумение.
К чести деда, перед носильщиком он сдержанно извинился. После чего сразу ушел в дом. Я сунул парнишке несколько купюр за моральный ущерб и пошел рагребать новые проблемы.
Патриарх сидел в кресле у камина и всем видом показывал, что случилось нечто возмутительное. Но говорить об этом выше его достоинства. Мне было жаль деда, могу представить что он почувствовал, когда понял что ошибся.
Но потакать ему я не собирался.
— Даже спрашивать не стану, где ты взял средства, — не выдержал он.
— За это я премного благодарен, — я кивнул, сдерживая улыбку. — Тогда я пойду распоряжусь насчет ужина.
Лука Иванович промолчал, что я принял как согласие, и уже вышел из гостиной, когда услышал тихое:
— И вели Прохору принести игристого из погреба.
Снова кивнув, не оборачиваясь, потому что улыбался уже во весь рот, я дошел до кухни, по пути заряжая лампы. Свет вспыхивал, яркость подстраивалась под помещение и саморегулировалась, чуть стихая за моей спиной.
Ладно, эфирники всё таки молодцы, здорово придумали.
Конечно с прислугой и генеральной уборкой придется обождать. Хотя бы до визита к юристу, чтобы понять наше положение. А вообще тут бы одного воздушника хватило, раскрыть все окна и двери, да выдуть.
Я подумал, что можно позвать Жаныча, ранг у него немаленький, справится. А то вон как благодарен за артефакт был, сиял весь. Представил, как он будет орать и развеселился окончательно.
Хороший день! И вечер точно будет хороший.
На кухне творились чудеса.
Прохор пел! Суетился возле плиты, напевая какой-то бравый марш, и ногой притоптывал. Я дар речи потерял, настолько это было удивительно.
На старике красовался цветастый фартук, розовый с ромашками. Видимо, остался от покинувшей нас кухарки. Волосы слуга стянул лентой на самурайский манер. Пританцовывал, пел и орудовал тесаком, разделывая огромного гуся.
— Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваши деды?
Хрясь!
— Наши деды — славные победы, вот где наши деды!
Хрясь!
— Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава?
Хрясь!
— Наша слава — Русская держава, вот где наша слава!
Хрясь!
Я наверное икнул или издал подобный звук, потому что Прохор понял, что не один, обернулся и расцвел:
— Сашенька! Живём! — слуга повернулся обратно и продолжил заниматься птицей.
Так он меня только в детстве называл. Конечно только тогда, когда никто не слышал. Даже дед этого не знал. Чем старше я становился, тем больше мне это не нравилось — взрослого мужчину и Сашенькой! Но сейчас от этого стало невозможно тепло внутри.
Всё таки пыльно в доме, в глаза аж попало. Я смахнул слезу и решительно присоединился. Через минуту я уже подпевал, а ещё через десять мы услышали шаги и стук трости.
Дед встал в дверях и окинул хозяйственным взором помещение, потом присел на табурет и назидательно сообщил Прохору:
— Ну кто ж так потрошит-то? Ты что же, забыл, как мы вражин потрошили на поле боя? И нарезай поперек, не вдоль. А ты, Александр, ну как нож держишь? Все пальцы себе оттяпаешь, ой бедовый…
В глазах его при этом скакали веселые чертики и я послушно перехватил по-другому рукоять ножа. Налаживается!
Глава 7
Вместе с Прохором, при самом горячем участии Луки Ивановича — в основном советами — мы сотворили настоящий кулинарный шедевр.
Ну а что, давно известно, что мужчины лучшие повара. Если захотят.
Гуся мы разделали, чтобы он приготовился быстрее. Иначе пришлось бы замачивать, да и запекать дольше. Яблочки нарезали и обложили ими, да специй с маслом. В духовку до румяной корочки. Что ещё нужно для хорошего свежего мяса?
Подушку разве что из хрустящей квашеной капустки и бочковых солений вприкуску. Овощей запеченных под сырной корочкой, да зелени побольше. Картошки с укропом и сливочным маслом. И свежайшего хлеба, который внутри весь воздушный и сминается от прикосновения. Хорошо им мясной соус зачерпывать, совсем не по этикету!
Стол наш не был изыскан и не подошел бы для светского ужина, но как же это было вкусно!
Если что-то им могло лучше поднять боевой дух и дать веру в будущее, я даже не знаю такого.
Прохора удалось уговорить сесть с нами и угостить игристым. Старики немного захмелели и принялись вспоминать былые времена. Не те, где было лучше, а где было просто хорошо. Есть разница, так что я с удовольствием их слушал.
Тем не менее откланялся, не дожидаясь позднего часа. Мне ещё нужно было договорится о важной встрече.
Контакт графа Воронцова, друга семьи, нашелся и в старом мобильнике. К кому, как не деятельному сенатору, обращаться за советом по поводу хорошего юриста?
— Александр! — добродушно пророкотал граф, ответив очень быстро.
Словно ждал моего звонка. Впрочем, скорее всего так оно и было.
— Доброго вам вечера, Христофор Георгиевич. Прошу прощения, что беспокою в поздний час.
— Да брось! Время детское, — расхохотался он. — Для тебя у меня всегда найдется минутка, ты же знаешь. Как же я рад тебя слышать! Всё ли в
