Здравствуй, племя младое, незнакомое! - Коллектив Авторов

Сергей пришел к нему к концу недели все с той же просьбой:

– В мастерскую везти – там сдерут, зарплаты не хватит. Да и не дают ее нам, зарплату. Давай сходим, тут же недалеко, посмотришь, а то жена меня запилила уже...

Ни слова не говоря, Авдей собрался, взял чемоданчик с инструментами. По дороге все извинялся:

– Болел всю неделю, никак собраться не мог. Я помнил, что обещался, а все думаю – завтра, завтра...

Дома у Сергея было бедновато, Авдей сразу это заметил. «Стенка», диван, два кресла, на тумбочке цветной телевизор старого образца, впрочем, вся мебель того же старого образца, времен развитого нашего социализма. «В то время семья была достаточно обеспеченной», – зачем-то отметил про себя Авдей. Он часто бывал здесь в гостях, и вся эта обстановка ему помнится, здесь его не раз угощали вином и обильной закуской...

– А сын-то у вас где? – вспомнив, что у Сергея с Ниной подрастал в это время парень, поинтересовался Авдей.

– В армии, – в один голос с гордостью ответили родители. – Дослуживает, к Новому году ждем. Не знаем только, чем угощать будем... Ты приходи, Авдей...

Нина спросила, женился, нет ли Авдей? Вопрос был неприятен, и Авдей только усмехнулся на него и поскорее взялся за телевизор. В схеме блока питания был пробит диодный мост, Авдей сразу его определил, выпаял и показал хозяевам:

– Вот...

– Ой, наверно, дорого стоит? – первое, что вырвалось у Нины.

– Да ничего не стоит, – успокоил ее Авдей, – есть он у меня с собой.

– Ой, как хорошо-то! – обрадовалась Нина.

Пока Авдей впаивал деталь, потом настраивал телевизор, Сергей успел куда-то ненадолго отлучиться. Вернулся довольный, Авдей без труда догадался, что он сбегал, попросил у соседей взаймы, а потом уже побежал за бутылкой. Телевизор показывал еще довольно сносно, хозяева были этому очень рады и даже горды, что вот уже столько лет и почти без ремонта. Нина стала собирать на стол закуску, Сергей с важностью водрузил сюда же бутылку водки. Глядя на хлопочущую Нину, Авдей подумал, как она пополнела. А ведь было как-то на вечеринке, она состроила ему такие глазки, что через минуту, уединившись с ней на кухне, он начал тискать ее и шептать такое, что она, испугавшись его реакции на свой бездумный флирт, тут же пошла на попятную, обратив все в шутку. Потом он еще раза два был у них в гостях, и Сергей с женой держались при этом такой любящей парой, что Авдею было неловко за прошлый свой пьяный поступок, и он перестал у них бывать.

Откупоривая за столом бутылку, Сергей, смеясь, заметил:

– Еще одну придется брать...

– Почему это? – не очень строго возмутилась Нина.

– Видишь, пленка на горлышке от пробки осталась?... Примета такая.

– А, бери, деньги есть, дак, – засмеялась Нина.

Авдей улыбнулся как-то застенчиво, вглядываясь в них обоих, подумал с приятностью:

«Какие они все же бесхитростные...»

Телевизор пел и показывал что-то веселое, радуя хозяев своей исправностью. За столом пили, закусывали специально, как проговорилась Нина, для этого случая состряпанными пельменями. Всем было хорошо. Бутылка подходила к концу. Авдей заметил, как Сергей переглянулся с женой и та пожала плечами.

– Нет, больше не надо, – остановил Авдей движение Сергея. – Не ходи... Я что-то плохо себя чувствую в последнее время, да и деньги незачем тратить...

Так и посидели вечер: допили эту бутылку, доели пельмени, чай попили с вареньем, телевизор поглядели; в карты сначала играли, потом Нина взялась гадать по ним, обоим – и мужу, и Авдею. И уже довольно поздно Авдей засобирался домой.

– Тебя проводить? – предложил Сергей.

– Не-е, чего я, пьяный, что ли...

– Все равно... – уже в дверях Сергей достал из кармана бумажку в десять тысяч и хотел сунуть Авдею в карман. – Возьми вот, за работу...

– Да ты что, даже и не думай, – отмахнулся Авдей. – И так хорошо посидели, угостили... Не-е, не возьму...

– Возьми, чего ты, – услыхала их возню Нина.

– Не-не-не, – наотрез отказался Авдей.

– Ну ладно тогда, спасибо, – поблагодарил Сергей. – Ты заходи, если что... просто так заходи.

– Смотри, заходи! – наказала и Нина.

На улице шел дождь, не хлесткий, но сыпкий и очень чувствительный. Успевшая за неделю выветриться грязь опять разбухла и полезла на тротуар. Авдей надвинул поглубже на голову фуражку, поднял воротник куртки и потрусил, размахивая чемоданчиком. Почти у дома ему захотелось курить, несмотря на дождь, на позднее время, на то, что перед уходом покурил на пару с Сергеем на кухне... И вот же, так сильно захотелось курить, что пришлось остановиться, достать сигарету, спички... Но прикурить не успел, только и есть, что чиркнул спичкой, а ему вдруг к самому носу гуся суют. Главное, гусь-то странный какой-то: сам в перьях, как положено, с крыльями, а ни головы, ни лап нет. И та же самая косая харя опять глядит в упор на Авдея и гугнит:

– Гуся нам дал, а рублем серебряным гнушаешься! Теперь у тебя в кармане десять тысяч лежало бы... На рубль, а то по шее получишь!

Что тут делать? Трезвый Авдей, может, и растерялся бы, но подвыпивший как-то быстро сообразил, выплюнул неприкуренную сигарету да заорал с каким-то завыванием, аж сам испугался, и бежать, пока по шее не получил. А сзади догоняют, топают, хохочут, смрадом серным воняют.

– Стой! – кричат. – Возьми рубль!..

Насилу убежал. В подъезд заскочил, дверь за собой притворил, а там на свой этаж и в квартиру. Дверь на ключ.

Пока мокрую одежду снимал, немного успокоился, наваждение как бы прошло, и казалось уже, что ничего и не было на самом деле, так только – почудилось с пьяных глаз в темноте. Крика своего малодушного стыдно стало, хорошо еще в тот момент мимо никто не проходил.

Авдей подошел к окну, закурил. На улице было по-прежнему спокойно, дождь перестал, время от времени шуршали колесами легковушки, появлялись и прохожие: некоторые проходили быстро, топая башмаками, а некоторые, напротив – плавно, бесшумно и часто с большими заносами с тротуара на газон и обратно. Покурив на кухне, Авдей вернулся в комнату и усмехнулся тому, что у Сергея бедность сразу заметил, а у себя то же самое не хочет видеть. И тут же нашел оправдание, что пока живет один, и стараться-то вроде незачем. Достал из шкафа остатки коньяка, допил, включил телевизор и лег спать. Удивительное было спокойствие, будто полчаса назад на улице к нему никто и не приставал.

И уснул бы Авдей спокойно, под завывание полуголой телезвезды, но в дверь резко, как обычно бывает среди ночи, позвонили. Авдей соскочил, прошлепал в коридор к двери, прислушался...

– Кто там? – тихо спросил, хотя не далее чем вчера мог, не задумываясь, отпереть дверь сразу, без вопросов.

С той стороны молчали, но было слышно, что кто-то там есть, шебуршится.

– Кто там? – уже увереннее спросил Авдей.

С другой стороны, немного нараспев, откликнулись:

– Авдюха-а, открой, друган... Это я, Колян...

Колян уже походил на бича. Он и раньше-то пил, но еще держался, ходил на работу, хоть и часто прогуливал.

Потом уволился, еще куда-то раза два-три устраивался, отовсюду прогнали – и вот теперь он такой. Обычно Авдей избегает с ним встречи, и не потому, что в любой раз Колян обязательно попросит, хоть тысчонку, на похмелье, но просто неприятно постоянно глядеть на его жалкий вид. Был Колян и сейчас пьян, но денег просить не стал и вперед пройти отказался. Прямо с порога, переминаясь прегрязными ботинками, начал говорить:

– Я, елки, к этому... к Сереге зашел с бутылкой. Меня, правда, Нинка гоняет, но сегодня мы с Серым на лестничной площадке, на ступеньках прямо, посидели, выпили маленько, поговорили... Ты, если, у них телевизор сделал, да?... Молодец... Голова ты, Авдюх. Кажет, как новый, елки... Ну, думаю, да... Ты, Авдюх, у меня это... тоже телек не пашет. Я там ковырялся, конечно, но лампы все целые, ни одной не продал. У жены шапку продал, а тут нет, ни за что... Ты давай, Авдюх, приди, знаешь же, где я живу. А то скучно без телевизора, елки, хоть посмотреть когда, с похмелья, – Колян засмеялся своей шутке, присел на корточки, опершись плечом о дверь, и уходить, видимо, не торопился.

Авдей стоял перед ним в трусах, было немного холодно, и чтобы хоть как-то отвязаться, пообещал:

– Ладно, завтра приду, вечером. А сейчас давай, поздно уже, я спать хочу...

Колян безоговорочно ушел. Заперев дверь, выключив свет и телевизор, Авдей лег спать и скоро уснул. И как бы крепко и спокойно ни спал, утром опять, как в прошлый раз, болела голова, мутило, и плыли перед глазами разноцветные круги. Никуда идти не хотел, но Колян ближе к обеду заявился сам, и как Авдей ни ссылался на плохое самочувствие, уговорил-таки пойти:

– Там и делов-то ничего, Авдюх... Какой-нибудь проводок оторвался...

В доме у Коляна происходило уже, по всей видимости, саморазрушение – начиная с отклеивающихся обоев, линолеума, треснутого в двух местах окна, продолжая журчащим проточной водой унитазом и кончая мертвым, облезлым и в паутине телевизором черно-белого изображения. Чтобы еще подобраться к телевизору, Авдею пришлось перешагивать через штабель пустых винных бутылок; задел, несколько штук зазвенели по полу к старому, скособоченному дивану.