Рафин - Юлия Широкова

скрываешь? Пойми правильно, у нас ведь только гомосексуалисты не рассказывают о своих влюблённостях, а все остальные готовы чуть ли не каждой газетёнке давать исповедальные интервью о своих женитьбах и разводах.

– На самом деле гомосексуалисты тоже дают такие интервью, только в их историях уж совсем немного правды. Да и остальные в основном занимаются тем, что имитируют откровенность, используя свою личную жизнь, как повод для пиара. Я просто не хочу этого делать. Не хочу ни врать, ни открывать душу. Моя частная жизнь – это мой мир, и никто не имеет права лезть в него. Это не должно стать чьим-то развлечением.

– Я понимаю тебя, но, знаешь, мы живём в такое время, когда не только знаменитости, но и любой обыватель готов выставлять свою жизнь на показ…

– Да, и это безумие, по-моему! Вот ты стала бы такое делать?

– Ох, делала, честно говоря… Лет десять назад я вела виртуальный дневник. Года два. Потом надоело. Боже, я в этом дневнике даже о своих менструациях рассказывала! А если бы инстаграм изобрели в то время, когда мне было двадцать лет, то я, наверное, как и все эти гламурные девицы, выкладывала бы там фотки своих новых нарядов и еды из ресторанов. Поэтому, я думаю, не мне судить тех, кто выставляет свою частную жизнь напоказ… Но, и твоё отношение к этому я могу понять.

– Социальные сети превратились в ярмарку тщеславия, где каждый считает своим долгом демонстрировать, как у него всё замечательно. Но ты же понимаешь, что в реальной жизни у каждого есть свои проблемы?

– Да, конечно. Предлагаю сменить тему, у меня есть ещё один вопрос, который меня очень волнует… Что ты чувствуешь, когда смотришь на себя на экране? Способен ли ты получать удовольствие от фильма со своим участием, как простой зритель?

– Нет, конечно. В большинстве случаев, когда я вижу себя на экране, для меня это пытка! Я оцениваю себя критически, вижу какие-то промахи, думаю, что вот этот эпизод надо было сыграть по другому, бешусь, если замечаю, что режиссёр выбрал не тот дубль, который был самым удачным у меня, а тот который был самым удачным у моего партнёра… И так далее. Поэтому половины своих фильмов я вообще не видел.

– Как можно не посмотреть фильм со своим участием?! Неужели тебе не интересно, что получилось?

– Не редко я жалел о том, что согласился сниматься в том или ином фильме. Иногда, потому что не нашёл общего языка с режиссёром. Иногда, потому что в сценарий по ходу съёмок были внесены значительные изменения и моя роль перестала мне нравиться. Иногда, потому что коллеги, с которыми приходилось работать в кадре, меня бесили. Такие фильмы смотреть потом, совершенно не тянет.

После ресторана мы хотели прогуляться, но быстро поняли, что это плохая идея – на этот раз его узнавали на каждом шагу, поэтому мы снова сели на мотоцикл и помчались, куда глаза глядят. Через час Рафин остановился возле дома недалеко от Патриарших прудов. Предложил зайти к нему в гости – выпить вина, посмотреть какой-нибудь фильм.

Квартира у него была просторная, с высокими потолками, кожаными диванами и даже камином. Женского присутствия в квартире не ощущалось. Не считая портрета его матери, стоявшего на каминной полке. Его мать была чем-то похожа на мою. Тоже светлые волосы, широкое лицо – симпатичное, но слегка глуповатое. И, похоже, она тоже любила выпить. А ещё я знала, что в молодости она работала официанткой в ресторане – там и познакомилась с отцом Кости. Моя мама тоже когда-то работала официанткой.

– Ты не похож на свою мать, – заметила я.

– Я и на отца не очень похож.

– В кого же ты такой красивый?

– Загадка природы!

– А фотография отца у тебя есть?

– Нет, – ответил Рафин. И по тому, как он произнёс это короткое “нет”, я почувствовала, что не нужно продолжать развивать эту тему.

Мы расположились на одном из диванов, Рафин принёс с кухни две бутылки хорошего французского вина – белого и красного, и не хитрые закуски. Начали с красного. На своей территории он чувствовал себя спокойно и уверенно. Не спешил начать разговор. Мне даже показалось, что он специально старается заставить меня нервничать.

– И часто ты вот так соглашаешься заходить в гости к малознакомым мужчинам на первом же свидании? – в конце концов, спросил он.

“Ах ты гадёныш!” – подумала я.

– Упрекаешь меня в легкомыслии?

– А вдруг я – маньяк? Или думаешь, популярный артист не можем быть маньяком? На самом деле артисты практически все сплошные маньяки!

– Да тебе даже в кино не удалось маньяка убедительно сыграть…

Подкол попал в цель! Рафин схватился за голову и закричал:

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! Если б я мог сжечь какой-нибудь из своих фильмов, то сжёг бы именно этот! Позорище!

– Да не такое уж позорище, просто глядя на тебя, не верилось, что ты можешь быть настолько плохим… Это ошибка режиссёра, который предложил тебе роль, на которую ты не подходишь по типажу.

– Я не очень верю в то, что называется типажом. Я считаю, что хороший актёр может сыграть, что угодно. Но видимо я не очень хороший актёр.

– Я, конечно, понимаю, что тебе, как актёру интересно играть разные роли, но, по-моему, злодеев тебе играть нельзя. В этом есть что-то аморальное. Когда я смотрела этот фильм с тобою в роли маньяка, у меня было такое странное чувство… Например, эта сцена, где ты танцуешь, держа в объятиях истекающую кровью девушку… Я осознавала, что наблюдаю нечто чудовищное, но при этом всё равно испытывала к тебе влечение. Понимаешь? Я думаю таким привлекательным и харизматичным артистам, как ты, нельзя играть по-настоящему отрицательных персонажей, потому что вы в любом случае вызываете у зрителя симпатию и сопереживание, а это уже нравственная проблема… Для зрителя.

– И, тем не менее, в своём новом фильме я играю очередного злодея! Знаешь, это такой кайф – встать перед камерой, ожидая, что вот сейчас вся съёмочная группа помрёт от ужаса…

Потом мы ещё какое-то время болтали о его фильмах и ролях, я спросила его – какого это сниматься в эротических сценах, не влюбляется ли он каждый раз в своих экранных партнёрш, ведь некоторые из них настоящие красавицы? Он ответил, что после съёмок подобных сцен всякий раз чувствует себя виноватым и извиняется перед актрисами, только в некоторых случаях он извиняется за то, что у него возникла эрекция, а в некоторых за то, что не возникла…