Всемирная история. Том 1. Древний мир - Оскар Йегер

О походах Кира на восток известно только, что на юго-восток его завоевания достигли Инда, на северо-восток простирались до Яксарта (Сырдарьи), что на этой реке он заложил даже город, названный его именем. Границы, в которые он заключил свое царство, придали ему характер некоторой цельности. Уже то, что он остановился в своих завоевательных замыслах на берегу Эгейского моря с одной стороны, а с другой — на берегах Инда и на окраине египетско-сирийской пустыни, указывает на известный, довольно определенный план в завоеваниях Кира. Никогда еще до этого времени не бывало на свете подобного царства. Величие человека, создавшего его, невозможно измерить только по тени, которую он от себя отбросил, т. к. подробных сведений о его деятельности нет. Очевидно, он не просто завоевал все эти многочисленные страны, а старался даже управлять ими.

В деятельности Кира с достаточной ясностью видно то, что так несомненно обнаруживается из достоверных сведений о величайшем из его преемников. На управление этим громадным царством они оба смотрели как на выполнение обязанности, возложенной на них божеством. Широкой и прочной основой этого царства являлись иранские племена, тесно связанные между собой единством языка, обычаев и религиозных воззрений. Самой надежной опорой его были собственно персы, стоявшие кругом трона Кира как отборная гвардия. Их преданность, их горячая привязанность, как подданных, своему государю, носили чисто восточный характер; в мощи и блеске царственного величия, даже в страхе, внушаемом царской властью, подданный видит на Востоке нечто такое, что наполняет его душу гордостью. И в этом чувстве одинаково сходятся все — и знатные, и ничтожные; оно как бы служит им восполнением той личной свободы, о которой они не имеют понятия.

Надо, однако, заметить, что эта монархия не была основана на беспредельном деспотизме и что персидский царь в это время не был в такой степени изолирован, как в последующие времена. Около него, как шестеро Амеша Спента — духовных царей около трона Ахурамазды — стояли шестеро главных вельмож — представителей персидской народности. Они стояли значительно ниже, но все же близко к царю. Им были даны большие почетные преимущества, например, свободный доступ к царю в любое время. Эти сановники составляли, собственно говоря, совет царя. Существовало еще какое-то высшее совещательное учреждение, состоявшее из семи высших судей, которым предлагались на разрешение важные вопросы права и государственного благосостояния. Особенная забота была приложена к тому, чтобы как можно теснее связать персов с ближайшим к ним племенем мидийцев, и эта цель была достигнута в такой степени, что греческие авторы в своих сочинениях безразлично именуют преобладающий в Ахеменидской державе элемент то персами, то мидийцами, а самого царя называют мидийским или просто Мидийцем.

Капитель колонны из дворца Артаксеркса II в Сузах. V–IV вв. до н. э.

Лев, нападающий на быка.

Сцены «терзания животных» характерны для персидского искусства и сближают его со знаменитым «скифским звериным стилем». Рельеф ни лестнице дворца Ксеркса в Персеполе.

V–IV вв. до н. э.

Господство персов над неарийскими народами было понятно, и это господство, конечно, по приемам стояло гораздо выше того правительственного искусства, которое проявляли ассирийские или вавилонские завоеватели. Побежденные персами князья этих народов, даже покоренные после долгой и упорной борьбы, не подвергались ни казням, ни уничижениям, ни возмутительным жестокостям, столь обычным во времена ассирийских царей; но зато они не бывали оставлены персами в своих землях в качестве вассальных правителей. Правительственная система персидских царей была значительно гуманнее, но тверже и последовательней. Персидские цари щадили сверженных ими государей, обходились с ними с достоинством; но покоренные страны обращали прямо в провинции Персидского царства, управляемые персидскими наместниками, сатрапами, которых избирал сам царь, а персидские гарнизоны, начальники которых тоже назначались царем, обеспечивали персам обладание этими провинциями и полное спокойствие в них. Во всем остальном персидские цари не касались особенностей быта покоренных ими народов. Местные обычаи и местная религия оставались в прежнем виде, и даже дани, налагаемые персами на побежденных, нигде не бывали чрезмерно обременительными. Личность Кира — этого первого собирателя земель, вошедших в состав обширного Персидского царства — видимо, поразила современников, судя по тому, что сохранилось множество баснословных сказаний о его жизни и деятельности. Насколько в сказаниях о Кире рождение его обставлено чудесными предзнаменованиями, вещими снами и т. п., настолько же и его смерть была облечена туманом различных маловероятных легенд.

Из этих легенд достоверно только то, что он умер в походе, от раны в 529 г. В Пасаргадах на основании, состоящем из семи ступеней, возвышается простое каменное здание с двускатной кровлей; кругом разбросаны обломки колонн и пилястр, и на одном из них высечено изображение бородатого человека в длинном и узком платье. Над головой этой фигуры помещается клинообразная надпись: «Я, Кир, царь из дома Ахеменидов».

Гробница Кира Великого в Пасаргадах. Ок. 530 г. до н. э.

Реконструкция гробницы Кира Великого.

На виде сверху а) хорошо виден весь комплекс с оградой и колоннадой, не сохранившимися до наших дней. Разрез б) дает представление о внутреннем строении гробницы.

Вторым царем из той же династии был сын Кира Камбис (529–521 гг. до н. э.). Кир довольствовался царством, которое обещало быть прочным, благодаря тому, что его границы были определенными и более или менее естественными. К несчастью, наследнику Кира показалось необходимым следовать далее по тому же пути завоеваний, который представлялся ему обязательным. Подвигом, привлекавшим его более всего, было покорение Египта, которого Кир весьма благоразумно избегал.

Персидский царь Камбис, берущий в плен фараона Псамметиха III.

Изображение на персидской печати VI в. до н. э.

Царственная власть, установившаяся в Египте после времен эфиопской династии, постоянно пребывавшей в Саисе, и после ассирийского владычества с Псамметихом 1, носила на себе совершенно иной характер, отличный от власти предшествующих династий. Дабы свергнуть ассирийское иго, Псамметих вступил в союз с лидийским царем Гигесом и принял к себе на службу наемные войска, ионийцев и карийцев, посланные ему Гигесом. Смелая попытка удалась: после долгого иноземного ига (58 лет эфиопского и 17 лет ассирийского) стране была возвращена самостоятельность. Но уже миновали те времена, когда эта страна, вполне удовлетворяющая своим потребностям, могла жить своей жизнью в полной замкнутости от всего чужеземного: Псамметих вынужден был держать ионийские и карийские войска в постоянных лагерях на восточной границе Египта и, конечно, в связи с этим должен был открыть египетские гавани для торговых отношений с греками. Греческие купцы и товары сразу получили преимущество на местном рынке. В 630 г. в Египте основалось даже постоянное эллинское поселение — укрепленная фактория милетцев, Милесионтейхос. Эти поощрения и послабления, оказываемые иноземцам, привели к гибельной катастрофе. Предпочтение, отдаваемое царем иноземным наемникам, возбудило ревность туземных войск, принадлежавших к касте воинов, и они, всей массой покинув Египет, переселились на юг, в страну Напатского царя.

Именно этой воинской силы и недоставало способному и предприимчивому преемнику Псамметиха, фараону Нехо II, вступившему на трон в приснопамятный 610 г. до н. э. О походе в Сирию и о поражении при Каркемише, которое заставило его вернуться в Египет и не предпринимать более походов за его пределы, уже говорилось. Здесь он вновь принялся за давно покинутые работы по проведению каналов, которые должны были соединить Нил с Красным морем, и в связи с этими работами в его царствование произошли события первейшей важности: состоявшие на службе у фараона Нехо финикийские мореходы совершили путешествие вокруг Африки. На третий год после отплытия они вернулись в Египет через пролив, носивший у древних название Геркулесовых столпов. Эти мореплаватели рассказывали, что, оплыв вокруг Ливии, они стали видеть солнце по правую руку от себя, чему Геродот, сообщая об этом путешествии, положительно отказывается верить. А между тем именно это наблюдение, которое финикийские мореплаватели не могли изобрести, и служит прямым доказательством того, что смелое предприятие было на самом деле ими выполнено, ибо, действительно, перейдя экватор, они должны были видеть солнце по правую руку, в северном направлении. При двух последующих преемниках фараона Нехо — при фараоне Априи и Псамметихе II — в Египте происходили внутренние смуты, которые привели к тому, что возмутившийся против последнего царя его вельможа Амасис, человек умный и дальновидный, сам вступил на престол. Правил он Египтом весьма искусно, ловко лавируя между приверженцами старых египетских порядков и необходимостью поддерживать дружественные отношения к иноземцам. Готовясь к грозившей ему борьбе с возрастающим могуществом Персии, Амасис, между прочим, заключил союз со знаменитым в то время самосским тираном Поликратом, в распоряжении которого находился значительный флот. Преимущественно же он заботился о внутреннем устроении Египта и после его смерти в 528 г. до н. э. Египетское царство в цветущем состоянии[10] было им передано его сыну, Псамметиху III.