Мужчина что (не) надо (СИ) - Рымарь Диана

Однако чем-то тот взял Ангелину, привлек. Хозяйство у него в штанах золотое, что ли? И давно она щупала чужое хозяйство?

На этом мозг Акулова будто отключился. Он прошел на кухню, отыскал большие пластиковые мешки для мусора и вернулся в спальню. Буквально на автопилоте начал бросать в них всё, что видел. Вещи Ангелины, да вообще всё, ведь в спальне каждая деталь, каждая мелочь дышала ею.

Прошелся по квартире. Вскоре понял, если пытаться избавиться от всего, что приобретала в их квартиру именно Ангелина, то можно смело выкидывать каждую вещь кроме, разве что, костюмов Тимура. В детскую даже заходить не стал. Там же всё дочкино, как это можно выбросить?

Очень скоро понял, что вообще ничего не хочет выбрасывать. Ни одной самой завалящей вещицы. Это будет то же самое, если он своими же руками выбросит из жизни саму Ангелину. Сотрет ее из памяти.

Хотя она и так уже не с ним. Жены больше нет и не будет, и с этим ему придется смириться, как бы больно и неприятно это ни было.

Акулов бы так сильно не переживал, уйди жена к подруге. Не мытьем, так катаньем вернул бы семью домой, туда, где ей и полагалось быть. Снова зажили бы счастливо.

Но эта сучка ушла от него к другому мужику, и с этим ничего нельзя поделать.

Внезапно стены квартиры вдруг задвигались, стали сжиматься, а потолок — опускаться. Еще чуть-чуть и раздавят Тимура.

Акулов потряс головой. Еще раз огляделся — почудилось.

Однако ему стало явно нехорошо, лоб покрылся испариной, а дышать оказалось почти невозможно, настолько затхлым и давящим стал воздух в квартире. Тимур бросил мешки с вещами прямо на полу. Пошел переоделся в джинсы, рубашку, схватил ключи от машины, документы и выскочил вон. Не знал, куда поедет, но определенно подальше отсюда.

Брак умер, и Акулов больше не мог оставаться в его склепе.

Глава 21

Травматичный мужчина

Захар Сафронов смотрел на то, как Ангелина накрывала на стол. Следил за тем, как резала курицу, раскладывала мясо на три тарелки, аккуратно клала рядом картошку, посыпанную укропом. Любовался ею, кружащейся по маленькой кухне, и в то же время чувствовал дикое раздражение, хотя девчонка ничего плохого не делала.

— Приятного аппетита, — улыбнулась она Захару и пригубила сваренный ею же компот из вишен.

Ангелок, что, и правда думала, будто между ними всё по-прежнему? Смотрела на него с трепетом, стремилась угодить, старалась… да не так. Не таких стараний Сафронову от нее хотелось. Неужели не понимала?

Она просила помощи, он ее оказал. Где его награда? Он заслужил.

С тех пор, как спустил ее муженька с лестницы, прошло уже два дня, а Ангелок еще ни разу не побывала в его постели.

Он поступил с ней по-человечески. Дал день на то, чтобы отошла от шока, а вчера уже недвусмысленно намекнул — «Я хочу выпить с тобой вина».

Получил такой же недвусмысленный ответ — «От вина у меня болит голова».

И на этом всё. Как так-то? Настолько ей не интересен? Или не поняла намека?

Захар мог и не намекать, прямо разговаривать тоже великолепно умел. Но Ангелина всегда вместе с Верой, а при ребенке прямо не хотелось. Не по-человечески как-то вышло бы.

Ну ничего, Сафронов может быть терпеливым, когда нужно. Пусть сладкая Конфета уложит дочь, и тогда он подойдет к ней с прямым разговором. Сегодня всё решится так или иначе.

Чем дольше Захар оставался рядом с Ангелиной, тем сильнее ему хотелось сжать ее в руках, содрать с нее эту футболку и шорты и любоваться нагим телом. С каким бы удовольствием он схватил ее за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза и без всякого стеснения высказал свои желания. Хотелось поймать в ее глазах то самое выражение — когда Конфета представит, каково ей придется, едва он окажется в ней. А он окажется!

Его привлекало в ней всё — милая мордашка, сочные губы, стройная фигура, маленький рост и на десерт упругая, круглая задница, которую так призывно обтягивали шорты. Кстати, могла бы посексуальней для него одеться, а то что эти белые почти шаровары, прикрывают ноги аж до колен. Разве подходящая одежда, когда рядом с ней такой мужчина, как Захар?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Если совсем честно — его задело то, что Ангелина никакого желания в его сторону так и не выказала. И за это волей-неволей хотелось ее наказать. В голове уже крутилось несколько вариантов, как это можно сделать наименее травматично, всё же перед ним очень хрупкая девушка.

Обычно женщины реагировали на Захара по-другому. Липли к нему, как мухи на мед. Есть на что липнуть — молодецкая фигура, привлекательная физиономия, пусть черты лица немного грубоваты. Всяко лучше этой гиены, будущего бывшего мужа Ангелины.

Кстати, Ангелок — не первая из подруг сестры, кто его по-настоящему заинтересовал.

Захар невольно нахмурил брови, вспомнив Светлану, и что вышло в результате той его минутной слабости.

«Буду с Ангелком аккуратным», — тут же себя успокоил.

Всё-таки он — большой мужчина и просто обязан себя контролировать. С ней как со Светланой не получится.

Эх… будь его воля, он бы сделал Ангелочку предложение и забрал с собой в приграничный городок, где служил. Что-то ему подсказывало, из нее вышла бы отличная жена солдата. Вон как великолепно готовит и содержит квартиру. К тому же волнует Захара сверх всякой меры. И дочь ее ему не помеха, умиляла его маленькая Вера.

Очень жаль, что женщинам с ним долго жить нельзя. Это для них слишком травматично, даже в период, когда они входили во вкус. Пара недель, максимум месяц — это всё, что он отводил себе для любви.

После всего он уедет, а Конфета через время отойдет, забудет. Когда-нибудь, может, даже простит.

Одиночество — осознанный выбор Захара, и у него на то имелись причины.

Глава 22

Медвежья услуга

Ангелина убирала со стола и не понимала, почему Захар так странно на нее смотрел.

Тимур обычно охаживал ее такими взглядами, если она сильно напортачила, допустим, сожгла его любимую рубашку или проспала, не приготовила завтрак. Здесь же чем провинилась — искренне непонятно.

Покончив с уборкой, забрала из кухни Веру, пошла купать малышку, и вечер потек своим чередом.

Ванна с пеной, дружное кряканье уточек, плавающих вместе с дочкой, потом вечерняя сказка, причесывание. И вот ее малышка уже спала без задних ног.

Ангелина аккуратно укрыла Веру легким летним одеялом, поцеловала в пухлую щеку и пошла мыть ванну. После дочери там всегда был форменный потоп.

Вытерла пол, вымыла саму керамическую красавицу, еще недавно бывшую царством резиновых уточек и ароматной ромашковой пены. Тут услышала в кармане жужжание. Достала мобильный и очень обрадовалась сообщению от Александры, той самой университетской подруги, в квартире которой остановилась.

Ангелина пыталась позвонить той сразу после того, как купила новую сим-карту. Но Саша была вне зоны действия. Тогда она отправила подруге сообщение с просьбой перезвонить. И та ответила только этим вечером.

«Привет! Прости, была за городом, а там связи никакой, только вернулась. Как ты?»

Пальчики тут же заскользили по экрану телефона:

«Мы с Верой в порядке. Спасибо! Я так и поняла, что ты куда-то уехала».

«Рада, что вы хорошо устроились!» — ответила подруга.

«Жаль ты не предупредила, что брат приезжает. Но мы с ним поладили».

«Брат???»

Сразу три вопроса от Саши очень насторожили Ангелину.

«Захар ведь твой брат, верно?» — спросила она настороженно.

Экран тем временем засветился новым сообщением:

«Он приехал? Когда?! Он ничего тебе не сделал?»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Нет, а почему ты спрашиваешь?» — ответила Ангелина.

«Мой брат может быть агрессивным…»

«Агрессивным?» — не поверила она своим глазам.

И тут вдруг прилетело сообщение, заставившее Ангелину нервно икнуть:

«Лин, тебе нужно уехать из квартиры, и чем скорее, тем лучше. Тебе есть куда?»