Олаф Торкланд в Стране Туманов - Андрей Льгов

— Сползай вниз, пока не попадешь в зал, там я тебя догоню, — услышал Торкланд напутствие товарища. И пополз дальше.

Конунг терпеть не мог замкнутого пространства и старался побыстрее добраться до обещанной залы. Неожиданно уклон увеличился, и викинг заскользил быстрее, тратя все силы лишь на торможение. С размаху Олаф — плюхнулся на каменный пол, следом раздался звук от упавшего рядом Серого. Волк тихо заскулил.

— Мерзкий датчанин, мог бы к предупредить, собачий сын! — выругался Олаф.

Он сидел на полу и тер ушибленный зад.

— Хэймлет, это ты? Как там дела? — раздался голос из глубины помещения.

Олаф сперва вздрогнул от неожиданности, но узнал говорившего. Он не мог ошибиться.

— Ах ты, предательская душа, сейчас я с тобой разделаюсь, — прошептал себе под нос Торкланд.

Он тихо поднялся с каменного пола и осторожно пошел на голос.

Говоривший, услышав вместо ответа какое-то шуршание, забеспокоился.

— Хэймлет, чего ты молчишь? — снова прозвучал в темноте его взволнованный голос.

Торкланд услышал чиркающий звук огнива и увидел маленькую красную искру, возникшую в темноте. Видимо, человек пытался разжечь огонь. Торкланд не рассчитал, говоривший оказался ближе, чем он думал, и, налетев на него грудью, Олаф сшиб предателя на пол. Викинг отлетел в темноту и затих.

— Эй ты, Пэук Локкинсон, подлый предатель, выходи, чтобы как мужчина ответить за свои поступки! — проорал конунг.

В ответ он услышал тишину. Сбив с ног Локкинсона, Олаф слышал, как упало оброненное наместником огниво, конунг встал на четвереньки и стал шарить по полу руками. Его старания были с лихвой вознаграждены. Сперва он наткнулся на палку, обмотанную какой-то паклей, и определил на ощупь, что это факел. Огниво было найти труднее, но в конце концов и оно оказалось у Торкланда в руках. — Ну, теперь тебе не скрыться, предательская морда.

Олаф высек искру. Пакля загорелась, факел вспыхнул. Торкланд поднял его высоко над головой и осветил помещение. Он стоял в круглой комнате, все стены которой были усеяны норами. Олаф даже не мог понять, из которой вылез он сам. Увидев свет, завыл Серый.

Прямо перед Торкландом сидел Локкинсон и потирал разбитую об камни голову. Король Ингленда неотвратимым роком навис над своим бывшим вельможей.

Сзади послышался шум падающих тел, и из одной из многочисленных нор вывалился перемазанный грязью и пылью человек. Следом, сплетясь клубком, выпали еще двое. Последним был Хэймлет, его-то Олаф узнал сразу, хоть он и был перемазан не меньше других. Датчанин ловко прыгнул на ноги.

— Все, Олаф, доставил всех, кто остался, об остальных забудь. — Он самодовольно стал отряхивать пыль со своего некогда щегольского кафтана.

— Так, значит, Хэймлет и есть тот наглый разбойник, за которым я все время гнался? — поразила Торкланда догадка.

Конунг забыл о раскорячившемся на полу Локкинсоне и тяжелой поступью направился к своему старому другу.

— Эй ты, подлый датчанин, испражнение ездовых козлов Тора, вымя священной коровы Земун! — ругался Олаф, надвигаясь на приятеля.

Хэймлет не сразу уловил перемену в настроении товарища и принял ругательства за шутку. Но когда кулак Торкланда просвистел рядом с ухом и только отменная реакция спасла его от страшного удара, Хэймлет понял, что происходит что-то не то, и своевременно откатился подальше от разъяренного товарища. Он готов был взять обратно опрометчиво брошенные слова о том, что соскучился по безумным выходкам своего друга.

Олаф с факелом в руке кинулся следом. Слишком хорошо зная своего приятеля, Хэймлет не пытался его утихомирить, для этого нужны были неординарные меры. Изловчившись, датчанин выбил пылающий факел из руки Торкланда и даже успел затоптать пламя. За что поплатился мощным ударом в грудь.

— Ухх! — только и смог выдохнуть Хэймлет, улетая в дальний конец пещеры.

— Где ты, стервец, десять Мьелльниров тебе по голове и Гунгнир в печенку! — орал Олаф, ища в потемках датчанина, по пути избивая каменные стены и абсолютно не заботясь о том, что может ненароком попасть по спасенным Хэймлетом хирдманам.

— Эй ты, рыжий увалень, — раздалось из темноты, — какой йотун вселился тебе в голову? Для чего я спас тебя и твоих людей от верной смерти? Для того, чтоб ты сейчас пришиб и их и меня?

— Ты еще смеешь спрашивать, какого йотуна я гневаюсь, датский гамнюк? — проревел Олаф. — Ты забыл, как жег мои города?

— Ах вот оно в чем дело! Я и не думал, что ты, Олаф, стал так щепетилен по отношению к керлам. К тому же я не грабил твои родовые владения в Урмании, я разорял лишь саксонские земли, а то, что ты сейчас здешний король, так это дело временное. Кто здесь только не успел побывать королем! И потом, как мне рассказал Элръер Светловолосый — помнишь такого? — после того как ты, Олаф, не застал меня в Дунленде и, нахамив моим домочадцам, отплыл не очень далеко от столицы, ты, не утруждая себя дорогой до Франкленда, тут же выжег десяток датских поселений. Но заметь, я тебе этого даже не вспомнил.

— Но я как ненормальный гонялся за тобой по всему побережью, а ты, нет чтобы выйти в открытый бой, постоянно ускользал и нападал исподтишка. К тому же в саксонских деревнях называл себя королем! — возразил Торкланд.

— Ну и что? Тебе от этого хуже? Между прочим, я делал это специально, чтобы оторвать тебя от проблем, которые засосали тебя за три года, словно болота Пиктской пущи. Если бы мне не удалось как следует разозлить тебя, ты бы вернулся в свою резиденцию и занялся государственными заботами, то есть выколачиванием денег из своих керлов, и так обобранных до нитки. А теперь ты снова на свободе, и мы вместе!

Да, это был серьезный аргумент, и Олаф задумался. Теперь, когда опасность вроде бы миновала, приключение казалось ему весьма забавным.

— Ладно, датчанин, так и быть, признаю, мы квиты. Но если бы три года назад Локи не толкнул меня в отместку Элръеру ограбить дунлендское побережье, я бы тебе сейчас выставил счет. — Торкланд потряс кулаком в свете факела, зажженного Хэймлетом.

— Объясни мне хоть, дорогой мой, за каким йотуном тебя понесло в это забытое богами место? — спросил вконец остывший Олаф.

— Ну, как ты успел убедиться, богами-то, к сожалению, оно не забыто. Они сюда развлекаться спускаются. Но притащился я сюда совсем не зря…

Хэймлет не успел договорить. Пламя задрожало. Торкланд почувствовал, как земля уезжает из-под ног. С потолка посыпались камни.

— Эй вы, все за мной! — крикнул Хэймлет и кинулся к одной из нор, пробитой в стене. У самой дыры он обернулся: — Это асы разрушают гору. Я забыл тебе сказать, Олаф, что от Дикой Охоты нельзя скрыться, если они уже взяли твой след.

— Ну тогда к чему это все? — удивился Торкланд. — Дал бы мне спокойно умереть там, на вершине, и сам бы остался жив.

— От Дикой Охоты нельзя нигде скрыться, кроме одного места, которое я знаю. Пойдем, это здесь недалеко. — Хэймлет хитро усмехнулся и нырнул в отверстие. Торкланд поспешил следом, так как в пещере начался настоящий обвал.

ГЛАВА 4

Гора продолжала неистово трястись, и узкий каменный грот, через который приходилось ползти людям, грозил вот-вот завалиться. Но, к великому удовольствию Торкланда, ползание надолго не затянулось, проход был невелик, и в скором времени конунг увидел фосфоресцирующее свечение пиктского леса.

Каблуки сапог впереди ползущего Хэймлета наконец исчезли, и Олаф выкатился наружу. Он присел за кустами рядом с датчанином, поджидая остальных. Гора бешено тряслась, осыпая товарищей мелкими камешками и комьями земли. Благо с этой стороны склон был более пологий и не скалистый. В небе, над самой головой, вспыхивали молнии и били по вершине, вызывая новые сотрясения. Совсем рядом с людьми после очередного толчка громко зашуршало, и большой пласт почвы медленно сполз вниз, обнажив каменистую породу и чуть не похоронив Торкланда. Хэймлет вовремя отдернул друга.

Наконец все хирдманы благополучно покинули нору и присоединились к вожакам.

— Все, четверо, — сказал Хэймлет, указывая на последнюю выползающую фигуру и загибая указательный палец.

— Нет, не все, — возразил Олаф.

В этот момент из грота показалась клыкастая волчья морда.

— Вот теперь все, пятеро, — подытожил Торкланд, загибая на руке Хэймлета последний, большой палец.

Люди затравленно озирались по сторонам. По всему было видно, что боги скоро все в округе сровняют с землей, и надо было срочно отсюда убираться. Но утомленные тщетными попытками викинги уже не испытывали никакого энтузиазма. Однако датчанин был другого мнения. Он поманил викингов к себе, так как под грохот стоящей канонады разобрать что-нибудь сказанное было невозможно даже в трех Шагах. Когда все плотно сгрудились вокруг него, указал пальцем в лес: