Затерянные в Полынье - Александр Трапезников

Доктор Мендлев – это имя сразу же пришло мне на ум. Надо бежать к нему и привести его сюда. Нужен врач, и как можно быстрее. Я переступил через распростертое тело Мишки-Стрельца и выбежал во двор. Луна как раз скрылась за тучами, и меня обступала темнота. А что, если убийца прячется где-то неподалеку? Вон за тем деревом… за кустами малины… Там что-то белеет. Я озирался, напрягая зрение, и мне чудилось, что убийца все время находится за моей спиной, тихо подкрадывается… Собравшись с духом, я пересек двор, открыл калитку и побежал по улице.

Доктор Мендлев еще не спал. Выслушав мою сбивчивую речь, он быстро собрался, взял кое-какие медицинские инструменты и торопливо пошел со мной.

– Его убили, понимаете, убили… – говорил я. – Он шел ко мне, а его зарезали, как… как барана. Воткнули нож в спину… А он должен был мне сказать… сказать…

– Я понимаю, понимаю, – успокаивал меня доктор Мендлев. – Так что он должен был вам сказать? И кого убили, я так и не понял толком.

– Сказать… кто убил… нет, потом. Это Мишка-Стрелец.

– Ах, Стрелец! – Доктор вдруг остановился, словно ему расхотелось идти дальше. – Вон оно что!

– Да пойдемте же! Что вы встали?

Мне показалось, что на лице доктора появилась недовольная гримаса.

– Хорошо, идемте…

Мы вошли ко мне во двор и поднялись на крыльцо. И тут я остановился как вкопанный. Дверь была по-прежнему распахнута настежь, но… трупа на полу не было. Он исчез… Не осталось никаких следов.

– Ничего не понимаю, – произнес я, сжимая пальцами виски. – Вот здесь, вот тут он лежал… и нож… Может быть, я сошел с ума? А, доктор?

– Возможно, – хладнокровно отозвался Мендлев. – Но у меня есть другое объяснение. Прислушайтесь!

Где-то неподалеку, кажется на кухне, тихо звякнул стакан и кто-то кашлянул.

– Давайте поглядим, – предложил доктор, – не ожил ли наш мертвец? Такое иногда случается в медицинской практике. Редко, но бывает.

Мы прошли по коридору и отворили дверь на кухню. За столиком сидел Мишка-Стрелец. В одной руке он держал стакан, в другой – вилку с нацепленным на нее огурцом. Рожа его была вытерта от крови, а разноцветные глаза нагло косились на нас.

– Заходите, чего встали? – произнес он, пододвинувшись на скамье. Потом опрокинул в себя водку и захрустел огурцом. – Меня спасла хорошая закуска и выпивка. Угодил, хозяин, слов нет.

– Забыл вас предупредить, Вадим Евгеньевич, – сказал доктор Мендлев, протирая стекла очков. – Наш местный идиот, которого мы имеем удовольствие видеть перед собой, большой любитель подобных фокусов. Особенно терзает ими приезжих. Здесь-то его штучки хорошо знают… Когда же вам это надоест, Михаил Евграфович?

– А че? Весело же. А то живем скучно, как в тине. Дай, думаю, развеселю нашего московского гостя. Будет что вспомнить, когда в столицу вернется.

Я опустился рядом с ним на скамью. Подумал. Потом встал, ухватил Мишку-Стрельца за шиворот и потащил к двери.

– Эй!.. Эй!.. Я еще за ваше здоровье не выпил!.. – забарахтался он. – Слышь, хозяин, поставь на место…

– Да оставьте вы его, – вмешался доктор Мендлев. – Ну чего теперь, право… Пусть выпьет.

– Ладно, – сказал я, отпуская Стрельца. – Один-ноль в твою пользу. Поздравляю.

Мишка заулыбался.

– Вот так-то лучше… А то – сразу по мордасам! Юмор надо иметь, юмор. С ним жить пользительней.

– Это верно, – согласился и доктор Мендлев. – Только не такой черный. Когда-нибудь тебя и в самом деле зарежут.

– Ну и пусть! Я уж достаточно погулял. Водку будете?

Мы переглянулись с доктором Мендлевым и кивнули.

Мишка-Стрелец еще больше расцвел, чувствуя себя, должно быть, хозяином положения, центром внимания, этаким пупом земли, вернее, поселка Полыньи. Он налил водки, болтая и подхихикивая, пока я не прервал его:

– Значит, ты врал насчет того, что говорил мне у башни?

– Почему же? – ответил он, несколько смутившись. – Я и в самом деле кое-чего знаю. Насчет твоего деда.

Я заметил, как насторожился сидевший напротив меня доктор Мендлев. Но теперь уже было поздно останавливаться.

– Ты знаешь, кто его убил?

– Не гони так… Давай-ка еще выпьем да закусим.

Но у меня уже заканчивалось терпение. Я отобрал у Мишки стакан и сказал:

– Пока не выложишь все – не получишь.

– Я могу и из горла…

Пришлось спрятать и бутылку.

– Говори.

– Ну ладно, ладно. Значит, так. Стояла лунная апрельская ночь… Звезды сияли, как бриллианты из Грановитой палаты, а в воздухе разносился аромат дорогих духов от Коко Шанель…

– Укоротись, поэт. Ближе к деду.

– Лады. Я стоял на верхотуре своей башни… чего-то спать не хотелось. Смотрю вокруг. Вдруг вижу: двое тащат к озеру что-то тяжелое, какой-то мешок. Положили его в лодку и поплыли… Потом, где-то на середине озера, вытряхнули «это» из мешка, оно еще булькнуло здорово, и вернулись обратно к берегу. И разошлись. А на следующее утро на берегу нашли одежду твоего деда. А самого его больше никто живым не видел. Вот, собственно, и все. Давай водку.

– А ты не разглядел их, этих двоих «носильщиков»?

– Да далековато было… Хотя…

– Ну-ну, рожай. – Я повертел перед его носом бутылкой.

– Один из них был вроде бы в форме такой пятнистой. Камуфляжной. А второй… и по фигуре, и по всему… походил на нашего… – Мишка-Стрелец выдержал паузу, прежде чем закончить: – Петра Громыхайлова.

– Вот так так! – щелкнул пальцами доктор Мендлев, а я откинулся на спинку стула. Конечно, слова Мишки-Стрельца еще не доказательство: он мог спьяну и ошибиться, да и в воду могли сбросить не труп, а, например, что-то другое… Но под покровом ночи, втайне от всех? Странно… И одежда на берегу…

– Почему же ты ничего не рассказал следователю? – спросил я, наливая ему в стакан.

– Ага! Сейчас. Ты знаешь, кто следствие вел? Дружок Громыхайлова из города. Только бы я рот открыл – меня бы вмиг с башни и сбросили. Ищи дурака!

– Логично. А чего же сейчас разговорился?

– Так надоело молчать, в себе таить. Да и ты вроде человек неплохой. Может, распутаешь этот узелок. Я ведь твоего деда уважал.

– Ну ладно. О нашей беседе никому ни слова. Это в твоих же интересах. Надеюсь, Густав Иванович…

– Конечно, конечно, – поспешно отозвался доктор. – Буду нем как рыба.

– А я – как покойник! – сказал Мишка-Стрелец и захихикал. – Здорово я тебя разыграл? А? Знай наших!

И тут я решил отомстить ему, чтобы сравнять счет.

– Мишка, – небрежно сказал я, – сходи-ка в зал, там у меня на столе еще одна бутылка водки стоит… Вот через эту дверь.

– Завсегда рад услужить в таком деле! – взвился он соколом и поспешил в темный зал, где его уже поджидала моя кукла с незабываемым личиком. Тут-то мы и услышали ее громкий голос: «Крови хочу, крови! Наконец-то ты явился – иди ко мне!», затем – жуткий смех, а потом и дикий вой Мишки-Стрельца. Что-то там грохнуло, упало, раздался топот.

Обезумевший от страха Мишка побежал не назад, а выскочил через какую-то другую дверь в коридор. Тотчас же с треском начали взрываться разбросанные по полу хлопушки. Это еще больше подлило масла в огонь. Мы слышали, как он бегает где-то по дому, орет благим матом, а в ответ раздаются взрывы капсул. Ловушки сработали. Только не на того, для кого я их приготовил.

– Что это с ним? – хладнокровно спросил доктор Мендлев.

– Должно быть, белая горячка, – невозмутимо отозвался я.

Наконец Мишка добрался до нас и, ввалившись на кухню, рухнул на скамью.

– Т-ты тоже т-тот еще ф-фокусник, – заикаясь, сказал он. – Ничья, один-один…

Глава 12. Девушка-Ночь

Утром я просмотрел кадры видеорегистратора на ноутбуке. Ничего подозрительного. Потом принялся за мелкий ремонт, поскольку работы по дому еще оставалось непочатый край. Где-то перед обедом я вышел прогуляться и направился к кузнице. Мне захотелось еще раз побеседовать с Ермольником. Я уже вышел за околицу, где со мной случилось странное.

В солнечной тишине, когда вокруг раздавался лишь успокаивающий стрекот кузнечиков, вдруг совершенно неожиданно что-то свистнуло над моим ухом и позади треснула ветка тополя. Я обернулся, подошел поближе, еще не понимая, что произошло. Поковырявшись перочинным ножиком в дереве, я вытащил маленькую пульку. Небольшую, но достаточную для того, чтобы выпустить мои мозги наружу. Тотчас пригнувшись, я начал лихорадочно озираться. Сейчас вполне мог последовать второй выстрел, а я даже не предполагал, кто и откуда стреляет. А затем бросился к кузнице.

– Ты чего это, парень? Физкультурой занимаешься? – насмешливо спросил кузнец, когда я, тяжело дыша, остановился возле него, покуривавшего в дверях. Его помощник, Степан, гремел внутри мастерской молотом.

– Это называется «биатлон». Только не тот, где я стреляю по мишеням, а они по мне.

И я подкинул на ладони найденную пульку.

– От мелкокалиберной винтовки, – произнес кузнец, рассматривая ее. И добавил: – Запугивают. Если бы хотели убить, то не промахнулись бы. Значит, еще поживешь немного…