Плата за капельку счастья - Евгения Михайлова

Так они и сделали, как посоветовал циник Кольцов. Берта восстанавливалась, заживала, оживала в его руках. Потом они даже заказали ей по женскому каталогу какую-то одежду другого размера. Она выбирала белье, брюки и майки для прогулок с собаками и обычных дел. Анатолий попросил ее заказать одно платье – из полупрозрачного шифона, как юбка, в которой она пришла на их первое свидание. Это платье было нежным, женственным, летящим, манящим. На светлом фоне – яркий цветочный узор. Берта никогда не носила таких ярких вещей.

– Ты наденешь его, когда почувствуешь себя совсем свободной от того, что произошло. Когда почувствуешь себя совсем счастливой и уверенной.

Они даже немного погуляли вокруг дома с собаками. Вернулись, Анатолий стал готовить ужин. Берта уснула. И тут позвонила ее мама.

– Здравствуй, Анатолий, – сказала она хриплым, больным голосом. – Несчастье у нас. Владика больше нет. Он умер час назад. Его сбил на автомобиле какой-то сумасшедший. Мальчик ехал на велосипеде по обочине. Этот автомобиль мчался ему навстречу, просто на него. Я все видела, Толя…

У Анатолия пол качнулся под ногами. Он поднял глаза и увидел лицо Берты перед собой. На этом лице были только глаза. И молчаливый вопль. Он так и не понял: она услышала голос матери или та просто передала ей страшную весть прямо в сердце.

Только ночью Берта сумела разжать зубы, нестерпимая боль вытолкнула пронзительный крик:

– Меня убили!

Вечером Сергей Кольцов, Армен и Вадим были в кабинете заведующего отдела по расследованию убийств Вячеслава Земцова.

– Это Червонский, – сказал Армен. – Вместе со своей подельницей Инессой. Только они способны так демонстративно чинить расправу.

– Да уж, – заметил Вадим. – Это не сумасшедшие гниды Кидринские. Но они могут что-то знать.

– Они могут что-то знать, разумеется, – заметил Кольцов. – Только делиться этим вряд ли захотят. Думаю, ситуация такая, что для них безопаснее сесть по обвинению в заказе убийств, чем сдать того, кто на самом деле за этим стоит.

– Ну, что же, – заключил Земцов. – Будем работать по Червонскому. Слишком он хорошо обжил свой криминальный олимп. Народу там много. Кто-то захочет сотрудничать и с нами. Тем более один из руководителей его структуры – Киселев – будет задержан в рамках дела о доведении до самоубийства своей бывшей сотрудницы Аллы Николаевой. Первоначальное решение было – возбудить по факту превышения, но после гибели журналистки и юриста, которые занимались этим делом, вопрос будет пересмотрен, такая у меня информация. Посадить его вряд ли посадят. Полагаю, выпустят под залог, потом домашний арест продлится до какой-то амнистии или другого повода. Ревматизм у тещи, к примеру. Но это не рядовой служащий. Такие часто обижены на авторитарного и не очень щедрого, на их взгляд, босса. И знают, как ненавязчиво указать следствию путь.

Глава третья

Контрольный выстрел

Берта и Анатолий приехали хоронить сына в маленький поселок, где жила Мария, ее мать. Берта согласилась с ее просьбой похоронить ребенка там, рядом с домом бабушки.

– Я ни на секунду теперь не оставлю деточку одного, – сказала Мария. – Это теперь и есть моя жизнь.

Они никого не звали на похороны. Люди пришли и приехали сами. Никто не подходил к ним близко, не лез с соболезнованием. Анатолий неожиданно посмотрел вокруг и удивился: горы цветов вокруг маленькой могилы. И много людей, которые стояли так тихо, как будто их не было. А он сам познакомился с сыном любимой женщины. С ребенком, которого уже считал своим. Он познакомился с этим мальчиком, похожим на спящего ангела, и так полюбил его… Так полюбил, что жизни своей теперь не пожалеет, но на чье-то горло наступит. Не промахнется и не ошибется. Теперь не ошибется. Он узнает и того, кто убил, и того, кто послал.

Накануне он ходил по поселку, зашел в полицию, дело, конечно, завели, но Анатолий понял, что у них нет ничего. Из описания происшествия, осмотра места было ясно, что это не местный пьяный, не заезжий лихач, не водитель, у которого что-то случилось с управлением. Сбив ребенка на улице, где машины проезжают пару раз за сутки, он так умело вывернулся, не задел забор, мимо которого ехал на велосипеде Владик, и на очень большой скорости помчался в ту сторону, с которой и приехал.

Берта и Мария не плакали. Они молча разговаривали с мальчиком, давали ему напутствия, как всегда, когда отправляли в лагерь или гулять. Мария достала из пакетика маленькую косынку в горошек, какие завязывают на головку грудным младенцам, и аккуратно уложила ее на подушке под головой внука.

– Я ему эту косыночку с рождения вешала на кроватку, чтобы он уснул, – объяснила она Анатолию. – Так странно: он всегда засыпал, глядя на эти горошки. Потом он вырос, но когда какая-то беда, обида или боль мешали ему заснуть, я продолжала вешать эту косынку. И сейчас она ему нужна.

Когда все закончилось, люди так же тихо разошлись. Могилка превратилась в огромный, невиданный цветочный куст. Берта и Мария просто сели рядом на землю. Они не собирались уходить. Анатолий сбегал домой, вернулся с двумя табуретками из сада Марии, к вечеру принес большой термос с крепким чаем и две кружки. Сам он стоял рядом с ними, как их рыцарь. Глаз он не мог от них отвести. В мир таких трагических и сложных женщин привела его судьба, что сесть в их присутствии он не мог. Встал бы на колени перед этими графинями.

Они поднялись, не договариваясь, когда начало светать. Нужно прятать свою боль от людских глаз. И пошли, прямые, похожие, не убитые, а живущие с главным горем своих жизней.

Только дома Мария вошла в свою комнату, спряталась даже от их взглядов, застонала… Берта смотрела на дверь комнаты матери напряженно, не шевелясь. Она так помогала ей. Анатолий вошел.

– Мария, – сказал он. – Владик, конечно, наша жизнь. И жизнь продолжается. Она продолжается и меняется. Мы ведь с Бертой даже не успели пожениться. Владику было бы интересно познакомиться с братом или сестрой. Это плохо, когда в семье только один ребенок. Ему одиноко. А у вас такой красивый род. Его нужно продолжать. Я как знал. Никогда раньше не хотел детей. Но сейчас… Без вас нам не справиться.

– Спасибо, – шепнула Мария. – Я буду ждать. Мы с Владиком будем ждать. И конечно, полюблю еще одного внука не меньше. Я справлюсь. Помоги Берте, пожалуйста.

Берта видела, как ее мать наконец отпустила что-то в себе и заплакала на груди Анатолия. Слышала, что он сказал Марии. Она молча кивнула и вышла во двор. Смотрела на светлеющее небо, на тающий тонкий осколок месяца. И она улыбнулась ему. Ребенок не должен видеть материнских слез. Увидела, как этот осколок становится овальной, светящейся драгоценной оправой, в которой появилось лицо ее прекрасного мальчика. Так по-царски готовятся небеса встречать графа Альтан. И она сняла черный платок. Она знала, что нужно делать.

Утром Анатолию позвонил Сергей Кольцов.

– Здравствуй, Толя. Не стал вчера беспокоить. Просто докладываю. Подключили все дорожные посты, изучаем записи видеорегистраторов на всех направлениях от вашего поселка. К твоему возвращению, думаю, будет информация. Жду. Держитесь.

Они вернулись домой через три дня. Мария обещала к ним приехать, как только сможет. Соседка, которая оставалась у них пожить с собаками, всхлипнула, когда они вошли, наотрез отказалась взять у Анатолия деньги. Днем принесли заказ из интернет-магазина. Анатолий принял, Берта не стала смотреть. Она легла поспать впервые за все эти дни.

Анатолий занимался хозяйством, погулял с собаками. Вернулся к вечеру. Приоткрыл дверь спальни: Берта, кажется, еще спала. Он стал готовить ужин, когда позвонил Вадим:

– Привет, Толя. Нет слов. Не знаю, как сказать.

– Не надо. Я понимаю.

– У меня информация, к сожалению, нельзя откладывать. Да, во-первых, я уже в новом статусе. Дознаватель в «Скорой юридической помощи» Армена… А информация такая. В Сети появилось видео с Бертой. Они снимали, эти подонки.

– Видео выложили Кидринские?

– Выложили и они, конечно. Но не первые. Первым выложил в Ютюбе пользователь, который для этого зарегистрировался. Никаких данных. По айпишнику вышло, что он вошел с общего компьютера – в школе на окраине Москвы, там сейчас детский оздоровительный лагерь. Один охранник, дед, который вообще не шарит в этом деле. Компьютер доступен любому в принципе.

– Многие распространили?

– Да. В Ютюбе уже убрали по требованию следствия. У Кидринских можно посмотреть. Но не нужно. Я к тому, чтобы Берту не допускать к компу.

– О чем ты. Ей не до того. А я взгляну, пока она спит.

– Толя, только без глупостей на этот раз. У тебя нет даже пятнадцати суток, чтобы расплатиться за никому не нужные геройства.

– Знаю.

Анатолий еще раз заглянул в спальню. Берта лежала с закрытыми глазами, ровно дышала. Может проспать до утра. Он подошел к компьютеру, включил, потом для того, чтобы сбить слишком яростную волну, вернулся на кухню и выпил стакан водки. Ох, да ни черта она не сбила! Сайт этих ублюдков. Огромным, шизофреничным шрифтом «Вот как отдыхает собакозащитница Берта Иванова после своих пламенных выступлений по телевизору». Анатолий включил ролик. В глазах не потемнело, а, наоборот, посветлело. Какая качественная, однако, техника у тех, кого он все же рано или поздно убьет. В сумерках так отчетливо видно лицо Берты, светящееся лицо и тело Берты, ее ноги, раздвинутые, как для любви… Это полено с сучками, кровь на внутренней стороне бедер. Чья-то рука с массивными часами, другая, с наколкой на тыльной стороне ладони, чей-то армейский ботинок… Анатолий встал, чтобы пойти за сигаретами, и наткнулся на Берту. Она стояла за ним. Он метнулся, чтобы выключить компьютер.