Гром над городом - Ольга Владимировна Голотвина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Сверчок проснулся, как от толчка, и резко сел на кровати.
В распахнутое окно глядела луна. Ее свет, словно коврик, лег к босым ногам парня.
Не так уж долго он проспал. Да, успело стемнеть, но до настоящего мрака далеко.
Что же его разбудило?
Услышанная во сне фраза! Вернее, две фразы, не совпадающие друг с другом!
«Я знаю, кто солгал! – с восторгом и ужасом подумал Сверчок. – Я знаю, кто убил торговца Саукриша!»
Ждать до утра, чтобы поделиться с особым десятком своей блистательной догадкой?
Ну уж нет!
Надевая башмаки, Сверчок лихорадочно соображал: в Доме Стражи обязательно кто-нибудь дежурит. Узнать у стражника, где живет господин Ларш... ой, нет, Сына Клана будить страшно! Пусть скажут, как найти Гижера. Или Даххи. Он поднимет с постели любого из «лис» и скажет: «Скорее! Убийцу надо схватить, пока он не сбежал из города!»
Меч вместе с перевязью парнишка не взял. Первого занятия хватило, чтобы понять: пока для него это – просто тяжесть у пояса.
Как хорошо, что из комнаты отдельный выход! Правда, Вайсула забыла дать ему ключ, но Сверчок бросил дверь отпертой. Да, Аршмир – воровская столица, но что тут украсть? Подушку? Он, стражник особого десятка, купит новую подушку! Как хорошо быть богатым!
Сверчок проворно спустился по узкой и крутой лесенке во двор, вышел за калитку, аккуратно закрыв ее за собой, и пошел по темной улице.
Заборы тут были высокие, но парень вспомнил услышанный за ужином рассказ и сообразил: ага, вот тут живет Сын Клана Лебедя. (Да как же такое может быть, что такой знатный – и бедный?!) А дальше виднеется среди ветвей крыша невысокой башенки – там живет этот... ну, Сын Рода, который книжки собирает. Этот дом будет крайний – значит, за ним можно по ступеням спуститься к Рыбной площади...
И тут за поворотом послышались голоса. Слов парнишка не разобрал: один мужчина о чем-то спросил, второй негромко ответил.
Сверчок замер. Встреча была опасной.
Бездомный и безымянный парнишка из Отребья всю жизнь помнил: если не будешь осторожен, тебя схватят и продадут контрабандистам. И быть тебе рабом где-нибудь за морем. Да, рабу подчас живется сытнее, чем бродяге, но на это плевать! Сверчок знал: есть те, кто еще ниже его. И не собирался падать до их уровня.
Это утешало – что ему еще есть куда падать...
Поэтому сейчас Сверчок насторожился. И тут же обожгла мысль: а кошелек?! У него же на поясе привязан кошелек с деньгами! Да в этом городе за медяк зарежут!
Мысли эти промелькнули в голове молниеносно, и так же быстро было принято решение: избежать встречи! Бежать назад глупо, лучше перелезть через забор и отсидеться в чужом саду, пока эти... не пройдут мимо. А что забор высокий, так аршмирского беспризорника этим не удивишь и не испугаешь.
С проворством обезьяны парнишка вскарабкался на забор и собирался уже спрыгнуть в сад, как вдруг увидел в лунном свете крыльцо – и темную фигуру на нем.
Плохо! Хозяин или поздний гость... Не услышал бы шум!
Сверчок замешкался на заборе, скользнул взглядом по темной стене дома со светящимся высоким окном... и едва не заорал от ужаса.
Храни Безликие! В окне был виден угол комнаты, стол с высокой горящей свечой, раскрытая книга... и человек, да, человек, лежащий лицом в луже крови.
Страшен был не только вид этого человека, наверняка мертвого, страшно было все вместе, вся картина, которую окинул взгляд... стол, свеча, книга, мертвец...
Сверчок дернулся – и не удержал равновесия, полетел с забора назад, на улицу.
Шмякнуться ему не дали сильные руки: подхватили, поставили на ноги.
– И кто у нас тут по чужим заборам лазает? – поинтересовался довольный мужской голос. – Воруем, а? Парни, удачно у нас ночка началась!
Сверчок затравленно огляделся.
Трое. В черно-синих перевязях – стражники. Один держит факел. Двое других, увы, держат его, Сверчка.
– Там человек мертвый! – взвыл парнишка. – Убитый! Весь в крови!
Стражники перестали ухмыляться.
– Мертвый? – переспросил тот, что с факелом. – За что ты его, малец? Он тебя застал, когда ты в комнате шарил?
– Да я сам стражник! – истово выдохнул Сверчок, мысленно проклиная себя за то, что не надел перевязь.
Мужчины заржали:
– Ой, не могу! Скажи еще: из нашего десятка!
– Нет, из особого! – гордо заявил Сверчок. И получил увесистую затрещину.
– Скромнее ври, щенок. «Лис» мы наперечет знаем.
Затрещина помогла парнишке прийти в себя. Он не стал доказывать, что не врет. Сказал поспешно:
– На крыльце человек. Я видел. Наверное, это убийца.
Стражники уняли хохот. Тот, что с факелом, кивнул напарникам:
– Гляньте-ка.
И свободной от факела рукой взял Сверчка за ворот рубахи. Пленник и не думал сопротивляться. Оба молча глядели вслед уходящим к калитке стражникам.
Калитка не была заперта. Две черные фигуры исчезли за нею – и вскоре вернулись, но уже втроем. Ни криков, ни звуков драки из сада не доносилось. Значит, загадочный незнакомец пошел за стражей без сопротивления.
Стражник осветил лицо худого человека с впалыми щеками и большим выпуклым лбом. Редкие светлые волосы облепили голову, словно прилизанные. Свет факела, отражаясь в больших глазах, придавал лицу лихорадочное, взволнованное выражение. Но голос звучал спокойно:
– В чем дело, десятник?
– Ну, – разочарованно протянул стражник с факелом, оказавшийся десятником, – какой же это убийца, если это Фагрим? – И продолжил, обращаясь уже к приведенному из-за калитки человеку. – Фагрим, вот этот сопляк говорит, что он «лис».
Фагрим скользнул безразличным взглядом по лицу Сверчка:
– Нет, я не знаю этого юношу.
– Ясно! – голос десятника стал похож на рычание. – Парни, берите сопляка, оттащим в «холодную». И не худо будет ему малость навешать по бокам... за сопротивление при аресте.
Сильные лапы стражников резко вывернули руки Сверчку. Парнишка взвизгнул от боли – и крикнул, вовремя вспомнив недавние разговоры:
– А господин Фагрим сегодня искал завещание! В особняке торговца Саукриша! Которого зарезали!
– А ну заткнись! – прорычал десятник и так тряхнул Сверчка, что тот от боли едва не потерял сознание.
– Погодите! – Из голоса Фагрима исчезло равнодушие. – Что ты сказал, юноша?
– Что ты искал завещание! Вместе с наррабанцем Даххи! Да пустите же, пни горелые! – почти прорыдал Сверчок. – Говорю же, я «лис»,
