Поправки - Джонатан Франзен

«Роты разбирают все, кроме путей для грузовых составов, – ответил Джамборетс. – Они уже уничтожили ветку в Глендоуру! Думаешь, топекский "Атчисон" не дал бы за нее хорошую цену?»

Альфред хмыкнул.

«Скисла баптистская мораль, – продолжал Джамборетс. – Ротам все наши принципы поперек горла, им только прибыль подавай. Говорю тебе: они ненавидят все, чего не могут понять. Посыпают землю солью, вот что они делают. Закрыть офис в Сент-Джуде! При том что мы вдвое больше "Арканзас-Саузерн". Они расправились с Сент-Джудом за то, что здесь было сердце "Мидленд-Пасифик", а теперь Крил губит городки вроде Нью-Шартра за то, что они имели дело с нами. Посыпают солью поля финансово бесправных».

Альфред опять хмыкнул, оглядываясь на свое новое синее кресло, в котором так уютно спалось.

«Теперь это меня не касается», – сказал он.

Тридцать лет жизни он отдал тому, чтобы сделать из «Мидленд-Пасифик» крепкую систему, а теперь Джамборетс регулярно звонил ему и сообщал новости об очередных преступлениях канзасцев, отчего Альфреда все больше клонило в сон. Вскоре все ветки в западном регионе «Мидленд-Пасифик» перестали функционировать, хотя Фентон Крил ограничился тем, что содрал сигнальные провода и распотрошил коробки. Со времени перехода дороги в другие руки прошло пять лет, а рельсы лежали на своих местах и полоса отчуждения еще не перепродана. Только медную проволоку, эту нервную систему дороги, ободрали в приступе корпоративного вандализма.

– Меня беспокоит наша медицинская страховка, – сказала Инид дочери. – С апреля «Орфик-Мидленд» переводит всех бывших служащих «Мидленд-Пасифик» на страховое медицинское обслуживание. Я должна выбрать организацию здравоохранения, с которой сотрудничают хотя бы некоторые из моих и папиных врачей. Меня просто завалили проспектами, а самые важные подробности в них напечатаны мелким шрифтом. Честное слово, Дениз, мне с этим не справиться.

Словно заранее пресекая просьбы о помощи, Дениз быстро спросила:

– С кем сотрудничает Хеджпет?

– Кроме старых пациентов, вроде отца, которые платят за каждый визит, он теперь работает только с клиентами ОЗ Дина Дриблета, – ответила Инид. – Я же тебе рассказывала, какой прием Дин закатил в своем великолепном, огромном новом доме. Прекрасная молодая пара Дин и Триш, но, право, Дениз, в прошлом году, когда папа свалился на газонокосилку, я позвонила в его компанию, и знаешь, сколько они хотели содрать за нашу крошечную лужайку? Пятьдесят пять долларов в неделю! Я не против, чтобы люди зарабатывали, просто замечательно, что Дин так преуспевает, я тебе говорила, он едет с Хони в Париж. Я против него и слова не скажу. Но пятьдесят пять долларов в неделю!

Дениз попробовала приготовленный Чипом салат из зеленых бобов и потянулась за оливковым маслом.

– Если по-прежнему платить за каждый визит, это дорого обойдется?

– Дениз, несколько лишних сотен в месяц! Все наши друзья так платят, никто не перешел на страховку, но нам это не по карману. Отец так замечательно распоряжался своими вкладами, дай Бог, чтобы у нас хоть немного осталось на черный день. И вот еще что меня очень, очень, очень, очень беспокоит, – Инид понизила голос. – Один из старых папиных патентов наконец-то может окупиться, но мне нужен твой совет.

Выглянув из кухни, она убедилась, что Альфред ничего не услышит.

– Ал, ты как там? – для пущей уверенности окликнула она.

Альфред подогнал к подбородку второй бутербродик, похожий на крошечный зеленый спортивный автомобиль. Он лишь мотнул головой, не поднимая глаз, словно человек, поймавший маленького юркого зверька и с трудом его удерживающий.

Инид вернулась в кухню, прихватив с собой сумочку.

– Наконец-то появился шанс заработать немного денег, а ему все равно. Месяц назад Гари говорил с ним по телефону, уговаривал проявить хоть капельку агрессивности, но он только рассердился.

– Что же вам советовал Гари? – напряженно спросила Дениз.

– Быть агрессивнее, только и всего. Вот, прочти письмо.

– Мама, патенты принадлежат отцу. Пусть распоряжается ими, как сочтет нужным.

Инид надеялась, что конверт на дне сумки – потерянное заказное письмо от корпорации «Аксон». Утраченные предметы иной раз чудесным образом возникали как в ее доме, так и в сумке. Однако в этом конверте было первое письмо с уведомлением, которое и не думало теряться.

– Прочти, – попросила она, – сама увидишь, что Гари прав.

Дениз отставила баночку кайеннского перца, которым сдабривала салат Чипа. Инид, заглядывая дочери через плечо, в сто первый раз перечитывала письмо: то ли в нем сказано, что ей запомнилось?

Уважаемый мистер Ламберт!

Корпорация «Аксон» (Ист-Индастриал-Серпентайн, 24, Швенксвиль, Пенсильвания) уполномочила меня предложить Вам единовременную выплату в размере Пяти тысяч долларов ($5000,00) за передачу в полную, исключительную и неотчуждаемую собственность означенной корпорации прав на национальный патент №4.934.417 (Электрополимеризация лечебного ферроацетатного геля), единственным и первоначальным владельцем которого являетесь Вы.

Руководство корпорации «Аксон» сожалеет о невозможности предложить Вам более высокое вознаграждение. Собственный ее продукт находится на стадии раннего тестирования, и нет никаких гарантий, что данное приобретение со временем окупится.

Если условия, обозначенные в прилагаемом Лицензионном Соглашении, для Вас приемлемы, будьте добры подписать и заверить у нотариуса все три экземпляра и выслать их мне не позднее 30 сентября.

Искренне Ваш

Это письмо почтальон доставил в середине августа. Инид спустилась в подвал, разбудила Альфреда, а он только плечами пожал: «Пять тысяч ничего в нашей жизни не изменят». Инид предложила написать в «Аксон» и запросить большую сумму, но Альфред покачал головой: «Мы истратим все пять тысяч на адвоката, а что толку?» Инид считала, что попытка не пытка, однако Альфред наотрез отказался. Надо хотя бы написать им, настаивала Инид, запросить десять тысяч… Альфред пронзил ее взглядом, и она замолчала. С тем же успехом она могла бы предложить ему заняться сексом.

Дениз достала из холодильника бутылку вина, словно подчеркивая полное свое равнодушие к столь важной для Инид проблеме. Иногда Инид казалось, дочь презирает все, что для нее имеет ценность. Разве не об этом говорят обтягивающие джинсы, сексуальный изгиб бедра, когда Дениз толчком захлопнула дверцу. И уверенность, с какой Дениз вонзила в пробку штопор, говорила о том же.

– Хочешь вина?

– Слишком рано! – Инид вздрогнула.

Дениз выпила вино будто воду.

– Насколько я знаю Гари, он посоветовал их надуть, – фыркнула она.

– Да нет… – Инид обеими руками потянулась к бутылке. – Капелюшечку, налей мне один глоточек. Честное слово, я никогда не пью в такой ранний час, никогда. Как ты не понимаешь, Гари задал вполне уместный вопрос: если компания только-только приступила к собственной разработке, с какой стати они вообще вспомнили про этот патент? Чаще всего в таких случаях авторское право попросту нарушают, вот что происходит. Слишком много! Дениз, мне не нужно столько вина! Потому что через шесть лет срок действия патента истекает, а значит, компания рассчитывает очень скоро получить большую прибыль, так Гари думает.

– Папа подписал соглашение?

– Да-да. Он сходил к Шумпертам и заверил подпись у Дейва.

– В таком случае ты должна уважать его решение.

– Дениз, он стал таким упрямым, неразумным. Нельзя же…

– По-твоему, он недееспособен?

– Нет-нет, все дело в его характере. Просто я не могу…

– Раз он уже подписал бумаги, чего Гари хочет от вас? – спросила Дениз. – Дело-то сделано.

– Да, наверное.

– Так о чем речь?

– Ни о чем. Ты права, – вздохнула Инид. – Ничего не поделаешь. – Хотя на самом деле вопрос оставался открытым.

Если бы Дениз не стояла горой за отца, Инид решилась бы признаться, что Альфред передал ей заверенные у нотариуса экземпляры соглашения и поручил по дороге в банк опустить их в почтовый ящик, а она сунула бумаги в отделение для перчаток (где конверт пролежал несколько дней, прямо-таки излучая вину), а потом улучила время, когда Альфред дремал, и перепрятала конверт понадежнее в кладовке, в шкаф, за банками неудобоваримых джемов и поседевших от старости паст (кумкват[17] с изюмом, пьяная тыква, корейские изыски), вазами, корзинками, кубиками цветочных удобрений и прочим барахлом, которое уже нельзя использовать, но выбросить жалко. В результате этого бесчестного поступка они все еще могли вытянуть из «Аксона» солидный лицензионный куш, а потому было жизненно важно отыскать повторное, заказное письмо от корпорации и спрятать его, пока Альфред не выяснил, что жена ослушалась его и обманула.