И слово это было - Россия.. «Спаси меня... Соловецким монастырем» - Петр Петрович Татауров

объективности отметим, что в перечисленных источниках Пушкин в первую очередь прочел именно о достоинствах Соловецкой обители.

Архимандрит Досифей пишет о своем монастыре: «За десять верст Соловецкий монастырь начинает казаться плывущим… по Белому морю. Здесь представляет он множество колоссальных белых зданий, церковных и колоколенных остроконечных строений и башенных верхов, украшенных шпицами.

Все сие, смешавшись вместе, образует в отдаленном взоре хотя не обширный, но довольно обзаведенный строениями город. Приближаясь более к сему монастырю, при первом общем взгляде на его наружность, смешанно приемлет чувство приятного, странного и величественного».

Основание обители положено в 1429 году монахами Савватием, Германом и Зосимой. Первой была сооружена деревянная Преображенская церковь, затем тоже деревянные Успенская церковь с трапезной, звонница, келии, поварня и другие хозяйственные постройки. Все они были уничтожены пожаром 1485 года. Вскоре новые постройки монастыря встали на том же месте, но снова пожар 1538 года уничтожил обитель. И было решено строить монастырь из камня. Начало каменному строению положил игумен Филипп (боярин Федор Степанович Колычев) — умный, деятельный, волевой человек. При нем на острове стали прокладываться дороги, были построены кирпичный, гончарный заводы, кузница, литейная. Он соединил каналами семьдесят два озера и эту систему вывел в Святое озеро у стен монастыря, обеспечив его пресной водой. За короткий срок Соловецкий монастырь становится одним из самых крупных и влиятельных на Руси, третьим по величине после Троице-Сергиева и Кирилло-Белозерского монастырей.

Эта твердыня многие века украшает и охраняет северные пределы России.

«ПОДПОРУЧИК ВЫНДОМСКИЙ»

В Михайловском едва ли не главным утешением поэта была дружба с семейством Осиповых-Вульф, жившем в соседнем имении — Тригорском. Глава семьи — вдовая Прасковья Александровна, живая и энергичная сорокатрехлетняя женщина, имея доброе сердце и значительную образованность, сумела стать искренним другом поэта до конца его дней. Дети ее — ровесница Пушкина Анна, четырнадцатилетняя Евпраксия (Зизи), совсем маленькие — четырехлетняя Маша, годовалая Катя и падчерица Александра (Алина), восемнадцатилетняя дочь недавно скончавшегося второго мужа Прасковьи Александровны — вот жизнерадостное окружение, которое скрасило почти двухлетнюю ссылку Пушкина и вдохновило на многие поэтические откровения.

Поэта часто занимали беседы с умной, образованной и житейски мудрой Прасковьей Александровной Осиповой-Вульф (в девичестве Вындомской). Она была дочерью сотрудника журнала «Беседующий гражданин», ученика Н. И. Новикова и знакомого А. Н. Радищева, прекрасно образованного Александра Максимовича Вындомского. Именно он собрал в Тригорском большую библиотеку, которую постоянно пополняла его дочь и которой пользовался А. С. Пушкин. И надо думать, в беседах его с хозяйкой Тригорского немало говорилось о прошлом, о былом…

Случилось так, что семья Вындомских была связана с трагической и глубоко тайной в то время историей жизни семейства императора Ивана VI{7}.

Вспомним историю. После смерти Петра I два года до своей смерти в 1727 году правила в России его вдова Екатерина. Затем власть перешла к двенадцатилетнему Петру II — внуку Петра Великого. Вскоре юный царь заболел оспой и в начале 1730 года умер. На престоле оказалась Анна Иоанновна — дочь брата Петра I — Ивана. Она скончалась в 1740 году. Но перед смертью назначила преемником императорской власти младенца Ивана VI (шестой от Ивана Калиты), которому еще не было и года. Кто же он?

У Анны Иоанновны была сестра Екатерина Иоанновна. У нее в замужестве за герцогом Леопольдом Мекленбург-Шверинским родилась дочь Анна Леопольдовна, которая в свое время в замужестве за принцем Антоном Брауншвейгским родила сына Ивана Антоновича. Вот он-то и стал очередным императором России, а фактическим правителем — его мать Анна Леопольдовна. В младенце-императоре уже почти не было русской крови, ибо и отец его (Антон), и дед (Леопольд) были прибалтийскими немцами. Естественно, эта «немецкая партия» не устраивала русское дворянство, и переворотом 25 ноября 1741 года к власти пришла дочь Петра I — Елизавета Петровна. А вся Брауншвейгская семья: Антон-Ульрих, Анна Леопольдовна, их дети — Иван (низложенный император) и дочь Екатерина были отправлены в тайное заключение в Холмогоры Архангельской губернии{8}. А главным стражником совершенно тайного содержания семейства был направлен на Север капитан Максим Дмитриевич Вындомский — дед собеседницы Пушкина{9}.

Почему выбор в этом тайном назначении пал на него? Вероятно, потому, что ему уже доводилось выполнять «северное» поручение. В сентябре 1740 года, тогда еще в чине подпоручика, Вындомский приезжал в Соловецький монастырь, где делал допрос именитому узнику монастырской тюрьмы П. И. Мусину-Пушкину.

Допрос делал с робостью, ибо узник был знаменит еще совсем недавним своим огромным величием в Российском государстве. Вындомский нашел узника «в твердой памяти, однако ж больного, страждущего кровохарканьем»{10}.

Граф сенатор Платон Иванович Мусин-Пушкин был славен богатством и знатностью. При Петре I молодой аристократ исполнял дипломатические миссии в Голландии, в Германских государствах, в Париже, в Копенгагене.

Будучи посланником в Париже, весьма милостиво обошелся с Абрамом Ганнибалом, который в это время во Франции обучался по заданию Петра фортификационному искусству. Вот что писал об этом в 1722 году из Франции прадед Пушкина в письме кабинет-секретарю императора А. В. Макарову: «Ежели бы здесь не был Платон Иванович, то я б умер с голоду. Он меня по своей милости не оставил{11}. И при Петре, и в последующие царствования благодаря своему уму, блестящей образованности и богатству Мусин-Пушкин занимал видные сановные должности. В 1736 году стал президентом.

В правление Анны Иоанновны Платон Иванович был самым непримиримым врагом Бирона и немецкого окружения российского престола. По словам современников, в ненависти к ним доходил «до фанатизма, невзирая на то, что заграничное образование сделало из русского графа почти что графа европейского». Он сумел штат вверенной ему коммерц-коллегии сократить таким образом, что лишними оказались советники из немцев. В то же время асессорские вакансии заполнял людьми «из российских купцов, которые в чужих краях бывали